Юлий Дунский - Экипаж

• Название: Экипаж
• Автор: Юлий Дунский
• Жанр: Короткие истории

---

— Замуж еще не вышла? — пошутил отец. — Все-таки три дня не виделись.

—  Пока что нет.

— А когда выйдешь, нам с матерью хоть сообщишь? Наташа улыбнулась, но как-то не очень весело.

—  Конечно, сообщу. Если рядом телефон будет. Отцу такой юмор не понравился, но он промолчал:

сам ведь завел разговор.

Вошла с кухни Анна Максимовна со стаканом мор­ковного сока в руках.

—  О чем беседовали? — спросила она с беспокой­ством.

—  Так... О жизни вообще. — Наташа встала. — Я пошла учиться.

Она взяла книгу, заложенную тетрадкой, и ушла к себе в комнату. Анна Максимовна поставила мор­ковный сок перед мужем.

—  А ну его к лешему, — взмолился Тимченко.

—  Надо. Это сплошной каротин. Очень хорошо для глаз... Ведь знаешь.

—  Каротин, карантин, — пробормотал Андрей Ва­сильевич, но сок выпил. А жена уже достала из-под журнального столика прибор, которым измеряют дав­ление, и стала оборачивать руку мужа повязкой.

—  Зачем? — вяло протестовал Тимченко. — Это-то зачем?.. Только смотреть мешаешь... Ну, сколько там настукало?

Жена улыбнулась: знала, что обязательно спросит.

—  Идеально. Сто двадцать на восемьдесят... Вот тебе Распутин, «Живи и помни». Это надо прочесть. Я очками заложила, где начинается.

.В спальне у Тимченко стояли рядышком две со­лидные, отсвечивающие полировкой кровати. Андрей Васильевич закрыл однотомник Распутина и потушил ночник.

— Андрюша, — сказала вдруг жена. Оказывается, она не спала — просто лежала с закрытыми глаза­ми. — Тебе Наталья что-нибудь говорила?

—  Вроде нет... А что? — встрепенулся Тимченко.

—  Наверное, лучше, чтоб она сама сказала... Но все равно... Только отнесись спокойно. Она у нас бе­ременна.

Тимченко сел на постели, зажег свет.

—  Постой, это ерунда какая-то получается... Я ее сегодня, буквально сегодня спросил: замуж не вышла? Она говорит: пока не собираюсь... Весело так говорила!

Жена только вздохнула. Андрей Васильевич понял, что сказал глупость.

—  А кто... этот?

—  Какой-то Костя. Она говорит, он у нас бывал... Я что-то не помню.

Тимченко встал и, как был в трусах, вышел из комнаты.

—  Ты куда?.. Ее нету.

Он не ответил. Хлопнула входная дверь.

...Когда он вернулся и сел на кровать, жена не выдержала, спросила:

—  Куда ходил?

—  Я ей сабо привез, на день рождения.

—  Ну?

—  Ну, пошел и в мусоропровод кинул!...

—  Ты мог простудиться. Они помолчали.

—  Как тебе не стыдно? Чего ты злишься? — не очень уверенно сказала Анна Максимовна. — Надо радоваться!

—  Чему? Чему радоваться?

—  Тому, что Наталья разумная девка. Не стала ничего делать, хочет рожать... Что будет внук... Что мы с тобой еще не старые — неужели не вырастим? Деньги есть, дача есть... Ну, чего ты молчишь?

—  Радуюсь.

Низко над водой шел вертолет. Из воды торчали верхушки деревьев, телеграфные столбы, а кое-где и крыши домов. Половодье. «Ми-4» летел неторопливо, отражаясь в спокойной воде.

В кабине сидели Валентин Ненароков, медсестра в белом халате и второй пилот. Второй внимательно следил за землей, а Ненароков, сидя за штурвалом, рассказывал медсестре:

—  Я с ним специально в Москву заезжал после отпуска. Хотели к логопеду попасть, да не успели.

—  Неужели так сильно заикается? — спросила сестра сочувственно.

—  Сильно... Но он хитрый, придумал выход. Слово целиком сказать трудно, так он говорит кусочек. Вме­сто «хочу» — «чу», вместо «хорошо» — «шо», вместо «вкусно» — «ку». В общем, целый язык сочинил.

— Интересно, — сказал второй, продолжая наблю­дать за землей.

— И я с ним так же разговариваю, — рассказывал Ненароков. — Вроде балуюсь, а ему так легче, весе­лей. Он меньше стесняется... А вот жена наоборот. Кричит на него, требует, чтоб говорил правильно. А он только больше заикается...

— Твоя Аля вообще язва хорошая, — заметил вто­рой.

Ненароков не обиделся, но огорчился:

—  Это ты зря... Просто у нее нервы.

—  И у тебя нервы, и у меня нервы, но мы ж на людей не кидаемся.

—  Знаешь что, Серега... — начал Ненароков сер­дито, но тут второй пилот перебил его:

—  Вижу людей.

И правда, впереди, на крыше затопленного дома, махал белой рубахой человек. Рядом сидел другой, поменьше, наверно ребенок. А на плоской крыше при­стройки стоял зеркальный шкаф...

В маленькой московской квартире играл магнито­фон. Под его музыку танцевала пара: молодой человек в джинсах и девушка — по виду десятиклассница. Еще один паренек сидел в углу, листая книгу.

Приоткрылась дверь, и пожилая женщина, наверно соседка, сказала:

—  Костя, к тебе.

В комнату вошел Тимченко. Не здороваясь, он ска­зал парню с книгой:

—  Выйди на минутку. — А девушке велел: — Ты останься. Тебе полезно будет послушать.

Костя посмотрел на него с удивлением и тревогой.

—  Что ж ты наделал? — спросил Андрей Василь­евич, перекрывая голосом музыку. — Наташка бере­менна, а ты в кусты?

Своей тяжелой рукой он сгреб парня за рубашку и хорошенько тряхнул.

—  А ты отплясываешь? Другой дуре мозги кру­тишь?

—  Это сестра моя! — жалобно закричал парень. Тимченко смутился:

— Да?.. Ну, все равно. Так люди не поступают. Иди и женись, а то я из тебя...

—  Да вы не поняли, я с удовольствием, — сказал парень еще жалобней. Он пошел выключить магнито­фон и снова вернулся к Тимченко. — Я только об этом и прошу. Звоню, звоню, две телеграммы дал!

—  Что ты ему объясняешь? Не унижайся, — сер­дито сказала сестра. — Она мизинца твоего не сто­ит!..

— Отстань!.. Андрей Васильевич, я ее люблю. А она не хочет. Категорически.

Дома совершенно сбитый с толку Тимченко допы­тывался у дочери:

— Но почему? Почему? Можешь ты мне объяснить?.. Парень как парень...

—  Ну... Он не личность. Не нужен он мне. И вам с мамой не нужен. Только лишние хлопоты... Все равно не сможем мы с ним жить.

Андрей Васильевич помолчал, потом сказал горько:

—  Ну давай, жди свою личность... Ребенка сде­лать — личность, а пожениться как люди — не лич­ность... Ты хоть понимаешь, что жизнь себе искале­чила?

Наташа вдруг озлилась.

— А ты хоть понимаешь, что ничего не понимаешь?.. Буду! Буду, буду рожать! И нечего за меня беспоко­иться. За себя беспокойся! Тебя спишут вот-вот, ты же отлетал почти!.. А на земле что тебе делать? Вот и будешь внука воспитывать!

—  Наталья, замолчи сейчас же! — сердито крик­нула мать.

Тимченко встал, хотел что-то сказать дочери, но передумал и вышел из комнаты.

—  Бух! Бух! — гремело над болотом. В резиновых ботфортах, в старой кожаной куртке, Тимченко брел по хлюпающей земле с двустволкой в руках. Охота — это был его любимый отдых. Но сегодня даже охота не могла исправить настроения.

—  Бух! Бух! — И, хлопая крыльями, упала на землю утка...

...Тимченко вышел к костру, который развел на сухом месте другой охотник. Этот охотник, одетый точно так же, как Андрей Васильевич, был старше лет на десять. Рядом с ним у костра сидела красивая угрюмая девушка в брюках, резиновых сапожках и нейлоновой куртке.

—  Андрюша! — весело закричал сидевший у кос­тра. — Вот нечаянная радость!.. Томочка, это мой друг, высочайшего класса летчик!

—  Тамара! — без улыбки представилась девушка. Тимченко присел к костру, кивнул девушке.

—  Это внучка моя, царица Тамара, — с гордостью сказал старый летчик. — А ты чего невеселый?

—  По разным причинам, — буркнул Тимченко.

—   Ничего, это мы исправим. Томочка, принеси, пожалуйста.

Девушка встала, спустилась к берегу озера. Там остужалась в воде бутылка водки, привязанная за горлышко к коряге.

Пока Тамара выуживала бутылку, старый летчик говорил, помешивая в греющемся над костром котел­ке:

— Вот, понимаешь, выросла... Красивая девчонка, хотела артисткой стать, но не потянула. По конкурсу

не прошла... А теперь считает, дуреха, что жизнь про­пала, конец!..

Тимченко слушал не перебивая.

—  Но вообще-то она толковая. Английскую школу кончила, и вообще, — заторопился, чтобы скорее пе­рейти к сути, Тамарин дед. — Я ее устроил бортп­роводницей. Уже год летает. И у меня просьба: возьми ее под свое, как говорится, покровительство.

— Георгий Степанович, о чем ты говоришь? — уди­вился Тимченко. — Все сделаю, что в моей власти...

Тамара вернулась с бутылкой. Разливая водку по пластмассовым стаканчикам, Георгий Степанович продолжал рекламировать внучку:

—  Она по-английски знаешь как чешет? И поет, и разговаривает?

—   Ну, петь-то у нас вряд ли придется. А вот разговаривать... Ду ю риалли спик гуд инглиш?

Тамара пожала плечами и на хорошем — гораздо лучше, чем у Андрея Васильевича, — языке отвечала, что да, действительно, хорошо говорит по-английски и любит читать английские книги.

—  А где летала?