Джеймс Риз - Досье Дракулы

• Название: Досье Дракулы
• Автор: Джеймс Риз
• Издательство: Эксмо, ИД Домино
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-39616-0

В руки лондонских издателей попадает дневник писателя Брэма Стокера, рассказывающий о его жизни еще до выхода знаменитого романа «Дракула». В этом дневнике, дополненном письмами и другими материалами, отражена история странных и даже сверхъестественных отношений Стокера с таинственным американским доктором Тамблти.

Лето 1888 года. Лондон потрясен серией жестоких убийств, совершенных маньяком по прозвищу Джек Потрошитель. По воле случая главным подозреваемым становится Брэм Стокер, которого обнаружили неподалеку от места, где нашли первую жертву (кстати, убитую ножом, принадлежащим Стокеру). Чтобы снять с себя подозрения, Стокер вынужден лично заняться расследованием, для чего заручается поддержкой своих именитых друзей, входящих в тайное общество — «Орден Золотой Зари». Он присутствует на обряде посвящения, в котором участвует также доктор Тамблти, и во время этого действа происходит нечто чудовищное…

---

— Как, несомненно, и должно было быть.

— Тем паче что, если запросы были разосланы внутри США, те, к кому они были обращены, возможно, слышали о Тамблти недоброе: слухи о нем уже ходили.

— Слухи?

— Множество слухов, — сказал Кейн, — но, Брэм, я могу либо излагать все быстро, либо подробно, с отступлениями. Что предпочтешь?

— Быстро, если можно, — сказал я.

— Получив отказ от своих коллег, Тамблти стал искать «образцы» у похитителей трупов, служителей моргов, в мелких частных клиниках и в результате заставил полки целого шкафа сосудами различных форм и размеров, в которых плавали… женские органы размножения. Поскольку этот шкаф, широкий и высокий, как гардероб, стоял рядом со столом, за которым мы вчетвером недавно отужинали, Тамблти распахнул его для своих гостей, спросив вначале одного из них — разгульного моряка из Лаймхауса, — доводилось ли ему видеть женскую больную… Не знаю даже, что там был за орган, но выглядело это ужасно. Он со стуком поставил на стол банку, в которой болталось желтоватое…

— Боже правый, — воскликнул я, — и после этого гости, конечно, разошлись?

— Ты насмехаешься надо мной, — сказал Кейн, — Вот уж не думал…

— Какие тут шутки, когда меня того и гляди вывернет.

— Мне продолжать?

И он продолжил, объяснив, что Тамблти когда-то был помолвлен, может быть, даже женат на женщине, впоследствии оказавшейся распутницей. По сути дела, она была проституткой.[147]

— Понятно, — сказал я. — И в компании моряков он находил… утешение?

Не нужно было прищуриваться, чтобы прочесть это между строк рассказа Кейна. Однако, сформулировав так вопрос, я позволил себе усомниться в друге, который, защищаясь, сказал:

— Ты ведь сам бывал в обществе Фрэнсиса…

— К сожалению, да, бывал.

— Тогда ты знаешь, он умеет очаровывать.

— Знаю, с этим не поспоришь. Я даже подумал, уж не гипнотизер ли он.

— Судя по тому, что я о нем знаю, это вполне возможно. Теперь, по прошествии времени, мне самому кажется, что я продолжал водить с ним компанию под влиянием какой-то тайной силы, чего-то вроде гипноза.

— Значит, хотя ты отказался сопровождать Тамблти в его поездках, видеться с ним ты не перестал?

— Я не могу этого объяснить, — сказал Кейн. Конечно, он имел в виду, что не готов к этому. — Достаточно сказать, что меня одолевал страх. Я боялся расстаться с ним окончательно. А тут еще и все эти слухи, в том числе касавшиеся другого его компаньона… предыдущего.[148]

— Нет нужды объяснять, друг, — сказал я. — Нет нужды.

После чего мы некоторое время сидели молча, проникаясь взаимным сочувствием.

— Но скажи мне: что еще ты знаешь об этом человеке? Факты, пожалуйста. Время идет к ночи, а мне и самому, когда настанет мой черед, нужно будет о многом тебе рассказать.

— С тобой саквояж. Ты, конечно, останешься на ночь? На завтрак поджаренный бекон и солонина, подадут в восемь, если тебя это устраивает.

— Устраивает вполне. Спасибо, Хомми-Бег.

— Итак, с завтраком решили, а как насчет обеда? Может, пообедаем сейчас и таким образом ускорим движение к сигарам и портвейну?

— Замечательно, — согласился я. — То, что надо.

Позвонив в колокольчик, он отдал необходимые распоряжения, и менее чем через полчаса мы сидели за столом, склонившись над запеченным хеком и другими подобными блюдами без соусов и приправ — подобных кулинарных ухищрений желудок Кейна не выносил. Стол был длинный, но Кейн устроил так, что наши места располагались рядом: его — во главе стола, мое — справа от него. На обшитых панелями стенах висели портреты предков — правда, не Кейна, а кого-то другого — и разлапистые лосиные рога. Именно они и привлекли мое внимание, как будто истины, о которых еще предстояло поведать, зависели от этих рогов.

— Почему, — спросил я наконец, — Тамблти вернулся в Лондон после столь долгого отсутствия?

— Не имею ни малейшего представления, — сказал Кейн. — Скорее всего, в других городах в последнее время ему стало жарковато. Скандалы преследуют этого человека. Или, вернее, он их. Как это было в тысяча восемьсот семьдесят четвертом и семьдесят пятом годах.

Прежде чем Кейн вернулся к разговору о прошлом, мне пришел в голову еще один вопрос о настоящем:

— Ты говоришь, что не видел Тамблти со времени его возвращения?

— Да, — ответил Кейн. — И не хочу видеть. О чем ему было заявлено недвусмысленно.

— Ты так ему и сказал?

— Хорошо: написал. Ты цепляешься к каждому слову… Наверно, опять начитался Конан Дойла?

— Написал Тамблти в том же самом письме, посредством которого ты навязал мне этого злодея? — Не в бровь, а в глаз.

— Едва ли он злодей, — возразил Кейн, на что я лишь выразительно прокашлялся. — Я просто не желаю его больше видеть.

— Вооружился сам и вооружил своего управляющего, чтобы обезопасить себя.

— Наше расставание, — сказал Кейн после некоторой паузы, — было неприятным. Такой же, боюсь, была бы и наша встреча.

Подняв брови, я попросил его уточнить и получил в ответ:

— Разговоры о Тамблти превратились в сплетни, разразился скандал.

Кейн явно не желал вдаваться по этому поводу в подробности, не стал этого делать и я.[149]

— Скажу тебе: этот человек привлекает хулителей, как никто другой. В скором времени в Ливерпуле стали его избегать, как говорил он сам, из-за козней местных врачей, позавидовавших его деньгам. И хотя Ливерпуль он в результате покинул, но не без борьбы — борьбы, в которую, к сожалению, он втянул и меня.

Кейн объяснил, что Тамблти получал удовольствие от таких схваток, тем более что их можно было обыграть в прессе.

— Удачно продать: он всегда помнил о бизнесе. А любой скандал он обращал в свою пользу: Фрэнсис всегда умел искусно приписать все обвинения, все клеветнические слухи профессиональной зависти.

— Понятно, — сказал я. — Если другие завидовали его патентованным средствам, значит, они действительно работали. А продажи шли в гору.

— Именно. К тому же, кто бы ни был его противником, Фрэнсис заставлял людей поверить, будто за всем этим стоит какая-нибудь группировка медиков.

Отбыв в Лондон, куда Тамблти пытался заманить и Кейна, частично преуспев в этом — Кейн нередко бывал с ним в Лондоне, оставаясь, однако, жителем Ливерпуля, — старший из приятелей убедил младшего выступить в его защиту.

Плодом их совместных усилий стали газетные статьи и памфлеты.

— Он был тот еще памфлетист, — сказал Кейн, — но наша совместная работа была ничем по сравнению…

С этими словами Кейн достал из папки, ранее извлеченной из ящика письменного стола, два образца такого рода продукции.

Первый был озаглавлен «Похищение д-ра Тамблти по приказу военного министра США» и имел официальный штамп: «Дозволено цензурой, Сент-Луис, 1866».

— Ну, это, конечно, шутка, — сказал я.

— Вовсе нет, — возразил Кейн, пододвинув ко мне вторую брошюру: «Д-р Фрэнсис Тамблти — очерк жизни талантливого, эксцентричного и всемирно известного врача».

— Ну и ну, ничего себе, — изумился я, — у этого типа еще и мания величия.

О том, что это наименьшая из проблем, которые он создает ближним в настоящее время, я говорить не стал.

— Брошюра о похищении, — пояснил Кейн, — по времени более ранняя и получена мною от ее героя. Вторую я приобрел, как оказалось в конечном итоге… в профилактических, если можно так выразиться, целях, чтобы держать Тамблти на коротком поводке.

Сейчас я сижу в лондонском поезде, увозя обе брошюры с собой.[150] Я прочитал их, как и предвидел Кейн, с изумлением, особенно первую. В ней Тамблти отметает от себя обвинения в причастности, ни много ни мало, к убийству Авраама Линкольна. Невероятно.

Похоже, что Тамблти, покинув Нью-Брунсвик, а потом и Бостон, обосновался в американской столице, где и занялся активной саморекламой.[151] Чем именно он занимался во время войны, в брошюре не говорится, но 6 мая 1865 года Тамблти арестовали за соучастие в убийстве президента, которое было совершено за несколько недель до этого. По-видимому, какой-то юноша, который некогда служил Джону Уилксу Буту в качестве посыльного, засвидетельствовал, что среди знакомых Бута был пресловутый знаток индейских трав. Но тут, похоже, действительно вышла ошибка.

То, что Тамблти носил, среди прочих имен, вымышленное имя Дж. X. Блэкберн, привело к тому, что его путали с доктором Льюком Приором Блэкберном. Последнего поносили в прессе того времени как завзятого конфедерата, но хуже того: ему было предъявлено обвинение в том, что во время войны он вывез с Бермуд зараженную одежду, которую распространял среди северян. Одним из таких мест, по слухам, был Нью-Берн в Северной Каролине, где последовавшая за этим эпидемия желтой лихорадки унесла жизни двух тысяч человек гражданского населения и солдат. Был реальный доктор Блэкберн виновен в предъявленных обвинениях или нет, здесь не имеет значения.[152]