Михаил Лифшиц - Из истории эстетики и общественной мысли (Джамбаттиста Вико, Собрание сочинений в трех томах, Том 2)

• Название: Из истории эстетики и общественной мысли (Джамбаттиста Вико, Собрание сочинений в трех томах, Том 2)
• Автор: Михаил Лифшиц
• Жанр: Философия

---

2. СВОЕОБРАЗИЕ "НОВОЙ НАУКИ"

Как писатель Вико представляет собой загадку. Первое издание его основного сочинения вышло в 1725 году, второе - пять лет спустя, а третье, переработанное и дополненное, появилось уже в 1744 году после смерти автора. Это было время первых успехов широкого просветительного движения во Франции. Борьба иезуитов и янсенистов, полная фанатизма, интриг и взаимных обвинений, привела к падению авторитета церкви. Общество находило, что обе борющиеся стороны, как монах и раввин в стихотворении Гейне, "одинаково воняют". Финансовая афера Ло стала более популярной, чем булла Unigenitus. Появилась третья партия - партия философов, и ее появление было ознаменовано взрывом судебных преследовании. В 1734 году парижский парламент осудил на сожжение "Философские письма" Вольтера. "История Карла XII" и "Заира" были запрещены. Но все это только способствовало славе непокорных писателей. Через какой-нибудь десяток лет служители трона и алтаря были встревожены успехом откровенно безбожных сочинений, как "Естественная история души" Ламетри и "Философские мысли" Дидро.

В это время в Италии вышла странная книга под заглавием "Основания новой науки об общей природе наций". Можно себе представить ироническую улыбку Вольтера, если бы ему довелось прочесть сочинение Вико. Да, в этой книге встречаются забавные вещи! Одна из аксиом "Новой науки" гласит: "Ведьмы, в то время когда они сами преисполнены устрашающими суевериями, особенно дики и бесчеловечны: так, если это необходимо для совершения их чародейств, они безжалостно убивают и разрубают на куски самых милых невинных младенцев". Книга Вико совсем не похожа на произведения писателей просветительной эпохи. Ее очень трудно читать. Вико неразборчив в выражениях, косноязычен, его рассуждения о всемирном потопе, о достоверности библейских сказаний, о преимуществах христианской религии никого не могут теперь соблазнить. В рецензии "Лейпцигского журнала" (1727) было написано, что "Новая наука" является апологией католической церкви. Так или иначе Вико совсем не просветитель, несмотря на то что его сочинение имело в Италии местное просветительское значение (через Марио Пагано и Филанджери).

По своему образу жизни Вико также решительно отличается от передовых людей этого времени. Гуманисты эпохи Возрождения были политическими деятелями, чиновниками флорентийской синьории, придворными писателями, от которых зависела посмертная слава князей. Просветители XVIII века - это свободные литераторы, познавшие могущество печатного станка, светские люди, прославленные умы, обучающие филантропии монархов. Вико с большим уважением относится к первым и совсем не знает вторых. Он родился в Неаполе 23 июня 1668 года в семье мелкого книготорговца и всю свою жизнь имел дело только с книгами. "Много забот ему причиняла возраставшая бедность семьи, он горел желанием получить досуг, чтобы продолжать свои занятия, но душа его питала великое отвращение к шуму Форума". Так рассказывает о себе автор "Новой науки". Его жизненный путь вполне обычен. Добрых девять лет он провел в зависимом положении домашнего учителя. Заботясь о пропитании большой семьи, Вико сочиняет оды "на случай", свадебные поздравления, хвалебные биографии. Наконец в 1697 году ему удается получить должность профессора риторики Неаполитанского университета. Отсутствие нужных связей, неумение поладить с начальством, гордость великого человека, которому пришлось унижаться перед учеными ничтожествами, - все это помешало ему занять кафедру юриспруденции, по тем временам наиболее важную в университете. В последние годы жизни Вико имел уже некоторое влияние и довольно значительный круг учеников, которым он частным порядком преподавал основания своей "Новой науки". Он умер 23 января 1744 года, оставив в наследство университету гораздо менее даровитого сына.

Вот и вся небогатая внешними событиями жизнь этого замечательного человека. Она немного напоминает биографию Гегеля. И это вполне понятно между Вико и Гегелем есть глубокое внутреннее сходство10. Время, когда живая диалектическая мысль облекается в странный философский наряд, когда педантство становится поэзией творчества, а гениальные люди бывают школьными профессорами, - это время приходит один раз у каждого народа. Сова Минервы вылетает только вечером. Италия в эпоху Вико была погружена в самые глубокие сумерки, и неудивительно, что Вико резко отличается от просветителей. Он, скорее, замыкает собой более раннюю эпоху - эпоху Возрождения, медленное умирание которой еще продолжалось под жесткой корой абсолютных монархий и философской метафизики XVII столетия. В Италии этот процесс сопровождался падением национальной независимости и величайшим обнищанием народа. Вся философия Вико сложилась под впечатлением этого круговорота, а его взгляд на греческую и римскую историю сделался более острым благодаря национальному опыту, уже давно отошедшему в прошлое, но сохранившему еще значение великого и живого урока.

Итальянские писатели задолго до Вико пытались понять величие и падение городской демократии эпохи Ренессанса. Достаточно назвать мрачные предсказания Леонардо, глубокие исторические наблюдения Макиавелли и Гвиччардини. Но у людей Высокого Возрождения, переживших трагедию этой эпохи, общие выводы носят характер практических советов. Не следует обманываться фразами о свободе, господствующими в республиках, ибо люди руководствуются только своими интересами. Стремление к богатству, охватывающее отдельных лиц и целые народы, приводит к обратному результату разложению и гибели. Держитесь подальше от власти, ее источник - насилие, неразборчивое в средствах. Все эти правила есть как бы следствие разочарования в политической жизни эпохи, своеобразный индифферентизм, быть может наиболее полно выраженный в наставлениях Джероламо Кардано его потомству. У Вико также есть элемент безразличия к "шуму Форума", но безразличия, очищенного от всяких соображений житейской мудрости.

Предметом его философии является не благоустройство личной жизни или жизни отдельного народа, а "Идеальная История вечных Законов, соответственно которым движутся Деяния всех Наций в их возникновении, движении вперед, состоянии, упадке и конце, даже если бы (что, безусловно, ложно) в Вечности время от времени возникали бесчисленные Миры".

Философия Вико основана на примирении с действительностью, в которой он открывает разумный ход и неотвратимый закон. С этого начинается его коренное отличие от просветителей XVIII века и близость к Гегелю. Наиболее общей чертой просветительной эпохи можно считать склонность судить обо всем с точки зрения отвлеченных требований разума, а в такой отвлеченной версии разум часто опускается до уровня рассудка. Во имя цивилизации было презрительно отвергнуто все, что явилось на свет из темных глубин средневековья. Буржуазные отношения казались людям XVIII века законом разумной природы. Борьба классов в период французской революции, победа нового, буржуазного строя жизни развеяли эту иллюзию и вызвали огромную волну политического разочарования. Гегель играет по отношению к этой эпохе такую же роль, как Вико по отношению к эпохе итальянского Возрождения. Оба они живут воспоминанием о революционном периоде в прошлом, отвергают далеко идущие претензии конечного рассудка и стремятся открыть разумное зерно в противоречиях реальной истории.

Главным врагом философии Вико был рационализм в его классической форме, выработанной еще в XVII веке Декартом. Вико иронически относится к тайной мудрости философов, он больше уважает государственную мудрость политических деятелей, но выше всего ставит простонародную мудрость массы людей, которая своими руками творит историю, творит ее бессознательно вместе со множеством предрассудков и суеверий, свирепых и варварских обрядов, творит в постоянной кровавой и бескровной борьбе вокруг материальной собственности и власти. Вико не только стремится обнаружить в истории естественную закономерность, независимую от желания отдельных людей, он понимает также, что в противоречивом и сложном ходе "всех человеческих и гражданских вещей" заключается какое-то внутреннее оправдание, хитрость разума, как сказал бы Гегель. И это оправдание представляется Вико фантастическим промыслом божьим, а философия истории - рациональной гражданской теологией. Свою собственную задачу он видит в раскрытии того, как должна была раньше, как должна теперь и как должна будет впредь протекать история наций, ибо, в сущности говоря, ее логический бег закончен. Французские просветители XVIII века предвидели славную заваруху, un beau tapage, в своем отечестве. Вико, напротив, представляет собой законченный тип мыслителя, пришедшего после великого оживления практической деятельности своего народа. Этим достаточно объясняется то обстоятельство, что "Новая наука" осталась почти незамеченной в литературе XVIII века.