Сергей Гомонов - Возвращение на Алу

• Название: Возвращение на Алу
• Автор: Сергей Гомонов
• Жанр: Фэнтези

Фраза-лидер:

Я смотрю на корону, венчающую голову Танэ-Ра, корону, что ныне венчает голову моего каменного творения, и шепчу: «Вот убийца, стократ опаснее любого злодея!» И произносит вдова Правителя: «Не обманывай себя, Тассатио! Это оправдание достойно лишь юнца, не умеющего отвечать за поступки свои! Ты когда-то служил храму, но жажда власти затмила твои очи. Ты стал преступником пред лицом моего мужа. Теперь ты убил и его. Не смей говорить, что из любви ко мне!»

Из книги:

Назад, на ту проклятую третью планету, смотреть не буду: я дал себе этот зарок еще в тюрьме, за день до приведения в действие приговора. Не буду — и все. Все, что меня ждет в недалеком будущем, не сулит возврата. И плевать!

Я выглянул. Бесконечное черное пространство без верха и низа, без «право» и «лево». Словно россыпь пластинок слюды, впаянных в черное вулканическое стекло, то дальше, то ближе посверкивают звезды. Миры, миры, миры… Отсюда все выглядит иначе, но узнаваемо. Пропади оно все пропадом, кроме вон той… Сверлит меня единственным красноватым глазком, ждет… Моя родина, моя Ала, Горящая… Да иду я, иду! Уже скоро…

Примечание:

Это — билет в одну сторону. Это — победа духа и воли над бренным и низменным. Это — легенда об аллийцах, поведанная Тессетеном в заключительной части «Душехранителя» и вошедшая в сюжет спектакля, поставленного в Кула-Ори…

Возвращение на Алу — мидквел к роману Изгнанник вечности, лучше поясняющий его события

---

И вот самый сильный и влиятельный противник раскрыл тайну царицы.

— Вы знали! — прошептала она, читая по глазам Паскома и неосознанно прикрываясь руками. В те мгновения Танэ-Ра уже прощалась со своим малышом, и ладони ее со всей нежностью, которую она не успеет ему подарить, в последний раз ощущали игривые толчки его ножки или ручки. — Вы знали об этом…

— Давно, Танэ-Ра, давно. Я ведь целитель. Даже вы еще не знали, когда уже знал я. И это единственное спасение для вашего попутчика, а моего ученика. Я не враг вам, просто вы не очень хорошо оцениваете обстановку.

— Как я могу спасти его?

— Давайте прогуляемся? Я хочу показать вам, что врагов у вас гораздо меньше, чем вы думаете.

Она растерялась. До сих пор погулять ее выводили во дворцовый парк под конвоем, а последние пару циклов луны, когда платье стало предательски топорщиться спереди под грудью, как ни затягивай выпирающий живот, она от прогулок отказалась сама.

— Наденьте что-нибудь… вы понимаете, — советник улыбнулся. — Для выхода в свет. Когда вы все поймете, то сама откажетесь от этих глупостей.

Танэ-Ра нашла в своей гардеробной широкий шелковый плащ до самых пят и закуталась в него. По выходе из комнаты Паском что-то коротко бросил страже, те вытянулись в струнку, а советник с улыбкой вложил руку спутницы себе под локоть.

— Вы так бледны… Я уверяю вас, переживать не нужно, Танэ-Ра.

Они покинули дворцовый комплекс. Танэ-Ра старалась пониже опускать голову, покрытую капюшоном. Так они добрались до оживленного центра Колыбели.

— Так нужно, — шепнул Паском, сбрасывая с нее капюшон, и царица пожалела, что забыла снять золотую диадему, теперь наверняка сверкавшую на всю площадь.

Люди один за другим поворачивались в их сторону. Танэ-Ра неосознанно прижалась боком к Паскому, а тот по-прежнему улыбался. Взгляды прилипли к ним, и ей хотелось зажмуриться, чтобы не видеть того, что сейчас произойдет. Ей хотелось зажать уши ладонями, чтобы не услышать проклятий, которые посыплются отовсюду.

— Танэ-Ра! — пробежал ропот в толпе.

Открывались окна, уличные торговцы останавливали работу. Несколько человек отделились от большой компании у магазина и медленно, будто зачарованные, направились к ним. Танэ-Ра ощутила, что стоит одна: подлый советник струсил и отступил, бросив ее на растерзание толпы.

— Танэ-Ра!

Горожане были уже рядом. Танэ-Ра не выдержала и закрыла глаза. Ее колотило, но она продолжала стоять, гордо выпрямившись. Так ее научила жизнь.

И вдруг она ощутила, как чьи-то пальцы коснулись ее рук. Осторожно, трепетно.

Распахнув ресницы, она увидела, что подошедшие опускаются на колени и нерешительно тянутся к ней, шепча ее имя. Паском стоял в отдалении — она нашла его взглядом. Стоял и, улыбаясь, наблюдал.

И вот один за другим люди стали подходить к ней. В их глазах было восхищение. Одни кланялись, другие опускались перед нею на колени, как те, первые. Из домов выбегали все новые и новые жители. Многие женщины, старые и молодые, плакали.

— Да не иссякнет солнце в твоем сердце, Танэ-Ра! — проговорила одна из них, совсем почти старуха, подойдя близко-близко, чтобы коснуться краешка ее плаща…

…Обескураженная, Танэ-Ра позволила своему провожатому увести себя, а люди за их спинами все не расходились. Наверное, они сочувствовали «бедной вдове» в ее горе?

— Советник, разве они ничего не знают?..

— Как раз наоборот, — тихо засмеялся Паском. — А теперь скажите, моя царица, согласны ли вы собрать в кулак всю вашу волю, забыть об отчаянии и учиться тому, что вам необходимо постичь ради спасения нашего с вами Тассатио?

Она обернулась. Жители стояли на своих местах, глядя им вслед. Вопль радости пронесся по площади, когда они снова увидели ее лицо. Танэ-Ра набрала полную грудь воздуха, развернула плечи и счастливо воскликнула:

— Конечно, господин Паском! Конечно, я согласна! Даже если ради этого мне сейчас придется лазать по стенам дворца.

Паском, торжествуя, щелкнул пальцами:

— Вот такой должна быть истинная попутчица самого моего отчаянного ученика! Огорчу вас, Танэ-Ра: я не смогу спасти его от казни, да и нельзя этого делать, иначе он ничего не осознает. Сейчас или никогда. В моих силах повлиять на решение судей в нужную нам сторону. Мне нужно направить Тассатио. Но только направить, чтобы принятое решение казалось ему собственным. Он должен совершить поступок грандиозных масштабов, который искупил бы его прошлые преступления. Он всегда был в конфронтации с миром, и мир платил ему той же монетой, подыгрывая в мелочах: оттуда его феноменальная везучесть. Но при этом он лишался того главного, что должна постигать душа, приходя в физический мир. Искупив вину, Тассатио погибнет, и вот в миг его смерти мы с вами, Танэ-Ра, должны будем привлечь его душу в новое тело.

К тому времени они достигли пруда в уединенном парке, где не было лишних глаз. Духовник осторожно провел ладонью по ее животу, где в ответ ему тут же забарахтался малыш, словно что-то понимая.

— В тело вашего с ним сына, Танэ-Ра.

— А если это дочь? — спросила царица.

— Нет, — покачал головою Паском, — поверьте мне, царица, здесь отчетливо мужская энергия. Да, нам будет непросто, вам придется здорово поднапрячься в обучении тому, чему многие учатся по нескольку лет, а то и десятков лет. Но природа вам в помощь: беременные женщины гораздо более открыты для постижения этого мира, чем все остальные. Уязвимы, но и открыты. Вы не беспокойтесь, защитить я вас смогу. Ваше дело — только учиться.

Танэ-Ра распутала завязки плаща и, сбросив его на руки советника, с вызовом приподняла бровь:

— Ну так что же тянуть? Приступим!

Тассатио

У них все напоказ. Ради театрального представления, которое они почему-то дружно зовут «судебным процессом», эти придурки даже прислали в мою камеру лекарей. Один восстановил мне недостающие после теплых встреч с гостями зубы, второй, хирург, поправил мой портрет, а заодно залечил пару неприятных вывихов, из-за которых в суставах уже начиналось воспаление. Теперь я мог доползти до площади, не скрипя костями, да еще и улыбаясь во все тридцать два имплантата. Да здравствует естествознание!

Словом, перед трибуналом я предстал прямо как новенький, хоть затевай все сначала. Правда, триумфальное шествие повозки с моим телом едва не омрачилось по дороге несколькими фортелями, которые наверняка устроили мои друзья-подстрекатели. Кто-то пытался отбить меня у конвоя, лез прямо на дула атмоэрто и вообще всячески осложнял жизнь городской страже. Но насколько я понял, на этот раз обошлось без жертв.

За оцепление на площадь никого не пускали. Но зато когда меня извлекли наружу, со всех сторон поднялся дикий рев. Признаться, на мгновение душа моя ушла в пятки. Знаете ли вы, что такое беснующаяся толпа? Нет? А я знаю…

Мое дело слушалось недолго. Имя Танэ-Ра не фигурировало нигде. Не было на процессе и ее самой, слава Природе!

И вот наконец дошло до главного.

Со своего места поднимается первый судья и зачитывает приговор:

— Ввиду того, что когда-нибудь и приютившая наш народ планета может пострадать от того же, от чего погибла родная нам Ала, а мудрость великой цивилизации забудется потомками, как забывалась уже не единожды, мы повелеваем…

Встает другой судья и ровным тоном посвящает всех в условия этого странно пространного приговора:

— Поскольку перемещения на Алу посредством телепорта «куламоэно» невозможны теперь ниоткуда в связи с ее гибелью, мы жертвуем одним межпланетным судном, на котором отправим на нашу родину обвиняемого Тассатио. Он сможет искупить свою вину, оставив на Але предупреждение для потомков.

Настает очередь третьего судьи читать свой эпизод решения заседательной комиссии:

— Предупреждение это должно быть материальным, заметным и бросаться в глаза. Оно должно быть таким, чтобы это побудило забывших свое прошлое жителей Пристанища искать корни их расы, размышлять о ее происхождении и почитать родину, взрастившую миллиарды их пращуров за множество поколений человечества. Великий созидатель Тассатио должен сотворить на Але имя нашего народа на универсальном языке искусства.

Я чуть с помоста не рухнул. Экий высокий штиль, рехнуться можно! Пииты сочиняли мне приговор, не иначе! Толпа безмолвствовала, внимая.

И вновь заговорил первый судья:

— Лишь в этом случае мы сочтем его раскаяние правомочным и не предъявим обвинение его соучастнице, чье имя в интересах следствия не фигурирует в судебных протоколах, — он как-то нервно окинул взглядом колыхавшуюся за оцеплением людскую массу. У меня мелькнула дикая по своей неправдоподобности мысль, что имя соучастницы не фигурирует в их протоколах не только в интересах следствия. — Имя же Тассатио в списках Храма Аллийцев будет очищено от обвинения и обновлено.