Макар Бабиков - Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты

• Название: Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты
• Автор: Макар Бабиков
• Издательство: ООО «Издательство «Яуза», ООО «Издательство «Эксмо»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-38223-1

Боец легендарного 181-го отдельного разведотряда Северного флота Макар Бабиков в годы Великой Отечественной участвовал в самых рискованных рейдах и диверсионных операциях в тылу противника — разгроме немецких гарнизонов на берегах Баренцева моря, захвате артиллерийской батареи на мысе Крестовый и др., — а Золотой Звезды Героя был удостоен за отчаянный десант в южнокорейский город Сейсин в августе 1945 года, когда, высадившись с торпедных катеров, его взвод с боем захватил порт и стратегический мост и, несмотря на непрерывные контратаки японцев, почти сутки удерживал плацдарм до подхода главных сил.

Эта книга вошла в золотой фонд мемуаров о Второй мировой войне. Это захватывающий рассказ о подвигах советской морской пехоты, наводившей ужас на врага и прозванной «черной смертью».

---

Перед началом войны, с первых чисел августа, наша разведка обратила внимание на усиленное движение крупных групп транспортов между метрополией и портами Северной Кореи. Зачастили неприятельские суда и в Унги. Эту ниточку, связывающую Японию с материком, надо было скорее перерезать. Занятие города частями флота надежно прикрывало с моря фланг нашей наступающей по побережью 25-й армии.

Справа по носу все отчетливее просматриваются выползающие из-за полуострова очертания города. Боевые расчеты на местах, все десантники теперь на верхней палубе. Взяв оружие на изготовку, они, прижавшись друг к другу, полуприсели вдоль бортов, приникли к леерам. Моторы приглушены, скорость снижена, катера осторожно, как бы ощупью, приближаются к причалам. Первый раз к чужому городу подходим особенно осмотрительно. Берег молчит, как безжизненный, никаких сигналов, ни движения, ни стрельбы, все как бы застыло в неподвижности. Бухта пустынна, не видно ни военных кораблей, ни транспортных судов. Безмолвный, как бы притаившийся берег тревожит не меньше, чем огневая завеса встречного огня. В двух местах из воды торчат мачты затонувших пароходов: с первых же часов после начала военных действий и в течение вчерашнего дня флотские бомбардировщики и штурмовики совершили на порт несколько налетов, потопили стоявшие в бухте транспорты и подавили огонь зенитной артиллерии. В западной стороне гавани — у стоянки для мелких судов — в нескольких местах клубится дым и видно пламя пожаров.

В причалы, в постройки, в зеленеющие склоны сопок зорко всматриваются стоящие на мостике командиры катеров, офицеры-десантники, туда же приковано внимание матросов-катерников и разведчиков. Лишь изредка кое-кто бросит короткую фразу.

— Что-то там подозрительно безлюдно, — сдерживая волнение, проговорил один из стоящих рядом матросов.

— Как бы японцы не ударили, когда подойдем вплотную, — отвечает ему сосед.

Моряки до боли в глазах вглядываются в каждый кусочек берега, стараются уловить малейший чуждый звук за рокотом катерных двигателей.

Катера готовы в любую секунду рвануться в сторону или на выход в море, чтобы не попасть в ловушку. Даже винты словно почувствовали это общее возбуждение и не взметают за собой волн и брызг, а оставляют за кормой множество вьющихся воронок и бурлящих, как в кипятке, пузырьков.

Нервы натянуты, как струна, реакция на все мгновенная, четкая. В таком же состоянии, когда мысль работает удивительно быстро и ясно, все мышцы, подобно сжатой пружине, готовы к молниеносному броску, когда в руках и ногах собирается какой-то небывалый сгусток силы, бывает охотник, который бесшумно, боясь пошевельнуть хоть одну веточку, впритирку продвигая по земле не только тело, но и голову, приближается к логову опасного зверя.

Кажется, причалы надвигаются на нас, хотят навалиться и подмять под себя. До них осталось всего несколько метров. И вот катер почти совсем сблизился бортом со стенкой.

Не дожидаясь, пока он подойдет вплотную, будут вынесены швартовы и поданы трапы, десантники, стоящие уже за леерами по кромке борта и на планшире[6], прыгают на причал, сразу же рассеиваются в разные стороны и, пригнувшись, с автоматами и винтовками наготове разбегаются к ближайшим постройкам и укрытиям.

Все высадились и оторвались от прибрежной полосы. Похоже, что высадка удалась, японцев на причалах не оказалось. На подходе к берегу они не попытались расстрелять и утопить десант. Это уже обнадеживает. Теперь главное — зацепиться за берег, захватить участки для обороны, бросить, как говорят, якоря намертво, чтоб в случае нажима неприятеля было где дать ему отпор.

Катера, так и не закрепив швартовы, тут же отваливают от стенки и идут мористее, к выходу из бухты. Там для них безопаснее, на малых скоростях будут маневрировать и, если не будет волнения или быстрого течения, лягут в дрейф до тех пор, пока мы их не вызовем.

— Катера, гляди, как рванули в море. Теперь бы тут не «прищучили», — на бегу замечает Виктор Карпов.

— А ты жми вперед, отрывайся от берега, — советует его друг Павел Колосов.

— Командир отряда приказал передать по отделениям: быстрее рассеиваться, проникать к укрытиям, держать связь, немедленно докладывать обстановку, — передает приказание Леонова прибежавший его связной Борис Гугуев.

Бойцы и без команд понимают, что надо расширять плацдарм, с первых же минут захватить участок побольше, чтоб можно было передвигаться и не быть под открытым обстрелом врага.

Удача высадки ослабила напряжение, стало как-то спокойнее: в руках у тебя хорошее скорострельное ружье, оно снаряжено в достатке патронами, ты здоров и крепок, неплохо умеешь стрелять из автомата, ты уцепился за берег и оторвался от кромки воды, под твоими ногами твердая земля, а не готовая мгновенно поглотить зыбучая пучина моря, ты можешь, если нужно, вгрызться в эту землю и, вцепившись в нее руками, заставить врага дорого заплатить за попытку сбросить тебя в море. Ухватившись за берег, сразу обретаешь многократно возросшую силу, начинаешь чувствовать себя хозяином положения. Как резко меняется состояние десантника за те короткие секунды, когда надо преодолеть полоску воды от катера или шлюпки до первых прибрежных камней или построек! Сначала как будто неудержимо летишь во что-то разряженное, мягкое, а потом, вдруг подхваченный сильным потоком, обретаешь крылья и уже не падаешь в бездну, а пружинящей силой мускулов рвешься вперед, не цепляешься — нет! — ухватываешься, вгрызаешься в эту сразу ставшую для тебя спасительной землю, сливаешься с нею всем своим существом. И даже чужая земля сразу становится тебе близкой.

Если же по тебе стреляют, стараются вдавить тебя в землю летящим роем пуль, то пущенная перед собой веером плотная завеса автоматного и пулеметного огня служит неплохим щитком, за которым ты хорошо можешь проскочить вперед, добраться до укрытия.

На причалах в ящиках и в мешках лежат какие-то грузы. Укрываясь за ними, перебегаем сначала к складам и от них — к припортовым постройкам и жилым домам. Прошло всего несколько минут, мы проскочили метров двести. Приказал остановиться, чтобы немного передохнуть, осмотреться и доложить об обстановке.

Командиры отделений доносят, что у них все в порядке, противника не обнаружено и они готовы продвигаться дальше в глубь города. Посылаю своего связного Николая Майорова доложить командиру отряда, что первая часть задачи — захват небольшого плацдарма — выполнена, а потому прошу дальнейших распоряжений. Возвратившись, он передает приказ Леонова действовать как предусмотрено планом операции.

Это означает, — хотя мы на такой вариант почти не рассчитывали, — если японцев в припортовой зоне не окажется и они станут уклоняться от соприкосновения с десантниками, отряду не оставаться на одном месте, а углубиться в городские кварталы и постараться быстрее выяснить намерения вражеского командования. Отрываться далеко от берега опасно: как бы японцы не заманили в какую-нибудь ловушку. Но и стоять недвижимо на нынешнем «пятачке» тоже нельзя.

Пройдя пару кварталов от порта к восточной стороне, я повернул все свои отделения по улицам в северную часть города.

Взвод Никандрова широкой цепью идет тоже в этом направлении, но на левом фланге, по припортовой части.

По центральным улицам, в середине между нашими взводами, продвигается командир отряда вместе с группой обеспечения.

Идем медленно, настороженно, заглядываем во дворы, в дома, за заборы. Смотрим, как бы не оставить за спиной упрятавшихся неприятельских солдат.

Но улицы, дворы, дома совсем безлюдны, на глаза не попадается ни одна живая душа. Даже горожане, местные жители, как сквозь землю провалились.

— Что-то тут подозрительно пустынно, — тревожится Виктор Максимов, — как бы не попасть в ловушку.

— И корейцев будто повымели, — добавляет своему командиру Костя Ермаков.

Позади нас совсем обезлюдевший город. Только у выхода в море маячат силуэты катеров — наша бодрящая надежда.

Пока на нашем пути через порт и на первых городских улицах нам не попадается на глаза ни одно оборонительное сооружение. Ни орудий, ни дотов, ни бронированных колпаков, ни других инженерных препятствий. Возможно, Эти укрепления возведены на высотах возле города, прикрывают подходы к порту со стороны моря, размышляем мы.

Но не могли же японцы быть настолько наивными, чтобы не рассчитывать на вероятность набегов наших кораблей на порт. Неужели они полагали, что мы не осмелимся высадить десант в город? Для отражения атак мелких кораблей, для нанесения ударов по десанту в порту и его окрестностях непременно полагалось иметь хотя бы средства стрелкового противодействия, пулеметные точки, малокалиберное скорострельное огневое прикрытие.