Юлий Дунский - Экипаж

• Название: Экипаж
• Автор: Юлий Дунский
• Жанр: Короткие истории

---

—  А где летала?

—  По Союзу. А сейчас перевели в Шереметьево. Тимченко подумал, что бы еще спросить, и ничего

интересного не придумал: вообще он не очень понимал, чем может быть полезен Тамаре.

—  Профессия бортпроводницы нравится?

—  Нет, — спокойно ответила девушка. — Если честно, совсем не об этом мечтала.

Она держалась независимо и даже чуть-чуть вы­сокомерно.

—  А что вам нравится? На уток охотиться? — спросил Тимченко, обидевшийся за авиацию. Тамара усмехнулась:

—  Это дед Егор затащил меня. Развлекает. Тамара отошла поискать сухих веток для костра.

Тимченко спросил у Егора:

—  Замужем?

Тот отрицательно покачал головой. Тимченко по­низил голос еще больше:

—  Мать-одиночка?

—  С чего ты взял? — испугался Георгий Степа­нович.

—  Да нет, это я так... Сам не знаю...

Тимченко и экипаж снова были в кабине «Ту-154». Впереди, за стеклом, белели в синем небе легкие об­лака. Ничто не предвещало неприятностей. И вдруг бортинженер Скворцов и штурман крикнули почти одновременно:

—  Пожар!.. Пожар!..

—  Вижу и слышу. — Тимченко инстинктивно по­тянулся к тумблеру, но рука его повисла в воздухе. — Дым откуда-то... Похоже, что-то горит — в кабине или под полом.

На приборной доске бортинженера мигало табло. Игорь прочитал вслух:

—  Пожар в первом пассажирском салоне.

—  Пилотировать второму! — распорядился Тим­ченко. — Всем остальным надеть маски!

—  Готов! — доложил Игорь. Он был уже в маске, гофрированный шланг которой тянулся к панели с надписью: «Кислород».

—  Готов! — доложил и штурман.

—  Надеть маску второму. Управление беру на се­бя, — сказал Андрей Васильевич. На нем тоже была маска. — Двигателям малый газ! Экстренное сниже­ние до безопасной высоты!

—  Понял, — кивнул штурман. В масках со шлан­гами, с наушниками, все они теперь были похожи на космонавтов.

—  Инженер! Возьми баллон и иди проверь сало­ны. — Микрофон, вмонтированный в маску, плотно прилегал к губам, и голос Тимченко звучал из дина­мика непривычно глухо.

—  Беру баллон, бегу в салон! — весело продекла­мировал Игорь.

А командир продолжал:

—  Уменьшаю скорость до четырехсот километров в час. Закрыть кран поддува гермокабины! Произве­сти разгерметизацию!

—    Автомат регулятора давления включен на сброс! — доложил второй.

—  Мы на курсе, на глиссаде, — сказал штурман.

—  Хорошо. — Тимченко повернулся к Скворцо-ву. — Почему не доложил об источнике дыма?

—  Думаю, что где-то у нас под полом.

—  «Где-то»! А конкретно можешь?

Игорь нагнулся и показал на щель под своим сто­ликом:

—  Вот он сочится... Разбирать пол?

—  Ладно, не надо. Пока хватит.

—  А садиться? — спросил штурман.

—  Сегодня садиться не будем. Завтра.

Тимченко щелкнул тумблером над головой, и в ка­бине зажегся свет. Летчики не спеша сняли наушни­ки, маски. Андрей Васильевич вынул платок из кар­мана и тщательно вытер лоб. За стеклами кабины не было уже ни неба, ни облаков — скучная серая пе­лена.

Открылась дверь. За ней стала видна большая ком­ната с пультом управления и креслами вдоль стен. В них сидел, ожидая своей очереди, еще один экипаж, пришедший на тренажер.

—  Выходите, — деловито сказал инструктор... ...Когда они шли по коридору, Тимченко недовольно

сказал Скворцову:

—  Игорь, надо относиться посерьезней. Конечно, это только репетиция, а спектакль, я надеюсь, не состоится никогда... И все-таки, не будь умнее всех!

На подмосковном водохранилище, неподалеку от моста, плавает обрубок фюзеляжа «Ил-18». На борту у него написано: «Волна». Здесь экипажи самолетов отрабатывают спасение при посадке на воду.

Вместе с экипажем Тимченко тренировалась груп­па бортпроводниц, в их числе и Тамара. В конце мая вода уже теплая — барахтаться в ней было весело. Игорь Скворцов сразу взял Тамару под свое покро­вительство: учил ее спускать на воду канаты и по­могать «пассажирам».

...Вместе они плыли на ярком надувном плоту с шалашиком. Игорь, видимо, рассказывал ей что-то забавное: Тамара, против своего обыкновения, улыба­лась. А с борта «Волны» на Скворцова неодобрительно смотрел их командир, Андрей Васильевич Тимченко: как-никак Тамара считалась его подопечной.

Вздохнув, Тимченко поднял руку и, как полагалось по плану тренировки, выпустил в воздух сигнальную ракету.

Вечером Тамара была в гостях у Игоря. По стенам, в матовых панелях, переливались огненные сполохи цветомузыки. Тамара сидела в акустических науш­никах и, закрыв глаза, слушала музыку, которая иг­рала для нее одной: колонки были отключены. А Игорь в это время разговаривал но телефону:

— Папа! А что у Сашки?.. Не обращай внимания, потом  сам  жалеть будет... У тети Марины  доктор

был?.. Ага.... Нет проблем, достанем. Повтори, как на­зывается: «мире» или «мере»?

Прижав трубку плечом, Игорь записал на кален­даре: «Миредин» — и, увидев, что Тамара на секунду открыла глаза, приветственно помахал ей и извинил­ся улыбкой. Потом закончил разговор:

—  А был случай, чтоб ты забыл? То-то же!.. Маму поцелуй.

Нажав на рычажок, он тут же набрал другой но­мер.

—  Сергей? Привет!.. Бери карандаш, записывай: Михаил, Иван, Раиса, Евтушенко... Миредин. Индий­ское лекарство... Ты когда летишь в Индию?.. Очень хорошо. В среду я тебя встречу...

Разговаривая, Игорь время от времени включал и выключал кнопку звучания магнитофона и передви­гал ручку регулятора. А когда положил телефонную трубку, включил колонки на нормальную громкость и сказал Тамаре:

—  Резковато звучало, высоких много.. Сейчас по­лучше?

И вдруг увидел с удивлением, что по щекам де­вушки медленно ползут слезы. Игорь подошел, осто­рожно снял с нее наушники. Тамара открыла глаза, виновато улыбнулась.

—  Вы так чувствуете музыку? — спросил Игорь с уважением. Тамара покачала головой.

—  Нет. Люблю, конечно, ну, как все... Просто у меня с этой музыкой связано одно воспоминание.

—  Любовь?

—   Если бы!.. Я под эту музыку провалилась с треском. В Щукинском училище. Я сидела, ждала своей очереди, а за стенкой все время играли это. Это откуда?

—  Рок-опера. «Французская революция».

— Я даже не знала. Но там все время ее повторяли. Наверно, студенты этюд готовили под нее или что... И во время экзамена, когда я им басню читала, тоже было тихонечко слышно. И потом, когда я в коридоре плакала, опять ее играли.

Она стала искать платок. Игорь достал свой, кон­чиком вытер ей слезы и пошел переключил музыку. Потом сел рядом с Тамарой и обнял ее за плечи:

—  Это, как говорит мой отец, «дело былое»... Но вообще-то, если человек не вспоминает о своих неу­дачах, не переживает — значит, бесчувственная ско­тина. Так что плачь на здоровье — теперь-то у тебя все в порядке.

—  Теперь все в порядке, — грустно подтвердила Тамара.

Вечером четырехэтажный поселковый дом светился разноцветными прямоугольниками окон. За одними виднелись обтянутые оранжевым шелком абажуры, каких в большом городе уже не встретишь, за дру-

гими — современные светильники, за третьими — го­лые лампочки.

...У себя на кухне Аля защипывала пельмени. Ей помогала подруга, такая же молодая и почти такая же красивая.

—  Смотри, Алька, доиграешься, — говорила по­друга. — Не сходи с ума! Тебе такой золотой муж достался.

Аля не ответила. Подруга отнесла в холодильник доску с готовыми пельменями, вернулась и высказала новую мысль:

—  Ну, заведи себе кого-нибудь. Может, тогда бе­ситься перестанешь.

—  При живом-то муже? — презрительно сказала Аля. — Нет, это уж пускай другие. А я не такой человек.

—  Тогда терпи. Аля поджала губы.

—  А я что делаю? Только и терплю. Уже пять лет терплю.

.„Не остывший еще от рабочего азарта, Ненароков ходил по комнате, а сын Алик, крепко обхватив его правую ногу и поставив ножки на отцовский ботинок, путешествовал вместе с ним.

—  Пятый день, а вода держится, — рассказывал Ненароков ясене. — Кое-где аж до крыш доходит... Мы зависли над дымом, смотрю — на дереве скворечник. Низко-низко над водой... И представляешь: прямо как птичка, сидит на полочке мышь!

—  Ме... мы!.. — потребовал Алик.

—  Тебе мышку? — Отец поднял его на руки. — Нельзя. Ее и не достать... Уйдет вода — она слезет, побежит искать своих деток...

—  Мужчины! Садитесь кушать... Я вам пельменей наготовила! — позвала Аля. Подруга вынесла из кух­ни большое блюдо пельменей.

...Они ужинали. На столе стояла бутылка красного вина, салат. Алина мать, седенькая и тихая, следила, чтоб ни у кого в тарелке не было пусто. Аля ела с аппетитом и при этом весело болтала:

—  Ну эта Машенька Филатова, я просто не могу! Такая крохотулечка, такая пупочка — и скочет, и скочет, и скочет!.. У меня в классе три девочки тоже занимаются, но они как медвежатки...