Джалаладдин Руми - Дорога превращений. Суфийские притчи

• Название: Дорога превращений. Суфийские притчи
• Автор: Джалаладдин Руми
• Жанр: Древневосточная литература
• ISBN: 5-91349-002-9, 978-5-91349-002-5

Новый поэтический перевод суфийских притч из всемирно известной поэмы Руми «Маснави» сопровождается комментариями мистического и психологического характера. Многие притчи переведены впервые.

---

Корзина песка

Получив от «странника», символизирующего суфийского наставника, полезный совет для исправления жизни («ноша твоя будет облегчена»), «бедуин» (человек, не сведущий в духовной науке) начинает сомневаться в значимости совета. Ведь он узнаёт, что материальных благ не сподобился и сам советующий. Согласно суфийскому учению, человек, чрезмерно обремененный вещественными заботами и отождествляющий себя со своей физической природой (везущий с собой корзину, наполненную «песком» – субстанцией земли, того «праха», из которого был создан Адам) – неспособен принять духовное вразумление. Чтобы стать причастным к Высшей Мудрости, истинный суфий идет на многие жертвы, избирая путь «жалкого и нищего» странника.

Д. Щ.

***

Одна из характерных черт человека – постоянное сравнение себя с другими, чаще всего приводящее к негативным последствиям: взаимному непониманию, зависти, злобе, уничижению другого. Земной мир – это перекресток, где встречаются друг с другом жизненные пути совершенно разноуровневых по своему состоянию душ. Их цели, образ мыслей и действий, окружающие обстоятельства, соотношение Божественной милости и строгости в их бытии совершенно не сопоставимы.

В данной притче бедуин, вместо того чтобы принять относящийся к своей жизни благой совет странника, принимается анализировать жизнь этого последнего, сопоставляя ее со своей собственной. Но оценка жизни мудреца простолюдином «со своей колокольни» – дело бессмысленное. Дерзко взявшись оценивать, бедуин лишается пользы, которую мог бы извлечь из встречи с мудрецом. Почему же так происходит? Странник—суфий дает совет, великолепно вписывающийся в образ жизни наездника. Однако последний, начав сравнивать свою жизнь с жизнью пешехода, замечает лишь внешние отличия: тот идет пешком, нуждается в пище, «в награду за мудрость» постоянно страдает. Решив, что странник пытается навязать ему такой же образ жизни, наездник с негодованием отвергает подобное «вмешательство» в свои дела. Таким образом, следствием собственного эгоистического состояния (заметим, что нуждающемуся в куске хлеба наездник, обладающий «корзиной с зерном», не счел нужным уделить ни горсти) становится глухота к совету, могущему принести реальную жизненную пользу. Пожалев немногое, человек упускает во много крат большее: сжимая руку перед нуждающимся, он лишается возможности и собственную «ношу облегчить». А сам мудрец, видимо, в очередной раз, получает «в награду» горечь от невозможности реализовать свою мудрость.

М. Х.

Корзина песка

На рослом верблюде один бедуин
Вез пару огромных и полных корзин.

В дороге он странника встретил, и тот
Спросил, что за ношу с собой он везет.

Наездник сказал: «На боку на одном
Верблюд перевозит корзину с зерном,

А для равновесия вздумалось мне
Корзину с песком на другой стороне

Привесить ему». – Но прохожий изрек:
«Из этой корзины ты высыпь песок,

В нее пересыпь половину зерна,
И ноша твоя будет облегчена,

И сам ты спасешься от лишних забот,
И вдвое быстрее верблюд твой дойдет».

А тот: «Я умом твоим так восхищен!
Я мудрым вниманьем твоим так польщен!

Но что ж ты пешком совершаешь свой путь?
Садись на верблюда! Еще что-нибудь

Поведай, раскрой своей мудрости ширь!
Ты, верно, правитель? Иль, может, визирь?»

А тот: «Посмотри на мой старый халат:
Ужель на правителе столько заплат?!»

Ему бедуин: «Что ж, спрошу я спроста:
А сколько отар ты имеешь скота?»

А тот: «От вопросов твоих я устал:
Овцы не имею, не то что отар!»

Тогда бедуин: «Ну скажи, наконец,
Всю правду: что ты – знаменитый купец,

И мне опиши свой прекрасный товар!»
А тот: «Да я отроду не торговал!»

Сказал бедуин: «В самом деле? Ну что ж,
Наверно, из меди ты золото льешь,

Как льется твоя драгоценная речь?
Ты – маг знаменитый, и мне не перечь!»

Но путник ответил: «Я жалок и нищ,
И хлеба прошу близ богатых жилищ:

В награду за мудрость я век голодал,
И всюду скитался, и много страдал».

Вскричал бедуин: «Так зачем же ты тут?
Пусть больше не носит тебя мой верблюд:

Ты мудростью ложной, пока здесь сидишь,
И долей несчастной меня наградишь!

От жизни своей отведу я беду:
Направо иди – я налево пойду.

И пусть остается в корзине песок:
О да, я глупец, но мой жребий высок,

Ведь Бог меня глупостью сей наградил,
Чтоб в сытости я свои дни проводил!..»

...Не думай, что мудрость твоя велика:
В корзине души еще много песка!..

Ответ Лейлы

Здесь Лейла символизирует Божественный Абсолют – цель стремлений и объект преданной любви суфийского адепта («Меджнуна»). В образе халифа представлен человек, ослепленный эгоизмом («печешься лишь о выгоде своей»), который напрасно прожил жизнь, гоняясь за материальными объектами – призрачными проекциями, «тенями» Высшей Реальности. В притче отражено суфийское (соотносящееся с учением Платона) представление о взаимоотношении между прообразом (архетипом) явления, находящимся в вышнем мире, – и его отображением – «тенью» – в мире вещественном. Жизнь становится осмысленной лишь в том случае, если человек находится на пути к «вершинам духа», а не гоняется за «тенью призрачной». Истинный суфий – «человек, с ума сведенный страстью» – является «безумцем» в глазах тех закоренелых материалистов, чей «трезвый ум в гордыне вознесен», «чье сердце к страсти глухо». Однако только духовная любовь служит для души верным проводником в обители «высшей яви».

Д. Щ.

***

Притча выражает глубокую суфийскую идею: рассудочная «трезвость», т. е. рациональное познание, не позволяет проникнуть в истинную природу вещей, поскольку последняя коренится в метафизическом, духовном, мире. Таким образом, «царь» (т. е., говоря языком Священного Писания, «плотский разум») не может узреть ту скрытую красоту вещей («Лейлы»), которая постигается в состоянии экстатического озарения, вдохновения, когда чувства человека обострены и постижение происходит интуитивно («Меджнун» в переводе с арабского – «безумец»). Чтобы не прожить жизнь зря («конец – и пуст колчан»), человек не должен увлекаться «тенями», т. е. изучением лишь частных феноменов бытия («твой взгляд за тенью призрачной следит»). Ему, напротив, следует направить внутренний взор на постижение самой Истины, «отражением» которой является вся множественность феноменов материального мира. Обучение, согласно суфийской традиции, должно вести ученика от явного (физического) к сокрытому (духовному), обострять его внутреннее восприятие, чтобы он не обманывался «кажущейся завершенностью» вещественного мира.

М. Х.

Ответ Лейлы

Когда Лейла в чертог царя вошла,
Тот изумился: «Ты и есть Лейла?

Но где ж красы твоей волшебной сила?
Чем ты Меджнуна разума лишила,

Невзрачная, обычная вполне?
И лик, и стан твой безразличны мне!»

Лейла ему: «О царь, не зарекайся,
Ведь ты меня не видишь взором Кайса,

Темны и тяжелы глаза твои:
Ты в вечной не клянешься мне любви,

Мне сердцем не свершаешь поклоненье,
От страсти не впадаешь в опьяненье.

Твой трезвый ум в гордыне вознесен,
Но эта трезвость – самый тяжкий сон.

Лишь человек, с ума сведенный страстью,
Над высшей явью обладает властью.

Хотя в твои закрытые зеницы
Свет Правды и пытается пробиться,

Но ты сквозь сон, что камня тяжелей,
Печешься лишь о выгоде своей.

Увы! Тому, чье сердце к страсти глухо,
Вовеки не взойти к вершинам духа:

Ты преуспел в своих земных делах,
Но в вышнем мире обретешь лишь прах.

Твой взгляд за тенью призрачной следит,
Сама же птица по небу летит.

Ты за стрелой стрелу пускаешь смело
Туда, где тень, а не туда, где тело,

И лишь тогда почувствуешь печаль,
Когда поймешь: конец – и пуст колчан!..»

Узник-обжора

В виде узника-обжоры изображен нафс, отличающийся неблагодарностью («должник, что многим долг не возвратил») и неспособностью к просветлению («тот, кто о Божьем позабыл законе»). Единственный способ совладать с нафсом– держать его постоянно под стражей («попал под суд, в темницу угодил»). Будучи «выпущен из темницы», т. е. освободясь от постоянного контроля со стороны разума, нафсвсякий раз приносит новое горе своему обладателю. Тому же, кто служит ему постоянно («мы всюду странствовали вместе»), нафск концу жизни («к вечеру») способен доставить одни убытки. Однако человек, зная это, тем не менее постоянно обольщается напрасной надеждой, ожидая иного исхода: «То ль нужен врач тебе от глухоты, // То ль слышишь то, что хочешь слышать ты?..»