С. А. Федченков - Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность

• Название: Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность
• Автор: С. А. Федченков
• Издательство: «Издательство Олега Абышко»
• Жанр: Религия
• Год: 2008

Данное обстоятельнейшее исследование о жизни, пастырских трудах и сочинениях св. Иринея Лионского (ок. 130-202) не имеет аналогов в русской церковно-исторической науке. В книге рассмотрены и самым тщательным образом разобраны практически все вопросы, касающиеся как подробностей жизни великого отца Церкви (происхождение, ранние годы, знакомство со св. Поликарпом Смирнским и «пресвитерами», поездки в Рим и епископство в Галлии, борьба с гностицизмом, монта-низмом и другими лжеучениями, участие в пасхальных спорах и многое другое), так и его плодотворной литературной деятельности, особенно по созданию главных произведений св. Иринея — «Против ересей» в пяти книгах и «Доказательство апостольской проповеди».

По словам автора книги, «почти ни одно выдающееся явление церковной жизни II столетия не обошлось без его участия. Такая личность не может не представлять интереса для истории Церкви..... принципы и воззрения, которые раскрывал и защищал в своих творениях св. отец, лежат также в основе вероучения и практики нашей Православной Д Церкви. Мы принимаем установленный в первые века канон св. книгУ Нового Завета, церковное Предание в качестве источника вероучения наряду со Св. Писанием, признаем высший авторитет епископов; держимся, в сущности, тех же взглядов и по другим догматическим вопросам (за исключением хилиазма), какие раскрываются в сочинении “Против ересей”. Жизнь и учение Иринея для нас, православных, представляет поэтому еще больше интереса и значения».

Для всех интересующихся историей древней Церкви и становлением православной догматики.

---

Многие из проповедников гностического учения брали за обучение большие деньги с посвящаемых, так что последние часто совершенно разорялись.[800]

Если к этому прибавить еще то, что еретики старались по большей части отмежеваться от Церкви, устраивая самостоятельные общины под главенством своих вождей,[801] то легко будет понять, какую опасность представляло это движение для галльских христиан.

4. Монтанизм

Монтанизм[802] представляет собой также одно из самых выдающихся явлений внутренней жизни христианской Церкви во второй половине II и первой половине III в. Основателем его обычно считается некто Монтан, родившийся в местечке Ардабау, на границе между Фригией и Мизией, из числа вновь уверовавших (τών νεοπίστων);[803] может быть, бывший ранее жрецом Кибелы.[804] С проповедью своей он выступил открыто около 156—157 г.,[805] сделав центром «нового пророчества» маленький городок во Фригии, Пепузу. Однако нужно признать более вероятным, что монтанистическое направление, или течение, существовало в христианской Церкви несколько раньше.

Исследователи дают различные определения сущности монтанизма. В последнее время среди протестантских ученых Запада стало господствующим то, по которому новое движение в противоположность гностицизму признается реакцией против «омирщения» (Verweltlichung) христианства и придания Церкви вселенского характера.[806] В этой не совсем правильной формуле выражается однако верная мысль. Монтанизм в действительности был протестом против церковной организации во II в. и, вообще говоря, направления христианской жизни того времени, в чем последователи этого движения видели омирщение Церкви.

Христианство явилось в мир и есть религия универсальная, религия для спасения всего человечества. Но так как последнее живет в известных земных условиях места и времени, то для выполнения своей мировой миссии христианству, как и всякой другой религии, необходима была внешняя организация. У него должно было быть церковное управление в виде преемственной иерархии, которая на все времена сохраняла бы его достояние и руководила христианскими общинами. Ему необходимы были священнослужители и проповедники для распространения истины Христовой по всему миру, присоединения через Крещение новых членов Церкви и сообщения всем благодатных дарований. У него должен был существовать свой канон св. книг, где заключались бы нормы вероучения, нравоучения и церковного управления для всех времен и народов. Оно должно было выработать свои дисциплину и культ. Ему нужно было стать в то или иное отношение к существовавшим уже раньше мировым факторам: государственной власти, культуре, религиям и т. п.

В век апостольский все это выполнялось чрезвычайными носителями духовной власти и благодатных дарований, апостолами. Они представляли из себя высшую иерархию, управлявшую Церковью. Они назначали и поставляли епископов (Тимофей), диаконов (семь н Иерусалиме); обращались с предписаниями к той или другой общине (послания). Сами и поставленные ими совершали таинства: причащения (Деян. 2, 42 и др.), крещения (Деян. 8, 38) и др.; были в «служении слову» (Деян. 6,4), прошли с проповедью Христовой почти весь известный тогда мир. Через свои послания и написание Евангелий создавали канон священных книг, заботясь вместе с тем, чтобы наряду с ними не было подложных (евангелист Лука); наблюдали и за дисциплиной в общинах (ап. Павел и коринфяне), устанавливали культ (Деян. 1,14; 2,42 и др.). Они же показали и норму отношений к государственной власти (Рим. Гл. 13), иудейской религии (Рим. Гл. 2-3; Послание к Евреям), языческой философии (Кол. Гл. 2) и т. п.

К середине II в. эта апостольская по происхождению церковная организация почти окончательно сформировалась, хотя, разумеется, несколько развившись. Иерархия существовала уже твердо в форме монархического преемственного епископата (послания Игнатия, Поликарпа); было обязательное для всех «правило веры», где излагались основные истины христианства (Διδαχή, св. Ириней). Канон новозаветных книг стал уже почти вполне точно определяться по только представителями церковного самосознания (св. Ириней), но и еретиками (Маркион). Утвердился и развился богослужебный культ (Διδαχή, Игнатий, Иустин). То же можно сказать и об отношениях христианства к мировой культуре.

Всей этой организацией заведовала иерархия. Пастыри Церкви, преемники и заместители апостолов, получили от последних через рукоположение данную тем непосредственно от Христа власть над пасомыми и благодатную силу к совершению таинств и проповеди Евангелия; так что полномочия их были почти совершенно равны апостольским.

В существе положение дела во II в. поэтому оставалось тем же, каким было и в I в. Однако по внешности оно могло казаться иным, в корне отличным от того. Время жизни апостолов было веком чрезвычайных полномочий и духовных дарований. Непосредственные ученики Самого Господа, Им наученные и поставленные на дело служения, получившие необычайные дары — языков, пророчества, они пользовались в глазах верующих авторитетам учителей и власти сверхъестественной, почти Божественной. Таким же авторитетом запечатлены были и их действия по организации Церкви. Со смертью апостолов обстоятельства несколько изменились. То, что прежде было сверхъестественным, необычайным, теперь по внешности получает вид общечеловеческого. Уже не чрезвычайные посланники, а обычные, люди, не видевшие и не учившиеся у Господа, занимают места в иерархии, совершают таинства и проповедуют слово. Уже не непосредственные ученики определяют regula fidei Христа и канон книг о Нем и христианстве. Чрезвычайные дарования в Церкви —языков, пророчества — уже начинают оскудевать.

Все это и подобное могло представляться и представлялось людям с узким горизонтом, не понимавшим универсальной миссии христианской религии, изменой первохристианству,[807] «омирщением» Церкви, потерей ею сверхъестественного элемента[808] и превращением в учреждение чисто человеческое.

Кроме того, выступил на очередь и принципиальный вопрос: нужна ли вообще внешняя организация Церкви. ВI в. было очень сильно распространено ожидание близкого конца мира. Выражение ап. Павла: «Время коротко» (1 Кор. 7, 29) понималось в том смысле, что вот-вот, очень скоро последует исполнение пророчества Христа, содержащегося в 24 гл. Евангелия от Матфея, — и тогда «кончина» всего. Во II в. это ожидание не было уже таким интенсивным и не всеми разделялось. Однако и не исчезло, как мы увидим ниже, совсем. Было много еще людей, державшихся такого взгляда (к числу их принадлежали и монтанисты).[809] Но с точки зрения его всякая организация церковная не только не нужна, а даже может быть вредной, ибо внушает своим существованием ложную мысль о продолжительности этого мира и отвлекает христиан от приготовления к достойной встрече конца личной и мировой жизни.[810]

Сюда же надо присоединить еще одно обстоятельство. Христианство достаточно укрепилось и распространилось к середине II в. В него вступали, как и естественно, люди разных классов, положений, воззрений — ив большом количестве. Затем, христиане стали уже не только делаться таковыми, но и рождаться. Это, конечно, не могло не отозваться несколько отрицательно на нравственной стороне жизни христианских обществ. Она понизилась в сравнении с I в., что и изображает Ерма в своем «Пастыре». Нередкими стали уже случаи отпадения от веры в не прекращавшихся тут и там гонениях. А такое положение могло еще сильнее унижать Церковь в глазах ревнителей сверхъестественного и придавать ей еще более характер чисто человеческого учреждения со всеми его недостатками. Нравственные падения и слабости могли представляться как следствия самого существования внешней организации: не было бы ее — люди готовились бы к концу мира, слушали «пророков» и не грешили.

Отсюда вполне естественно объясняется тот протест, который, существуя сначала тайно, вылился при Монтане в форму монтанизма, как открытого расколо-сектантского движения в Церкви.

Сами представители этого движения,[811] а также их церковные полемисты[812] называли его «новым пророчеством» (уеалрсхргрша). И в этом, действительно, заключается существенный пункт отличия монтанизма от древнехристианской Церкви.

Дар пророчества и, вообще, духовные дарования сами по себе не составляют еще исключительной принадлежности монтанистов и их пророков. Они очень часто наблюдались в кафолической Церкви в I в., при апостолах (/ Кор. Гл. 12; AiSaxn). Бывали случаи проявления их и во II в., как то можно видеть в жизни св. Поликарпа Смирнского,[813] Мелитона,[814] Аттала из Пергама,[815] а также и из прямых свидетельствоб этом Евсевия[816] и Иринея.[817] Однако уже из формы выражения последних свидетельств ясно, что во II в. они обнаруживались гораздо реже, чем в I в.[818] На место этих необычных способов откровения воли Божией в том или ином случае выступает уже на первый план организованная преемственная иерархия с ее становящимся исключительным правом толкования Св. Писания и урегулирования жизни церковной. А с другой стороны, твердо устанавливается канон книг Св. Писания, дополнений к которому, по мнению церковных деятелей, уже не должно быть, так как там дано, в сущности, все учение христианское.