Неизвестно - Untitled.FR11.rtf5
Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Untitled.FR11.rtf5"
Описание и краткое содержание "Untitled.FR11.rtf5" читать бесплатно онлайн.
— Вы дилер? — согласно утвержденному Петром Николаевичем Исправнико- вым опроснику, начали они. — В скольки-литровом банке храните вы свои сбережения?
— Нет-нет! — ответила баба Вася.
— Значит, вы — членкор? — продолжали допрос юные следопыты.
— Что вы, детушки! — ужаснулась теща.
— Тогда кто же вы?
— Не знаю...
Тогда бабу Васю отвели в спортзал, где под пытками она призналась, что является Тещей.
ВОСЬМОЕ АВТОРСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Прерву здесь повествование, поскольку мне довелось быть свидетелем исторического допроса бабы Васи.
Кажется, я уже упоминал, что был помещен тогда Петром Николаевичем Ис- правниковым в прибор, способствующий усилению воспоминаний, и когда юные следопыты привели в спортзал бабу Васю, я успел многое вспомнить...
Я вспомнил, например, что незаконно оформил на себя квартиру, которая принадлежит Петру Николаевичу, что я зарыл принадлежащие Петру Николаевичу ваучеры в Пензенской области между станциями Соседка и Башмаково в степи под одним курганом.
Еще я вспомнил, что Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе является не моим, а Петра Николаевича Исправникова приемным отцом.
И когда юные следопыты спросили меня, все ли я вспомнил, я ответил, что у человека всегда есть то, что он еще не вспомнил, но чем больше человек вспоминает сам о себе, тем менее является он человеком.
Любознательные юные следопыты поняли, что я не обманываю их, и, высвободив меня, на мое место вставили бабу Васю.
— Признавайся, кто ты? — кричали они. — В какой банке хранишь украденные у Петра Николаевича сбережения? Фамилия! Имя! Признавайся, где ты зарыла драгоценности, принадлежащие Петру Николаевичу! Где сбережения? Номер банки! Имя! Фамилия!
Видимо, бабка Вася, когда ее начали жечь раскаленными утюгами, потеряла сознание, и юным следопытам пришлось сделать перерыв. Они ушли в соседнее помещение играть красивыми бумажками «марсов» и «сникерсов», а баба Вася очнулась вдруг, увидела меня, привязанного к столбу, и начала плакать.
— Мил человек! — попросила она, с трудом ворочая обожженным языком. — Хоть ты скажи мне, кто я такая?
— Видите ли. — отвечал я. — Вы даже не представляете, уважаемая, в каком странном и быстро меняющемся мире живем мы. Хотя я и являюсь масоном высокого градуса, но мне не известно, кто я сам. Еще утром я был убежден, что я незаконнорожденный сын Эдуарда Амвросиевича Шеварднадзе — грузинский еврей и подданный Давид Эдуардович Выжигайлошвили. А сейчас? Нет, сейчас я не знаю, кто я. Но я уже твердо знаю, что я не грузинский еврей и не подданный.
— Что же мне делать? — заплакала бабка Вася. — Никаких сил нет терпеть это мучение.
— Признайтесь . — посоветовал я.
— В чем?!
— В чем угодно. Главное — признаться. Признайтесь, например, что вы теща.
— Чья?
— Не все ли равно. — сказал я. — Главное — признаться. Ведь вы же знаете, что неродственность в ее причинах обнимает и всю природу, как слепую силу, не управляемую разумом. Зачем вам нужно это? Признайтесь, что вы теща господина Президента.
— А можно?
— Вас же просят вспомнить, вот вы и вспоминайте . Вспомнили?
— Вспомнила, сыночек. Ой, вспомнила!
Как раз в этот момент забежал в спортзал поэт Евгений Иудкин, чтобы узнать последние новости.
— Борис Николаевич Президент — ваш зять? — взволнованно воскликнул он.
— Не знаю... — тяжело вздохнула баба Вася. — Я про зятя давно не слышала ничего . Жив ли или уже задавили?.. Давно посылков не слал с продуктами.
— Ну, что вы! — успокоил ее Евгений Иудкин. — Если ваш зять — Борис Николаевич Президент, то он жив. Мы все ждем, когда его задавят на рельсе.
И, подумав, добавил:
— В нашем городе все очень гордятся им! И любят его почти так же сильно, как Петра Николаевича Исправникова.
— Нет! — возразил ему я. — Петра Николаевича у нас, конечно, любят сильнее... Даже сильнее, чем хана Батыя.
Евгений Иудкин взглянул меня и, увидев, что я привязан к столбу, спорить не стал.
— Пойду! — сказал он. — Надо стихи написать, что Теща нашлась. И вас тоже не буду отвлекать от дела. Кстати, должен сказать вам, что меня вместо вас главным историком Рельсовска назначили.
От неожиданности я потерял тогда, кажется, сознание, а когда очнулся, обнаружил, что теща умерла.
Не знаю, то ли от неожиданной радости случилось это, то ли из-за неосторожного обращения недостаточно опытных в таких делах юных следопытов, но факт смерти был налицо...
И надо было видеть, как огорчились любознательные сникерсы, когда, вернувшись, застали вместо тещи только ее бездыханное тело.
— Она призналась? — спросили они у меня.
— Да. — сказал я. — Вы даже не представляете себе, юные следопыты, чьей тещей было еще несколько минут назад это бездыханное тело.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ, или НА ПОРОГЕ ЧЕТВЕРТОГО ИСЧЕЗНОВЕНИЯ.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Появление в газете «На рельсу!» поэмы Евгения Иудкина «Теща Президента» было тепло встречено общественностью Рельсовска, но вскоре начались споры.
Дело в том, что в поэме Иудкина теща баба Вася была изображена живой.
Особенно удалось Иудкину, по общему мнению, описание сцены, когда баба Вася, чтобы приветить юных следопытов, пытается испечь в печи сникерсы и баунти.
Но когда проводили читательскую конференцию по поэме, выяснилось, что бабы Васи нет в живых, и среди рельсовцев возникли разногласия.
Одни утверждали, что баба Вася, будучи умершей тещей, необъяснимым образом воскресла на время и теперь снова померла. Другие утверждали, что она и не думала воскресать, а была насильно оживлена в НИИ Человека и Трупа, которым руководил Петр Гаврилович Исправников.
В результате повоевали, конечно, а потом дали знать о находке в город НАТО, но по самому Рельсовску поползли странные слухи, будто теща и теперь не живая и не мертвая, а главное, что так теперь будет со всеми, потому что началось Четвертое Исчезновение и теперь вслед за русскими и евреями, женщинами и мужчинами, стариками и детьми должны исчезнуть живые и мертвые.
Тревожные времена наступили в Рельсовске.
Дилер Петров, например, дегустируя импортный спирт, во всеуслышание заявил, что готов сам оплатить перевозку в Кремль паровоза и рельс, чтобы Борис Николаевич Президент мог задавиться там в любое удобное для него время.
Заодно он готов переправить в Кремль и свою тещу, неважно живую или мертвую.
Я пытался отговорить дилера Петрова от его безумного предприятия.
Как бывший историк Рельсовска, я объяснил, насколько опасен этот путь, и в качестве подтверждения рассказал, что вынужден был зарыть имевшиеся у меня ваучеры в Пензенской области между станциями Соседка и Башмаково, в степи под одним курганом.
— А что если и тебе, Петров, придется поступить так с тещей в минуту опасности? — спросил я. — Что ты тогда скажешь в Кремле? Как посмотришь в глаза Борису Николаевичу Президенту?
Кроме того, я предложил обсудить идею регуляции правящего разума природы, но — увы! — не был услышан.
Между тем, эти выливающиеся в длительные публичные дискуссии настроения и привели к тому, что противостояние дилеров и членкоров начало слабеть и, наконец, совершенно исчезло...
— Кто я есть? — спрашивал сын у отца. — Может быть, есть хорошо перейти в членкоры?
— Не знаю, сынок... — расстроенно отвечал отец. — Никто не знай, что есть лучше. Теперь у нас есть консенсус, но смыслу жизни нет.
Смысл жизни был потерян, ясное и понятное всем деление рельсовцев на дилеров и членкоров оборачивалось фикцией, а порожденная новыми политическими и общественными реалиями смута разрасталась, клубилась на улицах и в местах общественного пользования.
Рельсовцы ходили подавленные, растерянные.
Гигантские толпы их собирались в те дни возле Фединой избы.
Рельсовцы били в кастрюли, размахивали пустыми бутылками и знаменами и круглосуточно скандировали:
— Пёр-ни-и! Пер-ни-и! Пёр-ни, Фед-я-я!
И вот тогда-то и пёрнул Федор Михайлович Любимов.
ВОСЬМОЕ АВТОРСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ.
ОКОНЧАНИЕ
Не могу забыть тот волнующий день, когда перед тем как передать свой труд новому главному историку Рельсовска, я решил вынести его на суд общественности.
— Ну, как?.. — глядя в зеркало, волнуясь, спросил я у Федора Михайловича Любимова, который взял себя на труд прочесть мое сочинение, пока я бегал за виски в шоп «Ближний овраг».
— Глубоко. — сказал Федор Михайлович. — И поучительно. Ты ведь знаешь, Додик, я всегда говорил, что тебе писать надо.
— Спасибо, Федя. — сказал я. — Но, извини, разве ты не дочитал мою рукопись до конца? По-моему, у тебя было достаточно времени. Я по дороге в «Ближний овраг» попал в триста тридцать девятую гражданскую войну, и только одно утешало меня среди тягот ее, что у тебя будет время дочитать рукопись до конца.
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Untitled.FR11.rtf5"
Книги похожие на "Untitled.FR11.rtf5" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о " Неизвестно - Untitled.FR11.rtf5"
Отзывы читателей о книге "Untitled.FR11.rtf5", комментарии и мнения людей о произведении.