Ли Дэн - С небес об землю

• Название: С небес об землю
• Автор: Ли Дэн
• Жанр: Фэнтези

Добыв могущественные артефакты боевой маг Клара Хюммель мечтает об окончательном искоренении Зла и установлении царства Добра в Упорядоченном. Но то, что стоит за судьбой, имеет на этот счет свое мнение. И Клара отправляется в странствия по Реальностям, увлекая за собой и других, не менее могущественных и амбициозных.

---

И теперь после этих всучивших прогрессивному человечеству свои объективные законы гигантов (мысли, а не того, что вы подумали) все предопределено от Начала Времен. Только мы об этом не знаем. Вот и выдумываем себе возможность выбора да свободу воли. А вы когда-нибудь на выборы ходили? Какая ж там свобода воли? Там только и есть, что свобода волеизъявления. Волю ты можешь изъявить свободно. Никто тебе руки не выкручивает. Да только вот выбор твой, сиречь — воля, уже предопределена чуть ли не со времен Эмпедокла какого-нибудь, а может и того раньше. Грустно, однако.

И не надо меня хватать за штаны, обвинять в механицизме представлений и тыкать органом обоняния в теорию вероятности и квантовую механику. Что мне до них.

Нет, серьезно. Что есть теория вероятности? Что она нам глаголет? А глаголет она, что, как говорил товарищ датский принц: «есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам». Это он другану свому так изъясняет, а нам попроще — многое есть, что нам неведомо и посему нами не учтенное. Поэтому мы о многом точно сказать ничего не можем, а только приблизительно, только статистику составить.

И ежели звонарь и раз, и другой, и третий с колокольни брякнулся и цел остался, то наши ученые из этого выводят закономерность статистическую. А почему так происходит, сказать не могут. То им неведомо. Вот и бросают бедного звонаря и десять, и сто и тысячу раз, да помечают в протоколах, сколько раз он уцелеет. И подсчитывают вероятность. И получается, что вероятность — это мера нашей безграмотности, к реальному миру отношения не имеющая.

И квантовую механику выдумали от того же. От незнания и неспособности проникнуть взором пламенным в природы таинства. А ведь у нее, у природы-то все объективно, все по закону. И некому в лапу сунуть, чтоб закон обойти. И получается, что все предопределено во веки веков. Скучно все это. И даже то, что вам скучно про это читать, тоже давно предопределено, еще древними, которые шестистопным ямбом с хореем в купе крыли Судьбу и Прях, ее плетущую, да все норовили Книгу судеб подправить.

Вот и сидим мы в положении. Причем не в интересном, а в безвыходном. Тут даже суд по правам человека не поможет.

И что, скажете вы, неужто ничего нельзя сделать? Неужто мы обречены на веки вечные слепо следовать равнодушным законам, древними установленным и экспериментально обоснованным?

Тут уж выбор за каждым. Можете в тоску с депрессией впасть. А можете глазики открыть поширше да пристально вглядеться в эту самую объективную реальность. И сразу увидите что? Правильно. Себя любимого. Куда ни глянь — хоть в зеркало напротив, хоть в лужу, хоть в стакан, а всюду ты отражаешься, как та же объективная реальность в тебе.

А я же не просто физический объект, вроде камня какого или там булыжника. Я же объект биологический, и в некоторых местах даже живой. И идет во мне любимом множество процессов. И все эти процессы в гармонии сочетаются, потому как управляются особыми процессами — нервными и психическими.

Нервные процессы управляют телом — биороботом. Тому лишь бы поесть да размножиться. Ну, еще приспособиться, чтобы не дергали по пустякам. И все радости в жизни.

Ведь даже бухают уже не нервные процессы, а психические. Нервные-то такую бы гадость в рот не взяли бы. Значит, психика первична!

Нервные процессы заняты одним — приспособлением тела к внешней среде. А вот психические процессы, образуя психику, заняты другим — приспособлением внешней среды к человеку.

Это да. Это по-нашему, по нервно-психическому. Лес, понимашь, торчит, мешая человеку видом свалки любоваться. Под топор энтот лес. Приспособим природу к человеку, его потребностям, склонностям и наклонностям.

А психика, сиречь психея по древнегречески, и есть душа тонкая, чувственная и ранимая. Та самая, которая и думает, и переживает, и мечтает, и витает в высях горних, и растекается мыслею по древу. Вот и получается, что я — это и есть психика. И сижу я внутри тела. И через него смотрю на мир внешний. И никак кроме как через него не могу видеть, слышать, ощущать и нюхать то, что делается снаружи. Но живу-то я уже не во внешнем мире, а в своем собственном, мною выпестованном и построенном. В уютном субъективном мире. А мир внешний только отражается в нем, да отражается криво, с искажениями. Откуда они берутся? А вот представьте такую картинку.

Я сижу в своей квартире. А соседи за стеной телевизор смотрят. Я не могу сквозь стену пролезть и посмотреть. Поэтому только слышу. А по тому, что слышу, представляю, чего там показывают. И рисую у себя в воображении это не видимое мной кино.

А сосед сверху тоже эти звуки слышит. Но у него на полу ковер. То есть, у него другой уровень восприятия сенсорной системы. И слышно не все. И его картинка будет отличаться от моей. А не надо ковры стелить.

А сосед снизу, паразит такой, ведь тоже слышит. Мы его не любим, а он все равно слышит. Но при этом котлету разогревает в мелкой волновке. Сам еле в дверь пролазит, брюхо до колен, а туда же — жрать собрался. А эта мелкая волновка гудит, и он слышит уже не совсем то, что мы с хорошим соседом сверху слышим. То есть, у него другое состояние его организма, физические эмоции другие. И его картинка тоже будет отличаться от моей.

И сосед, который с другого бока от соседей, что телевизор смотрят, тоже слышит. Этот пусть. Мужик нормальный. Но, вот незадача, он при этом еще с женой ругается. И слабо обращает внимание на то, что слышит. То есть, у него другое сейчас психическое состояние, психические эмоции другие. И его картинка тоже будет отличаться от моей.

Вот и получается. Слушаем одно и то же кино, а слышим разное. И наши картинки получаются разные.

А вот теперь сосед с другого бока ругаться кончил и успокоился. И теперь слышит то же, что и я. И воспринимает также. А картинка все равно разная. Вон там вода шумит. По мне так ясно — горную реку показывают. Да только сосед горную реку ни разу в глаза не видел. Зато на море каждый год отдыхать ездит. Вот ему вместо горной реки шторм видится. Опять, вроде и слушаем одинаково, но слышим разное из-за разного жизненного опыта.

И так со всеми. Сколько людей — столько картинок. Потому что разные мы все. А значит и в голове у нас все сложено по-разному.

Вопрос — а насколько картинка в моей голове похожа на то, что снаружи?

А не очень-то. Искажаем мы все, что воспринимаем, как средства массовой информации брешут про то, о чем рассказывают. А от чего зависят эти искажения?

Ну, во-первых, от того, что воспринимает. Ведь воспринимаю не я, а мое тело. А у него свое на уме, то есть, свои состояния, о которых оно мне и рассказывает постоянно. И эти рассказы называются эмоциями. Ведь рад я, или огорчен, или испуган, или с большого будуна — так одно и то же восприму по-разному.

Так что, с первым искажением понятно. Это когда я так слушаю, а у соседа микроволновка гудит. Тут все правильно. От состояния организма много чего зависит. Вот тебе песня нравится. Ты ее на плеер скинул, то и дело крутишь, наслушаться не можешь. Какая вещь! Так бы и слушал все время. Ага, разбежался. Ты ее на будильник поставь. Вот тогда и послушай. И чего скажешь? То-то.

А второе искажение определяется тем, что я могу. Ведь что могу, о том и говорю. То и использую в качестве меры вещей и описания мира.

С этим тоже вроде ясно. Это как собака с тобой разговаривает. И не только там гавкает, высказывая что-то, но и хвостом виляет. Ты присмотрись, это только кажется, что одинаково. На самом деле каждое виляние разное. То хвост изогнет, то опустит, то приподнимет. И скорость меняется. И размах. И так она рассказывает что-то, описывая движением хвоста. А ты так не можешь. Хвоста нет. Значит, то же самое будешь говорить, двигая руками. А это уже другое описание.

Вот, например, ты рассказываешь жестами о прогулке по лесу. Вот ты идешь, ногами преступаешь. И собака лапами туда-сюда. Это у вас одинаково. Вот ты гриб рукой сорвал. А собака — зубами. Уже разное. Вот ты через дерево перешагнул, а собака под ним пролезла. Значит, упавшее дерево ты описываешь движением ног, а собака — движением головы и прогибом спины. Вот ты радуешься, рассмеялся — голову запрокинул, да ртом и щеками дергаешь. А собака радуется — хвостом да задом виляет. А ты попробуй задом посмеяться. Фу-у-у…

А попробуй то же рассказать змея подколодная без рук без ног или улитка, которая на склоне. По-разному движемся, по-разному в привычных нам движениях мир и описываем. И ведь описываем-то одно и тоже, а картинки в голове опять же разные. То, что есть в одной картинке, нет в другой. Ну, ты еще можешь, как змей на брюхе под деревом проползти. Конечно, если руки и ноги до земли дотягиваются, когда ты на брюхе лежишь. А вот змей хоть на изнанку вывернись, а через упавшее дерево не перешагнет. Не дано ему.