Яна Дубинянская - Глобальное потепление

• Название: Глобальное потепление
• Автор: Яна Дубинянская
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-91631-022-1

В романе «Н2О» (2008) Яна Дубинянская очень точно предсказала особенности нынешнего экономического кризиса. Сбудется ли то, что она предсказывает в новом романе?

2043-й год. Уже давно напряженные, отношения между Этой Страной и Нашей Страной (что за страны — не загадка) достигают точки кипения. После глобального потепления Эта Страна отказалась от сырьевой экономики, а побережье Северного Ледовитого (ныне Безледного) океана стало туристическим раем с центром на Соловках. А Наша Страна окончательно превратилась в маргинальную, где работы нет и не предвидится. Одна надежда — на таинственную Капсулу с чудодейственным рецептом всеобщего счастья. Но Капсула интересует и правительство Этой Страны, а счастьем, хоть и всеобщим, делиться никому не хочется. А если нельзя поделить, надо воевать!

На этом драматическом фоне разворачивается роман журналистки из Нашей Страны Юлии Чопик и писателя из Этой Страны Дмитрия Ливанова. Казалось бы, они идеально друг другу подходят, у них много общего, они нужны друг другу. Но люди — не страны…

---

Содержание кислорода в воздухе все сильнее стремилось к нулю, кто-то, зажатый ближе к окну, распахнул створку, и драная по краю тюлевая занавеска вспучилась, как виртуальный парус на гламурном островном корабле. На фантомном, в сеточку, ночном фоне обозначился силуэтный профиль с черной бородой. Ливанов ссадил с колен протестующую Соню, но, пока он это делал, силуэт исчез, трансформировавшись в гигантский вазон с кактусом-опунцией, да и вообще, наверное, хватит на сегодня пить.

— А в шесть утра у меня поезд, — сказал в пространство Ливанов. — Или в семь?.. подожди падать, солнце, дай сверюсь с искусственным интеллектом. Будешь смеяться, дорогая, все-таки в шесть.

— Так пойдем ко мне, — бесхитростно предложила Соня. — Я близко живу.

— Как мы с тобой договоримся, Дим? — засуетился Юрка Рибер, умевший договариваться в любом состоянии.

Очень захотелось его послать, но, наверное, это было бы не совсем правильно, и Ливанов бросил:

— Приедешь — на месте созвонимся.

Он тяжело поднялся и двинул к выходу, подталкивая перед собой Соню и взрезая, как фигурой на носу корабля, ее мощным корпусом волны риберовских гостей, колышащихся в душном дыму. По дороге ему совали на прощание руки, и Ливанов все их пожимал, кто-то махал издали, кто-то похохатывал, похлопывал по плечу, давал советы. Сонечкины уши впереди пылали горячим красным цветом.

Уже на лестничной площадке воздух был прохладен и неправдоподобно, отрезвляюще свеж. Соня повисла на Ливанове, губы у нее были мягкие и кисловатые, как прибродившие фрукты. На ногах она держалась очень нетвердо, пришлось прислонить к штукатурке и придерживать одной рукой, шаря другой в кармане в поисках мобилки.

— Такси? — удивилась Соня. — Не надо, я тут рядом живу, в соседнем доме.

— А я живу далеко, у меня поезд через пару часов и даже запасных трусов с собой нет, — Ливанов продиктовал адрес и развернул ее к себе за мочки пылающих ушей. — Ты смешная и глупая, за это я тебя и люблю. Поедешь со мной на Соловки?

рубрика: Саквояж

КАК ПЛАНИРУЮТ ЛЕТО ЗНАМЕНИТОСТИ Дмитрий ЛИВАНОВ, писатель:

— Вы меня об этом спрашиваете каждый год, наверное, в надежде услышать что-нибудь новенькое. Ничего подобного, не дождетесь. Этим летом я снова еду на Соловки, потому что лучшего места просто нету нигде. А самое лучшее место на Соловках — лагерь Сандормох, мы туда вдвоем с дочкой поедем, она уже второй месяц все ест и хорошо себя ведет, насколько это вообще возможно, Лилька у меня чертенок, хотя и солнышко.

Вообще же Соловки — это символ. Символ нашей иррациональной логики, которая почему-то действует, хотя казалось бы, — а по-другому и не бывает в этой стране. Все мы прекрасно знаем, что территория исторических Соловков затоплена в результате глобального потепления. Согласитесь, новое побережье Белого моря и Безледного океана можно было назвать как угодно. Только в этой стране могли додуматься сделать ставку на бренд, нагруженный таким невероятным, мощнейшим негативом. Но, с другой-то стороны, и сам бренд мощнейший!

И когда отгремели все скандалы насчет цинизма, плясок на костях и так далее, оказалось что? Оказалось, весь мир стремится к нам сюда, на Беломорье, на Соловки. Нас полюбили именно за то, за что когда-то особенно ненавидели. Парадоксальный эффект, возможный исключительно в этой стране и нигде больше. Другое дело, мы никак не можем по-настоящему получить удовольствие от этой неожиданной всеобщей любви. Секс без оргазма, знаете ли, утомительное занятие, не приносящее счастья. А потому счастья в этой стране нет и, боюсь, не будет…

Но я все равно еду на Соловки, потому что там хорошо. Буду писать новую вещь, трилогию в стихах «Глобальное потепление». Но это уже, пожалуй, не по вашей теме.

Из опроса глянцевого журнала «Великолепные вакации»

5. Наша Страна

— Да, Дмитрий Ильич… Не может быть, какая удача!..Конечно, разумеется, будем очень рады. Я вам перезвоню. Еще раз большое спасибо, — Вероничка повесила трубку и улыбнулась снисходительной ухмылкой профессионалки.

— А меня он послал, — задумчиво сказала Юлька.

Редакторша пожала обнаженными плечами, не снисходя до объяснения очевидного. И то правда, на Юлькиной памяти Вероничку действительно никто и никогда не посылал. Вот сама она могла своим вкрадчивым, протяжным и всегда, не только в сиесту, будто заспанным голосом послать кого угодно и как угодно далеко.

— Послезавтра он у нас в эфире…

Вероничка сделала микропаузу и победно, словно джокер из рукава (хотя никаких рукавов на ней, разумеется, не было — одни прозрачные полосочки топика с кондишеном), выложила основное:

— В реальной студии!

— Это как? — оторопела Юлька.

— Очень просто. Он здесь, в нашей стране. Приехал вчера по каким-то своим делам, я не вникала.

— Блин. Могла бы вникнуть!

Редакторша посмотрела на нее с легким недоумением и даже брезгливостью, и было абсолютно понятно, что именно она думает: с какой это радости такое вот ничтожество светится в эфире, а вся-распрекрасная-я вкалываю на нее за кадром, и никакой благодарности? Впрочем, ни о чем другом в Юлькином присутствии Вероничка никогда не думала. Да и, по-видимому, вообще никогда.

Демонстративно отвернулась и принялась листать глянцевый журнал с белым лайнером на обложке и кучей барышень в купальниках под пальмами внутри. Вероничка собиралась в отпуск. Весь «Супер-Мост» в связи с переходом на летнюю сетку вещания отправляли в отпуск со второго числа и аж до следующего телесезона, причем последнее было весьма под вопросом. По студии ходили разнообразные слухи и сплетни, однако по большому счету никто особенно не парился. В нашей стране по определению не бывает ничего стабильного или хотя бы долгосрочного, а тем более здесь, на текучем, как ртуть, и безалаберном, как тинейджер, отечественном телевидении.

На Юлькиной памяти каждый раз, когда закрывалась какая-нибудь программа, происходило это с шумом и треском, воплями о свободе слова и плачем по разбитым судьбам десятка-другого производивших ее сотрудников. Но проходило пару недель, и весь оставшийся на улице без средств к существованию персонал, от телеведущих до видеоинженеров, проявлялся россыпью на других проектах и каналах, по-прежнему то и дело пересекаясь в кафешках, разбросанных по этажам телецентра. В нашей стране, если разобраться, работы полно — при условии, что ты умеешь и хочешь работать. А в дайверы идут вовсе не от социальной безнадежности, как принято кричать в прессе перед каждыми выборами, а в силу определенного склада характера, несовместимого с работой в принципе. Другое дело, с нашим, так сказать, национальным менталитетом (в универе Юлька учила фольклор и могла бы наприводить примеров) совершенно неудивительно, что у нас полстраны дайверов.

Кстати, Андрея Кириченко она устроила на программу к Светке, честно предупредив о возможных трудностях. Светка только похихикала: в ее светском формате фиг напьешься, даром что вокруг перманентно наливают: операторы у нее вообще не спускают камеру с плеча. Допустим; в крайнем случае, это будут уже его проблемы. Она, Юлька Чопик, все, что могла, для него, дурака, сделала.

Она вообще сделала все, что могла. Вон, даже до этого долбаного Ливанова с Вероничкиной помощью дозвонилась и пригласила в эфир, на последнюю программу в нынешнем сезоне, чтобы не сказать пессимистичнее и короче. Пошла она на это ради Иннокентия и только — после бурной сцены, когда почти трезвый Кешка драматически заявил, что убил на своего кондишенного спонсора два года жизни в нервном эквиваленте (если бы Юлька подсчитывала свою жизнь по такому принципу, давно была бы в гигантском минусе), а потому, Чопик, либо он, либо я, то есть, наоборот, ну ты меня поняла. Она поняла, разумеется.

Ради того, чтобы Иннокентий остался в проекте, Юлька была готова на все, хоть попробовать договориться с этим Ливановым. Тем более что он скорее всего опять ее пошлет. И вообще, знать бы, что он здесь, поймала бы где-нибудь на нейтральной территории, слишком много чести второй раз приглашать в эфир без малейшей гарантии, что на сей раз соизволит. Все-таки надо иметь свою гордость. Если не за себя лично, то за программу, сколько бы ей ни осталось, за канал, сколько бы там ни платили, да и, в конце концов, за всю нашу страну.

— Блин, — сказала в пространство Вероничка. — Она когда-нибудь начнется, эта планерка, или как?

Юльке тоже было интересно. Сегодня у нее еще висела ночная съемка в новостях, и первый муж звонил уже три раза по поводу серьезной-проблемы-не-по-телефону. Но эфир сорок минут как закончился, а разбор полетов все не начинался — верный признак стадии полураспада, когда все, что вообще делается, делается лишь в силу инерции, постепенно сходя на нет. Юлька так не могла. Любой вынужденный провис и простой выматывал ее в разы сильнее, чем самая напряженная работа. А тут еще и наколенник разрядился, а зарядное устройство она забыла дома, блин. Компьютеров в гримерке, естественно, не было, только в аппаратной, куда особенно не сунешься. Вероничка вяло листала журнал, глянцевые страницы подрагивали и шелестели под ее кондишеном.