Макар Бабиков - Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты

• Название: Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты
• Автор: Макар Бабиков
• Издательство: ООО «Издательство «Яуза», ООО «Издательство «Эксмо»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-38223-1

Боец легендарного 181-го отдельного разведотряда Северного флота Макар Бабиков в годы Великой Отечественной участвовал в самых рискованных рейдах и диверсионных операциях в тылу противника — разгроме немецких гарнизонов на берегах Баренцева моря, захвате артиллерийской батареи на мысе Крестовый и др., — а Золотой Звезды Героя был удостоен за отчаянный десант в южнокорейский город Сейсин в августе 1945 года, когда, высадившись с торпедных катеров, его взвод с боем захватил порт и стратегический мост и, несмотря на непрерывные контратаки японцев, почти сутки удерживал плацдарм до подхода главных сил.

Эта книга вошла в золотой фонд мемуаров о Второй мировой войне. Это захватывающий рассказ о подвигах советской морской пехоты, наводившей ужас на врага и прозванной «черной смертью».

---

Немецкие линкоры держали свои якоря на дне Альтен-фьорда.

Наконец в половине восьмого самолеты увидели конвой.

Он шел все тем же собранным строгим строем в плотном охранении боевых кораблей.

Днем немецкие самолеты-разведчики осмотрели обширный район моря от Нордкапа к Медвежьему. Грозные эскадры там не ходили. Кто-то из штабных чинов высказал предположение, что они могли уйти значительно севернее, к самым льдам. Туда не летали. Но такая удаленность эскадр от каравана не мешала немецким линкорам выскочить на разгром конвоя.

В полдень самолет-разведчик обнаружил эскадру Гамильтона, но позже подводные лодки противоречивыми сообщениями внесли новую струю путаницы. В десятом часу вечера ясности так и не наступило, германское морское командование не отваживалось принять решение. Зато командование пятого воздушного флота видело, что чем дальше конвой уплывет на восток, приближаясь к советским аэродромам, тем труднее будет его атаковать.

Вскоре после полудня «хейнкели» и «юнкерсы» вылетели в северную часть моря. Около семнадцати часов их заметили с кораблей непосредственного охранения. Мгновенно по сигналу воздушной тревоги и корабли, и транспорты ощетинились всем своим оружием.

Два часа немецкие торпедоносцы крутились возле конвоя, но пробиться сквозь завесу огня к судам не смогли. Бомбардировщики вслепую сбросили несколько бомб, они нырнули в море невдалеке от судов. Самолеты-наблюдатели и подводные лодки передавали сигналы наведения, но низкая облачность плотно окутала караван. Этот налет закончился безуспешно.

В девятом часу вечера с одной стороны к каравану приблизились торпедоносцы, с другой — бомбардировщики. На цель их наводил воздушный разведчик. Но бомбовозы не одолели стену зенитного огня.

Торпедоносцы на высоте трех десятков метров над морем с двух сторон устремились на караван. Разрывы снарядов вынудили летящих первыми сбросить торпеды раньше срока и отвернуть. Только один бомбардировщик упрямо шел к цели. В него попало несколько снарядов, один мотор остановился, самолет загорелся, снизился к воде и вскоре затонул. Летчики в резиновой спасательной шлюпке отошли от воронки, поглотившей самолет. Эсминец подобрал их.

К конвою приближалась девятка торпедоносцев сзади, с кормовых углов. Корабли и суда огрызались всем своим оружием, казалось, стреляло даже то, чему не полагалось стрелять. Не долетев довольно далеко до судов, пять самолетов отвернули, но четверка упрямо надвигалась на конвой.

Головной торпедоносец задымил и резко ушел в сторону. Еще один самолет сквозь заградительный огонь напористо прорывался к цели. В его правый мотор попал снаряд, и он заполыхал ярким огнем. Но брошенная им торпеда попала в борт судна, прошила котельную, где взорвался котел. Судно быстро заполнялось водой, но еще держалось на плаву.

Самолет командира этой группы с горящим мотором пролетел почти сквозь весь караван, его торпеда достигла борта английского судна «Найварино» в шестой колонне. Судно перестало слушаться руля, дугой пошло в обратном направлении. Кинувший свою самоходную смертоносную сигару торпедоносец упал в море, нырнул на дно вместе со всем экипажем.

Еще один торпедоносец нацелился на танкер «Донбасс». Но и его фюзеляж охватило пламя.

Остальные самолеты поспешно побросали торпеды куда попало и повернули к норвежскому берегу.

Торпеда с самолета попала и в танкер «Азербайджан». В мгновение после взрыва над судном высоко взметнулось пламя, потом оно быстро погасло, а танкер окутался клубами дыма и пара. Он оторвался от общей походной колонны и стал отставать, но его носовое орудие все еще стреляло по удаляющимся самолетам.

Атака закончилась, самолеты улетели. Три поврежденных судна отстали от каравана, остальной конвой безостановочно плыл строем на восток. Ему не полагалось останавливаться, потери судов и людей не должны были тормозить движение. Спасатели подбирали людей. Корабли охранения добивали безнадежные суда.

Эскадра Гамильтона шла впереди конвоя и наблюдала за атакой торпедоносцев. Даже крупные орудия крейсеров стреляли по удаляющимся самолетам шрапнелью на пределе досягаемости.

Через полчаса конвой неожиданно догнал танкер «Азербайджан». Его машинная команда сама справилась с повреждениями, судно набрало ход до предельного и вскоре снова вошло в строй конвоя.

Поврежденные вместе с ним «Найварино» и «Уильям Хупер» все еще болтались на воде. Артиллеристам приказали расстрелять их из орудий.

А в это время немецкие линкоры все еще держались якорями за дно Альтен-фьорда. Казалось, что в открытое море на перехват каравана они так и не выйдут. Генерал-адмирал Карлс в Киле уже подсчитывал время, когда надо будет отдавать приказ об отходе кораблей в свои базы.

В половине девятого вечера, когда торпедоносцы после атаки конвоя ложились на обратный курс, из Берлина в Киль позвонил Редер и сообщил Карлсу свое согласие на исполнение плана.

Но в последующие часы будто кто-то намеренно высыпал совершенно неожиданные донесения. Подводные лодки и самолеты докладывали, что конвой вдруг поломал походный ордер, потерял строгие колонны, растянулся в одну линию на двадцать пять миль, крейсера повернули назад и пошли на запад, за ними двинулись эсминцы из непосредственного охранения, подчиненного Бруму. Штаб Шмундта в Нарвике не мог понять, что происходит.

5 июля на стол Карлса легли шифровки о труднообъяснимых маневрах флота союзников. Караван транспортных судов остался с минимальной охраной. Карлс понял, что наступил момент выпустить в море линейный флот.

Разведка подтвердила, что от Нордкапа и к западу от Медвежьего вплоть до самых льдов крупных кораблей нет.

Даже из штаба фюрера пришло одобрение. В 11 часов утра Шнивинд вывел корабли в море.

Не спускали глаз с семнадцатого конвоя и в английском адмиралтействе. По малейшим сигналам на огромных картах и глобусах в подземном бункере возле здания адмиралтейства отмечались любые изменения обстановки.

Еще в июне английской разведке стало известно, что фашисты намереваются уничтожить семнадцатый конвой восточнее Медвежьего. В том районе условия для немцев складывались выгоднее, чем для союзников. Германские самолеты с баз в северной Норвегии летают над теми районами почти постоянно. Англичане могли прикрыться самолетами только с авианосцев.

Чтобы нейтрализовать эту опасность, Тови предложил заманить немецкие линкоры западнее Медвежьего и там сокрушить их линейными и крейсерскими силами союзников и авианосцами. А приманкой должен был послужить семнадцатый конвой. Как только немецкий флот выйдет в море, конвою следовало дать другой курс. Линейная эскадра наверняка устремится в погоню. Там и захлопнуть для нее мышеловку. Но адмиралтейство не согласилось с этим замыслом.

Адмирал Тови настойчиво просил не посылать туда эскадру. Однако с опасениями его не посчитались.

Как только 1 июля немецкий самолет впервые обнаружил конвой, командир сил непосредственного охранения судов капитан 3-го ранга Брум снял запрет с радиопереговоров. Его команды кораблям и судам передавались по радиотелефону. О том, что обнаружен, он сообщил по радио Уайтхоллу, Тови, Гамильтону и в Исландию. Немцы ухватились за эти радиограммы. Эфир заполнился радиосигналами.

Радиограммы о немецких самолетах и подводных лодках возле каравана и о трех группах кораблей ложились на стол Паунда и передавались в оперативные кабинеты все чаще и чаще.

3 июля около 9 часов утра Гамильтон пошел курсом параллельно судам каравана, но севернее на двадцать пять миль. Он посчитал, что наступило время, когда его должен обнаружить немецкий флот.

На пути в довольно обширной морской акватории плавало множество полузатопленных спасательных шлюпок и резиновых надувных плотиков. Море все еще хранило следы от шестнадцатого конвоя, который бомбили здесь немецкие самолеты.

Вскоре Гамильтона оповестили срочной радиограммой, что тяжелые немецкие корабли вышли в море. Вечером ему подтвердили эти сведения и уверили, что непосредственной угрозы конвою пока нет.

4 июля после 6 часов утра Гамильтон намеревался перевести свои крейсера южнее конвоя, плыть между Норвегией и охраняемым караваном. Линейные силы Тови двигались позади, эскадра шла на север, ко льдам, пересекала недавний след конвоя, чтобы миновать немецкие подводные лодки, находящиеся возле каравана.

Тови считал, что германские корабли нападут на караван до 6 часов утра 4 июля. В это время он займет выгодную нависающую позицию с севера. Ему и Гамильтону казалось, что клещи для неприятельского флота уготовлены. Только бы немецкие корабли погнались за приманкой.

Чтобы сбить немцев со следа, Гамильтон то уходил на север от каравана, то возвращался обратно. В одно из таких перемещений видевший его немецкий самолет донес, что перед ним плыл отряд кораблей с линкором. Путь крейсерской эскадры на восток заканчивался, скоро он должен был повернуть обратно.