Макар Бабиков - Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты

• Название: Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты
• Автор: Макар Бабиков
• Издательство: ООО «Издательство «Яуза», ООО «Издательство «Эксмо»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-38223-1

Боец легендарного 181-го отдельного разведотряда Северного флота Макар Бабиков в годы Великой Отечественной участвовал в самых рискованных рейдах и диверсионных операциях в тылу противника — разгроме немецких гарнизонов на берегах Баренцева моря, захвате артиллерийской батареи на мысе Крестовый и др., — а Золотой Звезды Героя был удостоен за отчаянный десант в южнокорейский город Сейсин в августе 1945 года, когда, высадившись с торпедных катеров, его взвод с боем захватил порт и стратегический мост и, несмотря на непрерывные контратаки японцев, почти сутки удерживал плацдарм до подхода главных сил.

Эта книга вошла в золотой фонд мемуаров о Второй мировой войне. Это захватывающий рассказ о подвигах советской морской пехоты, наводившей ужас на врага и прозванной «черной смертью».

---

Из снежных зарядов и тумана, при штормовой волне три вражеских эсминца атаковали крейсер. И хотя в артиллерийской перестрелке один эсминец затонул, на втором случился пожар, а третий получил прямое попадание снарядов «Сокрушительного», в крейсер тоже попали торпеды, он под охраной эсминцев поспешил в Мурманск на ремонт.

У входа в Кольский залив попытку атаковать суда предприняла подводная лодка, но после серии глубинных бомб с «Гремящего» невдалеке всплыли обломки, соляр… Возможно, она и ушла на свою базу, но с основательными повреждениями.

Для «Тринидада» испытания, которым он подвергся на пути в Мурманск, на этом не кончились. После ремонта он держал обратный путь в Англию. Юнкерсы снова нанесли ему серьезные повреждения, команда покинула корабль, крейсер затонул.

В тринадцатом караване шло судно «Индуна». Фашистская подлодка торпедировала его. Тридцать четыре человека с поврежденного судна успели попасть на бот, который спустили на талях за борт. Когда подлодка выпустила еще торпеду, судно с остальным экипажем пошло ко дну. Из тех, кто оказался на боте, за трое суток половина умерли или замерзли. Остальных подобрал советский тральщик. В мурманском госпитале некоторым пришлось ампутировать руки, ноги. Подлечившись, они вернулись к себе на родину.

В последних числах апреля для сопровождения возвращающегося в Англию каравана из Мурманска вышел крейсер «Эдинбург». Торпеды немецкой подводной лодки разрушили ему корму до четвертой башни. Хода он лишился, его взяли на буксир и вели в Мурманск.

На поиски поврежденного корабля вышли три вражеских эсминца. Они обнаружили неподвижный крейсер и небольшие корабли в его охранении. Эсминцы сблизились для торпедного залпа, но неожиданно для немецких моряков орудия крейсера ожили и открыли меткий огонь. В самый крупный флагманский эсминец «Херман Шоеман» попало несколько снарядов, он затонул. А команду спасли другой эсминец и подводная лодка.

Но и в английский крейсер угодила еще одна торпеда. Суетившиеся возле него корабли охранения — четыре тральщика и буксир — подобрали экипаж и добили крейсер. Крейсер ушел ко дну с почти десятью тоннами золотых слитков, которые доставлялись в Англию как плата за поставки военных материалов и оружия.

Ожесточенные стычки возле конвоев нарастали.

Фашистское командование, стремясь топить как можно больше судов союзников, не пропускало свободно и те конвои, которые возвращались из Мурманска и Архангельска обратно.

Так, в десятом обратном конвое, что шел в середине апреля, из семнадцати транспортов погибло четыре, в том числе советский пароход «Киев».

Из одиннадцатого конвоя, в котором погиб крейсер «Эдинбург», не дошло до цели советское судно «Циолковский».

Из четырнадцатого конвоя к порту назначения Мурманску не приплыло семь судов, одно погибло и шестнадцать вернулись с пути обратно в Исландию.

В пятнадцатом конвое в Мурманск пришли двадцать транспортов, три парохода и польская подводная лодка потонули.

К отплытию в северные советские порты готовился очередной, шестнадцатый конвой. Часть судов собиралась и грузилась в Англии.

В середине конвоя, вышедшего из Йорка, в числе двадцати судов плыли два однотипных парохода — «Эмпайр Баффин» и «Эмпайр Лоуренс». Это были новые, по заказу построенные сухогрузы водоизмещением десять тысяч тонн каждый.

С правого борта от них вспарывал воду форштевнем корабль противовоздушной обороны. Он был настолько оригинально закамуфлирован, что трудно было распознать, где у него нос, а где корма.

Постепенно на переходе к конвою присоединились еще десять судов. Теперь море почти не виделось, кругом плыли транспорты и корабли охранения.

В Исландии в соседних фьордах встали два линкора, шесть крейсеров, авианосец и флотилия эсминцев.

Чувствовалось, что надвигается весьма серьезная военная кампания. Тревог добавило услышанное по радио известие, что невдалеке от Мурманска немцы потопили крейсер «Эдинбург».

Шестнадцатый конвой вышел из Исландии в Мурманск 20 мая 1942 года. В нем отплыло на восток 35 транспортных судов.

Безбрежная даль океана простерлась за краями конвоя, который занял своими судами и кораблями десятки квадратных миль морской акватории. Хотя опознавательные огни были погашены, все иллюминаторы закрыты стальными колпаками-задрайками, но в этих широтах царствовал полярный день. Расползшийся и в длину, и вширь конвой плыл внушительнейшей армадой.

Моряки проклинали ясную погоду. Сейчас бы туман, пургу, снежные заряды…

Наблюдатели в конвое глаз не сводили с неба, экипажи со страхом ждали оповещения о самолетах, о бомбежках и торпедных атаках.

Около полудня 24 мая, в воскресенье, когда по случаю церковного праздника команде полагалось получить дополнительный паек к обеду, появился воздушный разведчик.

Вслед за ним, как уж повелось по прошлым плаваниям, следует ждать налета. Почти всегда так случалось: как только воздушная разведка немцев обнаруживает конвой, они стараются больше не выпускать его из вида.

В ожидании неизбежного столкновения моряки облачились в спасательные жилеты. При этом кое-кто из более опытных, совершивших в Россию по рейсу, а то и по два, говорили, что авианосцы надежнее спасательных жилетов, но, к сожалению, их мало, и потому они не могут противостоять эскадрам люфтваффе.

Немецкие воздушные разведчики крутились возле конвоя целый день, не выпускали его из-под надзора. По самолету время от времени стреляли, но он отлетал подальше, в зону недосягаемости, и держал команды судов в напряжении, заставлял артиллеристов по тревоге сидеть у орудий.

Наконец, в половине седьмого утра 25 мая на чистом, безоблачном небе со стороны поднимающегося солнца появились бомбардировщики. Все, что могло стрелять на кораблях и судах, ощетинилось огнем. Даже два крейсера, что подошли к непосредственному охранению, били не только из своих зенитных средств, но и из довольно крупных орудий. Эсминцы волчком крутились по краям армады пароходов, отбивали воздушную атаку, охватывающую подковой весь караван. Бомбы рвались по краям судов и кораблей, вздымая ввысь водяные столбы. Звено «юнкерсов» прорывалось к крейсерам, надеясь погасить их воздушную защиту.

Снаряд с крейсера разорвался вблизи самолета, он клюнул носом и стал быстро падать. Летчик выбросился с парашютом. Его подобрали на эсминец. Атака не принесла конвою потерь. Два «юнкерса» сбили.

Конвой выдержал походный строй и продолжал свой курс.

Через полчаса появились торпедоносцы, но усеявшая небо шрапнель не позволила им подойти на нужное расстояние для сбрасывания торпед.

Караван вошел в низко плывущие над морем тучи. Одно судно все более отставало: его двигатели повредило взрывом бомбы. Едва ли доплывет до цели…

Небо скрылось за тучами. В караване с облегчением вздохнули, но ненадолго. Здесь, у кромки льдов, к каравану подплыли подлодки охранения. Крейсера опять покинули конвой, вероятно, ушли к своей эскадре, плывущей в дальнем дозоре.

Часа в четыре пополудни появились бомбардировщики. Сначала они бомбили подлодку, но в нее не попали. Зенитчики загнали их на большую высоту, откуда они сбросили бомбы. Но только одна взорвалась метрах в пятидесяти от судна, его сильно тряхнуло и залило верхнюю палубу потоками падающей воды.

Из конвоя ушли эсминцы. В охранении остались только более мелкие корабли. Моряки на судах боялись, что слабые кораблики не защитят их ни от массированного бомбового налета, ни от набега крейсеров, не говоря уже о линкорах. В экипажах недоумевали, куда девались те линкоры и авианосцы, что вместе с караваном готовились к отплытию из Исландии. Три дня немцы не выпускали конвой из-под своего наблюдения, время от времени бомбили, круглосуточно держали экипажи в напряжении.

После относительно спокойной ночи конвою выпал тяжелый день. На этот раз бомбардировщики атаковали звеном, сбивая орудийную прислугу с толку, либо заставляя стрелять в сторону своих, либо вынуждая прекратить огонь, чтобы не попасть по судам. Сорок минут звено за звеном выходили в атаку.

При этом налете бомбы повредили один из трех советских транспортов — «Старый большевик». С соседних судов видели, как в нескольких местах из корпуса свистали клубы пара и вырывались языки огня. Иногда судно скрывалось за густым облаком пара.

В конвое посчитали его погибшим.

Однако команда не растерялась. Люди боролись за спасение судна, за свои жизни. И они вышли из этой схватки победителями, отремонтировали машину, справились с повреждениями, подняли пар в котлах, нагнали конвой, заняли свое место в строю. За эти дни одиночного плавания и в соседстве с другими пароходами моряки судна отбили 47 атак самолетов.

Не успели люди в караване успокоиться, как самолеты налетели снова. Опять досталось боевому кораблю, в него попала бомба. Возле пострадавшего крутился корвет, старался снять людей. Но взорвались боеприпасы в погребах корабля, море поглотило обломки взлетевшего на воздух судна и часть экипажа, не сумевшего перебраться на корвет.