Макар Бабиков - Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты

• Название: Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты
• Автор: Макар Бабиков
• Издательство: ООО «Издательство «Яуза», ООО «Издательство «Эксмо»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-38223-1

Боец легендарного 181-го отдельного разведотряда Северного флота Макар Бабиков в годы Великой Отечественной участвовал в самых рискованных рейдах и диверсионных операциях в тылу противника — разгроме немецких гарнизонов на берегах Баренцева моря, захвате артиллерийской батареи на мысе Крестовый и др., — а Золотой Звезды Героя был удостоен за отчаянный десант в южнокорейский город Сейсин в августе 1945 года, когда, высадившись с торпедных катеров, его взвод с боем захватил порт и стратегический мост и, несмотря на непрерывные контратаки японцев, почти сутки удерживал плацдарм до подхода главных сил.

Эта книга вошла в золотой фонд мемуаров о Второй мировой войне. Это захватывающий рассказ о подвигах советской морской пехоты, наводившей ужас на врага и прозванной «черной смертью».

---

Когда все выговорились, пришли к суждению, что руководить операцией будет гестапо. Предстояло старательно скрыть от неприятеля готовящуюся карательную акцию.

Таким образом, дирижером этого небольшого, предназначенного быть бесшумным оркестра оказался оберштурмфюрер СС Вилли Лакуа, возглавлявший немецкую контрразведывательную службу в северной Норвегии.

В начале оккупации ему достались документы неоценимой важности: картотека коммунистов и других симпатизировавших Советскому Союзу норвежцев в Финмаркене и картотека норвежской агентуры, служившей отечественной полиции и жандармерии. Он отладил прямой контакт с полицейским подразделением особого назначения. В слежку за растущим Сопротивлением вовлекли тех из местных полицейских, кто не гнушался служить любым хозяевам. Так складывался костяк агентуры из жителей прибрежных селений для надзора за соседями и за приезжими.

Почти весь сорок первый год Лакуа провел в должности офицера связи между Тербовеном и Дитлем. Но это не помешало ему, когда осенью каратели через своих соглядатаев и доносчиков выследили группу Кудрявцева, мгновенно появиться вблизи места события. Он расспрашивал не только гонявшихся за разведчиками солдат, но с глазу на глаз сидел с Хегалой, соглядатаем, проникшим в отряд разведчиков, сам вел допросы жителей прибрежных селений, заподозренных в связях с русскими. Его рук не миновал и Альфред Матисен.

Это был один из тех нечастых случаев, когда он позволил себе снизойти до рядового следствия. Обычно его правилом было стоять на высоте, но не впереди других. Он не афишировал свою фактическую власть.

Не надеясь на полноту и достоверность информации, которая поступала по официальным каналам и скрытными путями, абвер развернул свою службу и под видом нескольких фирм по закупке рыбы. Этим путем перепроверялись и официальная информация, и донесения негласных сотрудников.

Инструкции абвера по конспирации и зашифровке предостерегали членов этих подставных фирм от контактов с другими лицами и службами, занятыми разведкой и контрразведкой, заставляли вести дело строго самостоятельно.

А условия северной Норвегии не подпадали под параграфы инструкций. Селения здесь были редки, одно от другого отдалены иногда на десятки километров. Жителей в них можно пересчитать поименно, все друг друга хорошо знали, иногда поселки были малолюдными, правда, нередко семьи были многодетными. Вся жизнь теплилась возле моря, чуть отойдешь подальше от берега на километр-другой в горы — и не увидишь ни огонька, ни дороги, ни строеньица. А теперь, в войну, в некоторых городках пришлых властителей больше, чем местных жителей. В Киркенесе горожан стало намного меньше, чем чужеземных солдат. Замаскироваться тут было не так просто.

Как ни остерегались заправилы «рыбозакупочных контор», обойти стороной Лакуа не было никакой возможности. Даже пропуск для проезда без его ведома никто им не выдавал. От него соперничающая служба не укрылась. И вес его еще более возрос.

И на этой встрече, занятый мыслями, как с наибольшей пользой для себя ухватиться за предложенную ему роль рулевого на судне, нацелившемся в лабиринт темных ходов в поисках разведчиков, оберштурмфюрер остался верен себе: мнений не высказывал, предложений не вносил, но все обсуждение склонилось к тому, что операции по поимке русских разведчиков должен возглавить он. Власть и влияние сами шли к Лакуа.

Условились, что Лакуа проведет переговоры с норвежской полицией, а по своей линии сам решит, как ему действовать. Но русских оставлять без тайного наблюдения дальше нельзя.

Целью поставили отловить хотя бы несколько русских агентов, заброшенных из-за моря с советского берега. Попадут в поле зрения — не торопиться брать, подержать, сколько надо, под наблюдением, засечь связи. А потом уже захватывать с неопровержимыми уликами. Может быть, кого-то удастся перевербовать, заставить работать на пользу рейха.

Стоило заняться сбором таких фактов, которые могли скомпрометировать русских, показали бы в темном цвете сотрудничающих с ними норвежцев. Тень должна лечь и на тех, и на других. Устроить какой-то крупный политический процесс, вызвать большой общественный резонанс.

Но, заметили представители гестапо, надо дать суровый урок норвежцам, покарать тех, кто сотрудничал с русскими, помогал им. Следует посеять такой страх, чтобы раз и навсегда отбить охоту становиться поперек германских интересов, препятствовать вермахту.

Так начал рождаться план борьбы с советской разведкой на севере Норвегии. Был он пока едва обозначен. Пройдет еще немало времени, прежде чем он получит всестороннюю проработку и оформление, не скоро еще будет выдана команда привести его в действие. Позже эти планы назовут «Полночным солнцем» и «Тундрой».

Самым надежным помощником Лакуа стал один из крупных государственных чинов Норвегии Ионас Лиэ. Еще в довоенные годы ему доверялись наиболее сложные задания. После прихода национал-социалистической партии Германии к власти он набирался навыков в чине наблюдателя при начальнике прусской полиции в Берлине.

Потом он вернулся в страну, где ему доверили особо важное поручение: в середине 1935 года в Норвегию на жительство приехал Троцкий. Охрану его в местечке Сундбю, где поселился этот политический деятель, поручили Ионасу Лиэ. Когда Троцкий отправился из Норвегии в Мексику, Лиэ сопровождал его на пароходе через Атлантику до нового пристанища.

Потом он в должности начальника полицейского подразделения особого назначения занимался в Киркенесе созданием глубоко законспирированной жандармской агентурной сети. Ему удалось взять на учет всех коммунистов и сочувствующих им. Он отладил контакт с военной контрразведкой, составил картотеку всех жителей провинции, за которыми предполагалось установить наблюдение. Эту картотеку он привез в Осло.

После захвата Норвегии немцами он был в свите Тербовена в Киркенесе. Ионасу Лиэ удалось войти в доверие к Тербовену. Возвратившись в Осло, Лиэ получил комиссарский чин государственного советника министерства полиции.

Началось сотрудничество Лиэ с Лакуа в борьбе против норвежского Сопротивления. А война против Советского Союза сблизила их в общей цели противодействовать советской разведке. На стадии разработки большого плана контрразведывательных операций к нему подключился и Лиэ. Составленная им картотека досталась Вилли Лакуа.

И тут неожиданно удача пришла сама.

Когда в середине февраля в Порсангер-фьорде эсминец таранил русскую подводную лодку и ее командир попал в плен, прошло известие, что с лодки пытались высадить разведчиков, но те утонули. Поисками их не занялись, тем более что новых донесений не поступило, радиосигналов из этой зоны не засекли, агентура абсолютно ничем не настораживала. Исчезнувших разведчиков в активный баланс не зачли. Все внимание отвлек пленный командир подлодки. И вдруг с Мегерея получили донесение: в поселке Скарсвог на острове захвачено двое русских. Оба они с той подводной лодки, что попала под форштевень эсминца в Порсангер-фьорде.

Глава четвертая

Свой очередной доклад командующему начальник разведотдела начал не с обычной сводки, а с частного на первый взгляд факта.

— К нам поступил сигнал, который, возможно, касается группы на Мегерее. Сёдерстрем, находящийся с напарниками в Сюльте-фьорде, донес, что в Хоннингсвоге, по слухам, арестовано двое русских и двое норвежцев.

— Вы полагаете, что это люди из той группы?

— Такая вероятность не исключена.

— Где еще один, ведь на берегу осталось пятеро? — Визгин знал, что Головко четко помнит все детали, о которых ему доложено или он прочитал.

— Мог по каким-то причинам отколоться. Нам остается пока только предполагать.

— Почему в Хоннингсвоге? Это же не Опнан, где группа высаживалась.

— Этот поселок находится тоже на Мегерее. Мы вам показывали его фотопанораму. Возле него у немцев береговая батарея. Он недалеко от Опнана, на южном берегу Камё-фьорда. Мы забрасывали людей в безлюдное и недоступное место, но они могли выйти туда в поисках пищи. А возможно, наткнулись на дозорные суда либо на патрули на суше.

— Вы не задумывались, почему так долго не было никаких сигналов о захвате людей?

— А если они все это время прожили в Опнане?

— Но у них не было продуктов…

— Не исключено, что ребятам удалось отыскать рыбацкие запасы. Норвежцы часто оставляют в домиках на берегу или в тундре топливо и пищу.

— Но если люди захвачены, то почему молчат немцы?

— Они и после захвата Коваленко сидели, как с водой во рту, около трех недель. Обдумывают, что делать дальше, подыскивают выгодный вариант.

— А что они могут нам подкинуть?

— Подать сигнал от разведчиков, чтобы им помогли, сняли… А на съемке снова отловить.