Дитер Нолль - Приключения Вернера Хольта

• Название: Приключения Вернера Хольта
• Автор: Дитер Нолль
• Издательство: Издательство иностранной литературы
• Жанр: О войне
• Год: 1962

Популярный роман писателя из ГДР о том, как молодой 17-летний немец в 1943 году заканчивает школу и призывается в зенитные части. Всё это на фоне капитуляции Италии, краха немецкого наступления под Курском, ужасных бомбардировок Германии. Дальше хуже. Во второй части показана послевоенная жизнь. Книга интересна, помимо того, что занимательна сюжетом, тем, что знакомит со множеством бытовых деталей. Чувствуется связь с прозой Ремарка.

---

На следующий день они наконец добрались до места. Поезд остановился на товарной станции. Пути, пакгаузы, семафорные будки — все это широкой полосой тянулось до самого леса. Примерно в двух километрах виден был железнодорожный мост, переброшенный через глубокое ущелье, на дне которого шумел неширокий, но бурный поток.

— Это Грон, — заявил Вольцов, кинув взгляд на карту. До города — затерявшегося среди густых лиственных лесов крохотного, погруженного в дремоту городишка с каким-нибудь десятком улиц — от товарной станции было полчаса ходу. Они маршировали по узким улочкам. Хотя время близилось к полудню, прохожих почти не попадалось. Они пели: «…Спешите к нам, и вместе сеять будем, в глазах у нас голодная тоска, мы земли новые, да новые добудем…» Промаршировав через весь город, они вынырнули из лабиринта кривых улочек на просторную площадь. Здесь Бетхер скомандовал: «Стой!» Фасадом к площади, и улице, из которой они вышли, особняком стояло большое двухэтажное здание школы, а по обе его стороны тянулся густо разросшийся сад, отгороженный от площади низеньким заборчиком. Боковые стены дома были глухие, без окон. Окна фасада в первом этаже и подвальные забраны решетками.

— Дрянь квартира! — выругался Вольцов, скидывая с плеча карабин. — Охранять плохо!

Бетхер, осмотрев со взводными школу, давал приказания:

— Первому взводу — караульная служба. Второму — прибрать в школе. Третьему — достать соломы. Живо вещи сложить во дворе, оружие постоянно иметь при себе. На ремень! Налево! Повзводно левое плечо вперед, шагом марш!

Хольт вошел в парадное, поднялся на несколько ступенек, стены раздвинулись, и он очутился в просторном вестибюле. Вправо и влево тянулся коридор с классами. Прямо против входной двери широкая деревянная лестница вела на второй этаж. Справа от нее, спустившись на две-три ступеньки и миновав дверь в подвал, можно было через черный ход попасть во двор. Слева из вестибюля в открытую дверь видна была каморка швейцара. Швейцар, темноволосый мужчина лет пятидесяти, стоял посреди комнаты. Бем накинулся на него:

— Давайте сюда ключи, живо! И чтоб духу вашего здесь не было! Вон!

Швейцар явно не понимал по-немецки, однако поспешил убраться через черный ход.

Хольт работал до позднего вечера. Он помогал выбрасывать во двор парты и скамьи. Третий взвод пригнал машины с прессованной соломой. Они разнесли кипы по всем классам.

На следующий день второй взвод нес караульную службу. Бем распределял людей в наряд. Первое отделение во главе с оберформаном Шульце охраняло школу, второе отделение под командой оберформана Ресслера патрулировало по городу, третье под командой оберформана Бергера охраняло вокзал, четвертое с оберформаном Лахманом — железнодорожный мост. Бем пояснил:

— С двадцати до шести часов охрана моста стреляет без предупреждения, в эти часы жителям воспрещается выходить на улицу. Охрана школы и вокзала стреляет после первого предупреждения. После двадцати одного часа городской патруль задерживает всех штатских. В полиции, где размещается караульное помещение, имеются камеры. Местная полиция к патрулированию ночью не допускается. Днем постоянно производится проверка документов, форма действующих удостоверений вывешена в караульном помещении. Вопросы есть?

Все молчали. Бем продолжал:

— Словакия наша союзница, но народ здесь неспокойный и враждебно относится к немцам. Местная полиция не заслуживает доверия. Если что случится, она будет арестована и обезоружена. При арестах действовать беспощадно. Какими угодно средствами сломить сопротивление! Лучше применить оружие, чем дать волю подозрительным элементам. — Раскрыв записную книжку, он прочел: — «Однако по возможности следить за тем, чтобы с симпатизирующими рейху слоями населения обходились корректно». — Он скомандовал: — На ремень! — Потом, вытянув руки по швам: — Второй взвод… смирно! Пропуск:

«Утренняя заря!» — И подняв руку для приветствия: — По караулам!

Отделения тотчас отправились на смену часовых.

Шульце со своими людьми устроился в нижнем этаже, слева от входа, в швейцарской, превращенной в караульное помещение. Там было сложено несколько ящиков с патронами, на столе лежала постовая ведомость. Хольт с Гомулкой должны были стоять на посту с полуночи до двух утра. Два других взвода еще утром были посланы по окрестным деревням реквизировать сено и солому и доставить на станцию. Так что в школе находилось лишь отделение Шульце.

В полдень Хольт сидел с Вольцовом в караулке. Вольцов где-то раздобыл немецкие газеты, правда не совсем свежие. Он читал и курил. Хольт спросил:

— Как дела на фронтах?

Вольцов опустил газету.

— Что Финляндия капитулировала — это ты знаешь? Болгария тоже порвала отношения с нами. А во Франции у нас что-то стряслось. По-видимому, фронт распадается. Линию обороны мы удерживаем только на Ривьере. Лион пал, противник дошел до Мозеля. — И он мрачно спросил: — Этого хватит? На востоке военные действия развиваются стремительно. На центральном участке русские стоят уже под Варшавой…

— Под Варшавой?! — испуганно воскликнул Хольт.

— Да. Восстание все еще не подавлено. На северном участке русские наступают, прорвали фронт у Нарвы. И на Украине жмут. Того и гляди будут в Карпатах — так сказать, за стенкой от нас. Семиградский Кронштадт[13] пал. Удар, очевидно, нацелен на Венгрию… Еще что? Ах да, Фау-2! Англичане, по-видимому, так же хорошо переварили это наше новое оружие, как и Фау-1.

Хольт спросил, как не раз спрашивал:

— Но как же, господи, дальше-то будет?

— Уж как-нибудь, — ответил Вольцов. — Война, к счастью, штука живучая, и сейчас делается все, чтобы вновь поставить ее на ноги! Геббельс принял ряд радикальных мер к тотальной мобилизации. Закрываются школы, прекращают работу издательства и типографии, прусское министерство финансов ликвидировано и так далее. Здесь, в «Фелькишер беобахтер» — к сожалению, номер немножко староват — напечатана речь статс-секретаря доктора Наумана. Он произнес ее в Данциге по случаю начала шестого года войны. Тут говорится, что доктор Науман дал…

— Ну-ка, я сам прочту! — прервал его Хольт.

Вольцов протянул газету. Хольт пробежал глазами: «…дал правдивую, неприкрашенную картину положения… окрыленный верой национал-социалиста… в то же время сумел убедительно обосновать перед собравшимися неизбежность победы Германии… собрание вылилось в яркую демонстрацию верности фюреру и его идеям…»

Где же обоснование нашей неизбежной победы? Это я непременно должен прочесть! Хольт снова пробежал глазами текст: «…решающий успех возможен лишь при тотальной мобилизации… Волны, как известно, вздымаются и спадают… Дни вступления в шестой год войны пришлись на такой спад… Пусть нашим врагам станут известны некоторые факторы, в которых заложено преодоление любого кризиса… Во-первых, фюрер неотделим от немецкого народа, а немецкий народ безгранично предан фюреру… во-вторых, немецкий народ верен идеям национал-социализма не только в хорошие, но особенно в трудные дни… в-третьих, родина твердо уверена в конечной победе…»

Да, но где же все-таки обоснование неизбежности нашей победы, где же это? Хольт торопливо читал дальше: «…выгадать время, необходимое для мобилизации наших резервов…» Ага!

Вольцов спросил:

— Сыграем в офицерский скат?

Хольт покачал головой. Он читал: «…Противник глубоко заблуждается, если мнит себя накануне победы… На фронт направлены новые дивизии… Крепость Германия будет защищаться, как никогда еще не защищалась ни одна крепость, и тогда придет наш час…» Тогда, думал Хольт, тогда… Когда же? «…немецкий народ, прошедший сквозь горнило борьбы, стоит закаленный как никогда… проникнутый яростной и страстной решимостью до последней капли крови сражаться и отстоять свою страну, свою жизнь, свое мировоззрение… мировоззрение… за которое он борется в черные дни с еще большей решимостью, чем в часы счастья и благоденствия…» И все. Конец.

— Получай свою газету, Гильберт, — сказал Хольт. — С меня на сегодня хватит! Кто этот Науман?

— Генерал СС, бригадфюрер СС, его называют «закаленным на фронте политическим солдатом»… Ну, раз ты не хочешь составить компанию, разложу пасьянс!

В караульную заглянул Гомулка.

— Нам заступать, Вернер!

Хольт надвинул каску и взял карабин. Они ждали у черного хода. Большой квадратный двор был с трех сторон окружен садом, тенистым, с фруктовыми деревьями и декоративными кустами, а за ним начинался лес. Посреди двора стоял колодец, справа возле забора — сарай, а рядом калитка вела в сад. За колодцем, прямо напротив черного хода, в красном кирпичном домике жил швейцар.

Возле колодца слонялось несколько свободных от караульной службы бойцов: Венскат, Баруфке, Цельнер и Мерман; тут же стоял и Феттер; все голые по пояс — они только что кончили умываться.