Джалаладдин Руми - Дорога превращений. Суфийские притчи

• Название: Дорога превращений. Суфийские притчи
• Автор: Джалаладдин Руми
• Жанр: Древневосточная литература
• ISBN: 5-91349-002-9, 978-5-91349-002-5

Новый поэтический перевод суфийских притч из всемирно известной поэмы Руми «Маснави» сопровождается комментариями мистического и психологического характера. Многие притчи переведены впервые.

---

Узник-обжора

В виде узника-обжоры изображен нафс, отличающийся неблагодарностью («должник, что многим долг не возвратил») и неспособностью к просветлению («тот, кто о Божьем позабыл законе»). Единственный способ совладать с нафсом– держать его постоянно под стражей («попал под суд, в темницу угодил»). Будучи «выпущен из темницы», т. е. освободясь от постоянного контроля со стороны разума, нафсвсякий раз приносит новое горе своему обладателю. Тому же, кто служит ему постоянно («мы всюду странствовали вместе»), нафск концу жизни («к вечеру») способен доставить одни убытки. Однако человек, зная это, тем не менее постоянно обольщается напрасной надеждой, ожидая иного исхода: «То ль нужен врач тебе от глухоты, // То ль слышишь то, что хочешь слышать ты?..»

Д. Щ.

***

Суфии разделяют издревле существовавшее представление о том, что земной мир является «темницей духов» (ср. I Петр. 3, 19), в которой каждая воплощающаяся в человеческом теле душа должна «расплатиться полною ценою». В данной истории содержится намек на то, что «долг» был «не оплачен» душой в высшем мире, за что она и попала на землю: «Должник... попал под суд, в темницу угодил». Руми проводит различие между духами («узниками»), склонными к исправлению, и теми, которые, не вразумляясь наказанием, ведут вампирический образ жизни («плачут все, лишь он смеется, сытый»). Нередко власти предержащие, находящиеся на виду у всего народа («на верблюде пусть провезут тебя»), принадлежат именно к разряду «обжор», обирающих «узников». Возникает вопрос: почему же Бог допускает до власти таких людей? В соответствии с данной историей можно ответить так: их злодеяния, совершаемые публично, являются предостережением для одних и испытанием для других: «Пусть агнцем притворится этот волк... Смотри – не доверяй плуту и вору, // В лицо запомни этого обжору!». Подобные люди, окончив («проехав на верблюде», т. е. гордо и властно пройдя) свой жизненный путь, оказываются «должниками» уже по отношению к миру земному: «Коль в долг возьмет – запомни: не вернет он». Остается только гадать, какая участь ожидает подобную душу после смерти тела (наказание в преисподней и т. п.), – во всяком случае, обратно «в темницу», т. е. в земной мир, в таковом состоянии ей путь закрыт («тебя я изгоняю из темницы»). Однако же просьба других «узников»: «Хоть на поруки взять его вели» – содержит намек на суфийскую концепцию «заступничества» праведного шейха, который благодаря своей духовной мощи может «вытянуть» из бездны зла даже тяжелого грешника (ср. новозаветное учение об искуплении грехов Иисусом Христом).

М. Х.

Узник-обжора

Должник, что многим долг не возвратил,
Попал под суд, в темницу угодил,

И там, где были редкостью лепешки,
Всех объедал, не оставлял ни крошки.

В три пуза ест – в лачуге иль на троне —
Тот, кто о Божьем позабыл законе.

Пусть узники не заслужили рая, —
Но, как в аду, от голода сгорая,

Они теперь свои влачили дни.
«Ну, как нам выжить?» – думали они.

Тюрьма обжоре стала местом пира,
А узники с тех пор не знали мира.

А настоящим миром нас дарит
Аллах, когда он с сердцем говорит.

Так расплатись же полною ценою,
Сойдя в сей мир – узилище земное!..

...И узники взмолились, чтоб факих
Пришел на помощь, вник в несчастье их:

«Еды в тюрьме и прежде было мало,
Ну, а теперь совсем ее не стало,

Поскольку сей обжора и злодей
Жрет так, как будто рядом нет людей.

А скажем слово – станет он вопить:
„Аллах нам заповедал есть и пить!“

Когда ж садимся мы за стол накрытый,
То плачут все, лишь он смеется, сытый.

Судья, его от нас ты удали —
Хоть на поруки взять его вели.

Тебя мы молим, руки простираем:
Тогда для нас темница станет раем!»

Факих решил: «Того обжору мы
На волю выпускаем из тюрьмы.

Да будет всем и каждому известно,
Что объедалам и в тюрьме не место!»

Должник-обжора горько зарыдал:
«О, хоть бы мне факих отсрочку дал!

Ведь здесь я сыт, а при моем обжорстве
Не выжить мне на собственном довольстве.

Ведь от Аллаха, как Пророк учил,
И сам Иблис отсрочку получил!»

Факих в ответ: «Сидеть с тобой не хочет
Никто, все узники тебя порочат.

Так знай, что ты свободен с этих пор,
И твой я отменяю приговор.

А чтоб и впредь ты к нам не попадал,
Я о тебе такой приказ издал:

По площадям и рынкам на верблюде
Пусть провезут тебя, чтоб знали люди,

Какой ты лжец, чтоб впредь, боясь убытка,
Тебе никто не одолжил и нитки!

Иблис был изгнан Божьею десницей,
Тебя ж я изгоняю из темницы!..»

...Тут у погонщика верблюд был нанят,
И страж до вечера был тем и занят,

Что на верблюде должника возил
И всем вокруг убытками грозил.

Страж восклицал: «Вот он, обманщик, вот он!
Коль в долг возьмет – запомни: не вернет он!

Пусть агнцем притворится этот волк, —
Гони его, ему не верь ты в долг!

Гони его! Тебе уж не добиться,
Чтобы его мы бросили в темницу!

Смотри – не доверяй плуту и вору,
В лицо запомни этого обжору!»

Тому, что страж кричал простому люду,
Внимал погонщик оного верблюда:

Он следом шел, и даже был знаком
И с курдским, и с сирийским языком,

На кои те, что мимо проходили,
Глашатая слова переводили.

Так показав мошенника повсюду,
Его спустили вечером с верблюда.

И вот к нему погонщик подошел,
Который понял всё так хорошо,

Что молвил: «О тебе я слушал вести
Весь день, мы всюду странствовали вместе,

И оказался к вечеру без сил
Верблюд мой, что с утра тебя носил.

И потому ты прежде, чем уйти,
Сполна мне за катанье заплати!»

Должник в ответ: «Не ты ли крикам стража
Внимал о том, что нищий я, что даже

Монеты не имею, что, кляня,
Должны взашей все люди гнать меня?

Не ты ль на всех услышал языках,
Что не смогу я заплатить никак, —

И все ж с меня потребовал ты плату?
Не знаю – то ль умом ты небогатый,

То ль нужен врач тебе от глухоты,
То ль слышишь то, что хочешь слышать ты?..»

...О слышащий, внемли: лишь Божий Дух
Нам отверзает зрение и слух.

Но кто одной корыстью жив и дышит, —
Тот слеп и глух, не видит и не слышит.

А кто не слышит вышнего веленья,
Тому не шлет Создатель исцеленья!

Обморок

Смысл притчи в том, что внезапное и интенсивное духовное воздействие («аромат») может повредить состоянию неподготовленного и, тем более, погрязшего в пороках человека. Таких людей, не готовых к восприятию духовных влияний, суфии не принимали в свои братства.

Д. Щ.

***

Здесь содержится важное предостережение: «благоухание» духовности, высшей мудрости и т. п. не должно касаться «обоняния» (т. е. разума и чувств) тех, кто не подготовлен к этому предыдущей жизнью. Человеку, привыкшему к «смраду» злых замыслов и дел, внезапное соприкосновение со святостью и высокой духовностью может только повредить. Вспомним евангельское предупреждение: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего пред свиньями...» (Матф. 7, 6). Заметим, что сказанное не относится к тем, кто приносит покаяние за свой «зловонный» образ жизни и готов переменить его. Однако ведь в последнем двустишии притчи явно говорится о тех, «кто Правды отвергает аромат», т. е. – не кается в содеянном зле.

М. Х.

Обморок

Кожевник, коему привычен смрад,
Пришел на рынок, в парфюмерный ряд.

Вдохнул он аромат – и в тот же миг
Его глубокий обморок постиг,

И он упал, как мертвый, на виду
У всех, кто находился в том ряду.

Один из тех, кто мимо проходил,
Сказал, вздохнув: «Так, видно, Бог судил!»

Другой, чтоб участить ему дыханье,
К его ноздрям поднес благоуханье,

Не зная, что такое вещество
Как раз и ввергло в обморок его.

А третий влить ему пытался в горло
То, от чего ему дыханье сперло,

И, поднося флакон к его глазам,
Упорно капал розовый бальзам.

Но это все лишь дело ухудшало,
И грудь несчастного едва дышала.

Сказал сосед: «Мы рядом с ним живем,
Давайте его брата позовем!»

А брат, что вскоре был на рынок позван,
В пути запасся шариком навозным:

Он был не только брат, но также друг,
И сразу братний разгадал недуг.

Когда болезни ведома причина,
То действенна бывает медицина.

И брату брат рыдающий поднес
Навоз, с собой прихваченный, под нос:

Кто к смраду приучил свое дыханье,
Тому смертельный яд – благоуханье!

И брат постиг, что брата с ног свалила
Благоуханий непривычных сила.

Он, жизни дорогого брата ради,
От яда подобрал противоядье,

И брату стал навоз втирать в виски:
Ведь души братьев были так близки!

Известно изречение Галена:
«Привычное – несет выздоровленье!»

И вот, вдохнув привычный дух смердящий,
Кожевник ожил, стал дышать все чаще,

Ему внезапно стало хорошо,
Он зачихал – и обморок прошел!..

...Кто Правды отвергает аромат,
Того судьба – вдыхать безумья смрад!..

Сторож