Михаил Мудьюгин - РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВНОСТЬ

• Название: РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВНОСТЬ
• Автор: Михаил Мудьюгин
• Издательство: Библейско–Богословский Институт, Издательство «Благовестник»
• Жанр: Религия
• Год: 1995
• ISBN: ISBN 5-87507-OO7-2

Архиепископ Михаил (Мудьюгин) родился в Санкт–Петербурге 12 мая 1912 г. Он получил разностороннее образование, закончил Институт иностранных языков, Институт металлопромышленности, а в 1964г. — Санкт–Петербургскую Духовную Академию.

Трудовой путь будущего архиепископа начался с должности чернорабочего на заводе «Красный путиловец».

Впоследствии он работал на производстве, в конструкторском бюро, занимался научными исследованиями, защитил диссертацию, был доцентом Ленинградского горного института.

С детских лет приобщённый к вере, Михаил Николаевич в 1958г. был рукоположен. Он служил в Вологодской епархии, а с 1965г. начал преподавать в Санкт–Петербургской Духовной Академии и скоро стал её ректором .Возведённый в 1966г. в сан епископа, он был викарием Ленинградской митрополии, епископом Астраханским, а затем стал архиепископом Вологодским (в 1993г. ушёл по возрасту за штат)

Любовь ко Христу побуждает архиепископа Михаила неустанно проповедовать Благую весть . Перу богослова принадлежат многочисленные статьи, публиковавшиеся в церковных и светских изданиях.

Автор, один из старейших православных иерархов, рисует облик нынешней Церкви, в жизни которой, увы, много негативных сторон, затрудняющих восприятие Божественного Откровения и общение с Богом. Однако цель книги — не разоблачение, а стремление излечить Церковь от недостатков, присущих ей, как всякому живому организму. Главная мысль книги проста: единственный путь к вечному спасению — любовь ко Христу. И автор настойчиво призывает нас устранить из церковной практики все то, что мешает торжеству этой любви.

Архиепископ Михаил (Мудьюгин) - магистр богословия, профессор Санкт–Петербургской Духовной Академии, доктор богословия honoris causa Университета г. Турку

---

В изображении распятого на кресте Спасителя между православной и католической традициями также есть различие: православные иконописцы и скульпторы изображают ноги прибитыми ко кресту каждая отдельным гвоздем, католические — обе ноги одним.

Эти традиционные различия не должны нарушать общехристианского отношения ко кресту как к знамению нашего спасения, отношения, прекрасно отображенного в одном из крестопоклонных песнопений: «Крест — красота Церкви, Крест

— верных утверждение, Крест — Ангелов слава и демонов ярость».

Но и этот атрибут христианской жизни не избежал превратного искажения не столько в сфере народного благочестия, сколько в некоторых богослужебных текстах и целых чинопоследованиях, посвященных крестопочитанию. Так, например, к кресту обращаются как к одушевленному существу: «Радуйся, живоносный Кресте!» и т.п.

Однако крест и крестное знамение для нас священны и чудодейственны не сами по себе, а только силою распятого на кресте за нас Христа Спасителя. От Него крест заимствует освящение и благодатную силу.

Отцы Церкви, предостерегая против бездумного, механического использования креста (что, к сожалению, широко распространено в среде русских православных людей), постоянно указывали на необходимость сознательного к нему отношения. Так, Псевдо–Дионисий в книге «О церковной иерархии» утверждает: «употребление (Креста), соединенное с молитвою и верою, прогоняет всякий страх и трепет Св. Леонтий Кипрский в «Слове против иудеев» пишет: «мы, кланяясь Кресту, не дерево, но Самого Христа почитаем». Св. Иоанн Златоуст в «Беседе 54 на Евангелие от Матфея» со свойственной этому великому отцу исчерпывающей ясностью говорит: «Не просто подобает начертывать его (крест) перстом только, но прежде всего добрым произволением — со многою верою».

Мудрый иерарх нашей Церкви митрополит Стефан Яворский в своем знаменитом труде «Камень веры», приводя святоотеческие свидетельства, комментирует их: «Знамение Честнаго Креста не по естеству и не по существу своему творит чудеса, но потому, что образует страсть Христову и распятого Иисуса… ибо когда творим крестное знамение, вспоминаем страсть и смерть Христову, а страстию и смертию Христовою просим помощь Божию во всех нуждах наших…»[32]

VIII. ИКОНОПОЧИТАНИЕ[33]

Психологическую основу иконопочитания можно, по–видимому, усмотреть в известной поговорке: «Лучше один раз увидеть, чем десять раз услышать». Это чаще всего безотчетное предпочтение зрительного восприятия не должно вызывать удивления, ибо, по уверению психологов, зрением воспринимает человек более восьмидесяти процентов всей получаемой информации.

Кроме того, общеизвестно, как возрастает значение портретов и фотоснимков близких нам людей в их отсутствие. Особенно это касается тех, кто ушел от нас навсегда; изображение помогает нам воссоздать в душе облик дорогого человека и тем смягчает боль и горечь разлуки, временной или пожизненной. Неудивительно, что чувства, питаемые к изображенному человеку, в какой–то степени переносятся на изображение, которое приобретает в нашем сознании свойства реликвии. Если же изображаемое лицо обладает в наших глазах ореолом святости, то реликвия, в данном случае изображение (по гречески — «икона»), приобретает значение святыни. То же самое можно сказать и о других предметах, чувственное восприятие (созерцание, осязание) которых сопряжено с воспроизведением в сознании священного объекта. Такими предметами могут быть не только изображения, но и останки (мощи), место погребения, вещи, принадлежавшие чтимому лицу или бывшие у него, в употреблении.

Вероятно, в этом исключительном значении для человека зрительных впечатлений надо искать психологическую причину настойчивого желания узреть Бога, желания, которое, как мы знаем из Священного Писания, овладевало столь многими, начиная от Моисея (Исх 33:18–23) и кончая учеником Христовым Филиппом, который просил: «Покажи нам Отца, и довольно для нас» (Ин 14:8).

Бог ответил на это вековечное стремление человечества к зрительному Его восприятию, послав нам Сына Божьего (Ин 3:16), Который явил никогда до этого не виданного Бога (Ин 1:18). Изображение (икона) Сына Божьего приобрело исключительно важное значение с уходом Спасителя из материального мира, с Его вознесением, ибо, как писал вскоре после того апостол Павел, «если же и знали Христа по плоти, то ныне уже не знаем» (2 Кор 5:16).

Между изображением, портретом, фотоснимком обыкновенного человека и изображением прославленного святого, Божьей Матери и тем более Господа Иисуса церковное сознание усматривает существенное различие. Икона (или, как часто на Западе и в Западной Руси, — статуя) есть не только изображение, но и освященный предмет, через который молящемуся преподается благодать Божья, сообщается святость, идущая, кто бы ни был изображен на иконе — Господь Иисус Христос, Его Пресвятая Матерь, кто–либо из числа апостолов или других святых — от Бога, Господа нашего, единственного Источника всякого освящения, всякой святости[34]

По общераспространенному в православии убеждению, через освящение, т.е. приобщение святости, освященными и, следовательно, почитаемыми предметами могут становиться и становятся не только изображения (иконы или скульптуры), но, как упоминалось, и другие предметы, имевшие отношение или хотя бы соприкасавшиеся с заведомо освященным предметом, который в данном случае оказывается промежуточным звеном в процессе освящения, передатчиком святости. Так, освящается вода при погружении в нее креста, а окропление этой освященной («святой») водой сообщает освящение иконе, сосудам, пище, жилищу и практически — любому, потребному и годному для использования в добрых целях предмета.

Таким образом, при лобызании святой иконы не только находит себе внешнее выражение любовь к изображаемому лицу, но и происходит освящение через прикосновение с освященным предметом, будь то животворящий крест, чаша для Святых Даров, икона, предмет священного облачения или другой, ранее освященный предмет. Весьма ярким и своеобразным примером освящения через материальные объекты могут служить исцеления больных, на которых падала тень апостола Петра (Деян 5:15), а в других случаях возлагались платки и опоясания апостола Павла (Деян 19:12). Можно заметить, что как тень, так и одежда человека по своей конфигурации в некоторой мере воспроизводят его силуэт и потому могут рассматриваться как своего рода изображения — иконы!

Конечно, согласно учению, этот процесс освящения, т.е. сообщение святости от одного освященного предмета к другому должен сопровождаться молитвой — актом отнюдь не материальным, а духовным. Отношение к освящению как к духовному акту, совершающемуся в результате действий только механических, свойственно языческой магии и должно быть чуждо христианству, так как Христос учил нас Богу поклоняться «в духе и истине» (Ин 4:24). К сожалению, этот завет Христов, хотя и сохраняется в церковном вероучении, на практике постоянно нарушается: освящение людей в таинствах, обрядовые действия, представляющие собой внешнее выражение актов освящения, хотя и сопровождаются произнесением установленных Церковью молитвословий, однако часто не затрагивают ума и сердца ни объектов таинства или обряда, ни субъекта (т.е. того, кто их совершает).

Что касается совершаемых в православии обрядовых действий, через которые, при сопровождении их молитвенным обращением к Богу, происходит преподание благодатного освящения, то они весьма разнообразны. Наиболее употребительны поклоны, предваряемые обычно осенением себя крестным знамением. Очень часто вслед за поклоном («поясным» или «земным») следует лобызание (целование) иконы, креста или другого освященного предмета (например, священнослужители целуют край престола, кресты, нашитые на отдельных предметах облачения). К освящающему предмету (ко кресту, к иконе, чаше и др.) нередко прикасаются не губами, а лбом или какой–либо частью тела, особенно когда с ней связываются болезненные ощущения. В последнем случае почитание лица, изображенного на иконе, сочетается с молитвой об исцелении.

В некоторых православных церквах молящиеся прикасаются кончиками пальцев сначала к иконе (или к другому объекту почитания), а потом ко лбу, как бы перенося на себя благодать, источаемую от иконы или другого ранее освященного, а теперь освящающего (сообщающего освящение) предмета.

Широко практикуется помазание елеем, предварительно освященным осенением его крестным знамением (благословением) с произнесением соответствующей молитвы, что включается обычно в праздничную вечерню. Нередко елей для помазания берется из лампады, горящей перед праздничной или особо чтимой иконой, — считается, что само использование его в возженной перед святыней лампаде уже сообщает ему освящение.

Освящающее воздействие благодати через материальные ее носители, т.е. через освященные предметы было хорошо известно ветхозаветному человечеству, в том числе и обладавшему истинным боговедением Израильскому народу. Освященные предметы, носители благодати, вызывали благоговение, чувство, родственное страху, но, в отличие от физиологического и бытового страха, включающее элемент радостного возбуждения, доходящего нередко до восторженного ликования. Такими объектами являлись для израильтян гора Синай, на которой получено было Моисеем Божественное Откровение, ковчег Завета, где хранились скрижали Завета, скиния, а со времен Соломона — Иерусалимский Храм с его утварью и убранством. Однако в самой скинии, равно как и в Храме, при всей их святости было место наиболее освященное — Святое святых.