Манохар Малгонкар - Излучина Ганга

• Название: Излучина Ганга
• Автор: Манохар Малгонкар
• Издательство: Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия».
• Жанр: Современная проза
• Год: 1972

Перевод В. Кунина

---

Художник, несомненно, имел в виду Маллигана.

Розги засвистели. Распространились туманные слухи о немецком шпионе, якобы высаженном с военного корабля; шепотом передавались сведения о катастрофических поражениях союзных армий, о многочисленных потопленных кораблях, о цветущих городах, стертых с лица земли сокрушительными бомбардировками, о гордых государствах, сломленных и порабощенных завоевателем всего мира — Гитлером.

И вместе с сообщениями о поражениях англичан к узникам приходила надежда, безумная, ни на чем не основанная, рожденная лишь неистовым стремлением к свободе. Наступит день, когда англичан разгромят и могучая империя падет, раздавив под обломками всех своих выкормышей, этих Маллиганов и Садашивов, Джозефов и Балбахадуров — надзирателей с семифунтовыми дубинками.

Война приближалась к ним. Лицо «спасителя» с черными усиками и диковатыми глазами виделось все отчетливее. Эта личность трансформировалась для них в воплощение Вишну, в какого-то неведомого бога, посланного освободить заключенных. Кто знает, может быть, война принесет внезапное и полное освобождение тем пчелам, которые заточены в сотах «серебряного» улья? Те из них, кто еще считал себя верующим, принялись молиться новому богу.

Хвала Гитлеру! Долой британцев!

Маллиган и его команда сбились с ног. Они решили любой ценой выяснить, кто пишет лозунги. Во все бараки были посланы провокаторы — так выпускают в джунгли специально выдрессированных животных для приманивания других. Надзиратели-туземцы угощали строго запрещенными сигаретами тех, кто значился в черных списках. Все, кто судился за антибританскую деятельность, и вообще политические, были взяты под особый контроль.

В конце недели на вечернем обходе Маллиган сделал взволновавшее всех объявление: каждый, кто предоставит информацию о сочинителе лозунгов, немедленно будет отпущен на поселение. Если же он уже поселенец, то срок пребывания на Андаманских островах будет ему сокращен на год.

Для тех, кто мечтал лишь об одном — выйти на поселение, за стенами тюрьмы переодеться в обычное платье и жить своим домом, это было весьма заманчивое предложение. Ну, а для поселенцев, особенно если у них оставалось меньше года сроку, это значило немедленное освобождение.

Однако Германия обещала нечто большее. Маллигану было нипочем не сравниться с нею, не только ему, но и генеральному комиссару или даже вице-королю. За целый месяц ничего не изменилось. Это был тот самый месяц, когда надежда на скорое крушение британского владычества висела над Андаманскими островами, как полная луна; тот самый месяц, когда битва за Англию достигла высшей точки. Но по мере того как иссякал поток немецких побед, питавший их мечты об освобождении, охлаждался и пыл заключенных. Андаманские острова съежились под порывом очередного юго-западного муссона. И наступил день, когда огонек надежды тихо угас, так же внезапно, как разгорелся. Заключенные словно сдались на милость тюремной повседневности.

Большой Рамоши получил пачку сигарет «Красная лампа» и шепнул надзирателю, что хотел бы кое-что рассказать Маллиган-сахибу.

Допущенный к Маллигану, он сообщил, что видел какого-то человека, слезавшего поздним вечером с фруктового дерева как раз около водостока, где обнаружили лозунг.

— Когда это было? — спросил Маллиган. — Накануне того дня, когда увидели надпись?

— Я думаю так. Точно не помню. Времени прошло много.

— Почему ты сразу не донес?

Рамоши был достаточно тертый калач, чтобы не смутиться под взглядом Маллигана.

— Я думал — при чем тут надпись? — Он пожал плечами, его тусклые глаза казались совершенно непроницаемыми.

Это были глаза курильщика опиума. Очень многие заключенные курили опиум, да и кое-кто из тюремщиков тоже. Маллигану это было давно известно. Некоторые поселенцы выращивали зелье в джунглях, а потом тюремщики по варварским ценам перепродавали его своей пастве. На жалкие заработки заключенного опиума не купишь. «Откуда же они добывают деньги? — недоумевал Маллиган. — Все-таки в тюрьме иногда происходит такое, о чем я и понятия не имею. Хотя, возможно, это и не столь важно».

— Правда ведь, теперь сахиб разрешит мне стать фери? — спросил Рамоши.

Маллиган побагровел.

— Чтобы ты сам растил опиум и драл втридорога? А то тебе, бедняжке, платить приходится, — зарычал он. — «Особо опасный», с двумя убийствами за плечами.

— С тремя, — поправил Большой Рамоши. — Первый раз я прикончил двоих сразу. Мужа и жену.

— Нет, какова наглость! Трижды убийца и собираешься стать поселенцем.

— Так ведь сахиб обещал — всем объявляли: кто что-нибудь сообщит насчет надписи, станет фери.

Маллигану нечего было возразить. Он хитер и бессовестен, этот гигант ублюдок. Небось тоже ждал германской победы — тогда его неприятности кончились бы. А когда надежды не оправдались, переметнулся на другую сторону.

— Но ведь ты даже не сообщил, кто это был, — сказал он.

— Темно было, сахиб. Я не мог его разглядеть толком. Заметил только «D» на куртке.

— С этим далеко не уедешь, — пробормотал Маллиган себе под нос. — Таких больше шестидесяти, и чуть ли не половине разрешено выходить из бараков. Что нам дают твои сведения? Конечно, зря ты до сих пор молчал. Было бы гораздо полезнее знать об этом в тот же самый день. Ты нарушил свой долг.

— Откуда ж мне догадаться, что это имеет отношение к надписи, — кротко ответил Гхасита. — Когда сахиб сделает меня фери?

— Не знаю. Посмотрим, что нам дадут твои сведения, — заявил Маллиган. — Будешь ты фери или нет, зависит от того, что мы выясним.

На следующее утро Гьян и другие клерки выдавали бригадирам пустые мешки для высушенной копры. Внезапно в отдел снабжения ввалился Маллиган в сопровождении своей любимой собаки, огромного красноглазого бульдога. Он отослал двух заключенных с уже подсчитанными мешками и уселся на кипу одежды в углу.

— Как ты думаешь, кто писал эти штуки? — спросил он Гьяна.

— Я не знаю, сэр, — ответил Гьян. «Уж не меня ли он подозревает?» — мелькнула мысль.

— Я не спрашиваю, знаешь или не знаешь. Я спрашиваю: как ты думаешь, кто бы это мог быть?

Гьян не знал, что сказать.

— Может быть, кто-то из фери, сэр? — предположил он наудачу.

Маллиган отрицательно мотнул головой.

— У меня есть основания думать, что скорее кто-то из этих голубчиков — «особо опасных».

У Гьяна заколотилось сердце. Тюрьма была наводнена шпионами и провокаторами. Любой надзиратель, имеющий на тебя зуб, найдет, за что уцепиться и о чем донести Маллигану. Он, Гьян, особенно уязвим. «Особо опасный», вошедший в доверие к Маллигану и даже произведенный в клерки! А при воспоминании о спрятанных деньгах Гьяна охватывал ужас. Лучше бы ему не прикасаться к этим деньгам. До тех пор совесть его была абсолютно спокойна.

— Лично я никак не мог этого написать, сэр. Потому что я желаю Англии победы в войне, — сказал он.

— Никто тебя и не подозревает, черт тебя дери! — заверил его Маллиган. — Дюжина таких, как ты, работает в разных местах. И любой мог это сделать. Да еще пятьдесят, которые ходят под конвоем. Тем даже легче было выскользнуть на минутку, когда охранник отвернется, и намалевать надпись. Или, например, залезть на дерево…

Теперь страх показался Гьяну живым существом, ползающим у него по коже «Маллиган не может не заметить, как я нервничаю», — думал он. Он хотел заставить себя сказать хоть что-нибудь. Он хотел, но язык его не слушался.

— Я хочу, чтобы ты глядел в оба, — между тем продолжал Маллиган. — С тобой они откровеннее, чем с тюремщиками. Это вполне понятно. Сделай вид, что относишься к ним с симпатией. Согласись, например, с тем, что Гитлер должен выиграть войну и так далее. Сообщай о каждом подозрительном, о любых слухах, вообще обо всем. Докладывай мне лично. Я должен довести это до точки.

Страх исчез так же внезапно, как и появился. Гьян испытывал теперь чувство признательности.

— Будет исполнено, сэр, — обещал он с энтузиазмом.

— И помни — твои труды даром не пропадут.

— Спасибо, сэр.

— От тебя требуется только растворить пошире глаза и уши. Но будет и специальное задание — следить за одним человеком. Держать его незаметно под неусыпным наблюдением… Деби-даял!

Гьян избегал взгляда Маллигана, стараясь скрыть свое смятение и уделяя преувеличенное внимание собаке, которая охотилась за крысами. Наморщив лоб и потирая щеку правой рукой, Маллиган продолжал инструктировать Гьяна напряженным шепотом, отчего слова вылетали у него изо рта короткими очередями.

— Не отставай от него ни на шаг, когда он выходит из барака, понял? С этого дня его часто будут посылать на работу в разные места. Пусть порезвится, ясно?