Александр Бруссуев - Прощание с Днем сурка

• Название: Прощание с Днем сурка
• Автор: Александр Бруссуев
• Жанр: Прочие приключения

Пираты — это не только Сомали. Были еще бравые малайские головорезы. Они есть, и они будут. 2002 год — просто эпизод.

---

— У меня тут еще на пару глотков осталось, давай за встречу!

И мы добили остатки коктейля, а тару засунули под сиденье.

— Потом сдаст, — кивнул он в сторону унылого водителя. — Ну шо за страна, нищета и бандитизм. Да здесь везде так! Зазеваешься — обокрадут и спасибо, если не убьют. Или вон собаки покусают. — Он кивнул в сторону тощих псов неопределенного окраса, которые зубами, руками, ногами и хвостами стаей истязали на обочине не знамо кого. — Вот, блин, не приведи господь здесь надолго задержаться!

Незаметно вырисовалась та самая Писка, где нас томительно ожидали парни, отработавшие свой срок. Вот счастливцы!

Ну а дальше — морские рабочие будни. Ни роздыха, ни продыха — одна морская тоска. Подымаешься из машинного отделения в крайне удрученном состоянии духа, зайдешь на камбуз побеседовать. А там повар экстра-класса колобком от плиты к холодильникам катается. Даст в руки бутылочку ледяного пива и добавит тоненьким голосом:

— Ну, шо? А у нас на флоте так!

Добыл где-то в Аргентине здоровую такую витую медную дудку. Как наш пионерский горн. Однажды ранним утром, разминаясь на ютовой палубе, я чуть за борт от страха не выпрыгнул. Внезапно раздался звук, будто не полностью убитый ишак молит о пощаде во все свои ослиные легкие. Когда я обнаружил источник этих нравственно высоких нот, то Олег (а это был именно он) уже более менее узнаваемо выводил «Мой путь» Фрэнка Синатры.

— Ну, шо? А у нас на флоте так! Играл я на дуде в Краснознаменном Северном флоте. Мичмана рыдали! Будил экипаж за здорово живешь!

Мог Олег и в машине помочь, во всяком случае, говорил, что при необходимости готов оказать всякую посильную помощь. Работал когда-то в ремонтной бригаде эмиратского плавдока(!). Мастер на все руки.

Как же ты сейчас, неунывающий Олежка?

Пароход интенсивно разгружали нашими же судовыми кранами. Стюарт на системе автоматики отключил предупредительную сигнализацию, которая на его взгляд могла включить аларм по судну. Будем надеяться, что никакая неожиданность со стороны механизмов не привлечет к машинному отделению ненужного внимания.

Наша спасательная шлюпка имела место быть по корме с правого борта. Как нельзя удачно, так как пришвартованы мы левым. Подвесной мотор «Меркурий» с полным баком бензина плюс запасная двадцатилитровая канистра. По морским понятиям должно хватить почти на сутки передвижения. Мотобот, конечно, плавсредство понадежнее, герметичен, места довольно, все средства навигации в наличии, но спуск его на воду может быть проблемой. Дело все в том, что единственный способ избавиться от парохода — это нырнуть. Недаром мотобот закреплен в положении пятидесяти градусов к поверхности воды. Дернешь за веревочку — освобождается крючочек, и капсула под своим весом ухает вниз с высоты в десять метров. Выныривает, заводится мотор — и попутного ветра. Так он и называется: «свободного падения». Это в теории. Практика, как известно, еще веселей.

Чтобы крючочек, на самом деле огромный крюк, в нужный момент без заеданий отпускал мотобот в автономное плавание, его периодически нужно разрабатывать. То есть дергать туда — сюда, чтобы коварный морской воздух, осаждаясь всякой дрянью, не прихватил механизм освобождения, спусковой курок, если хотите. Профилактики ради, боцман, или старпом проведет нехитрую процедуру — и все, ауфидерзейн, лови целый день потом капсулу оранжевого цвета в водах мирового океана. Можно, конечно, могучими тросами прицепить мотобот ко всем неподвижным конструктивным частям судна (дверная ручка, или там ножка шезлонга, на котором принимает воздушные ванны седовласый капитан, а чаще валяется бесформенной массой похмельный старший механик). Но это ж надо целый день привязывать, чтоб потом полчасика поиграть в «дерни за веревочку — дверь и откроется».

Поэтому, если вдруг кому-то приспичит проверить, как ныряют в бушующее море моряки, то выходит дюжий дядька — боцман с кувалдой и начинает со всей дури лупить по спусковому крючку. На сотом ударе разъяренный и взмыленный боцман вызывает себе в помощь самое беззащитное судовое существо — палубного кадета, вручает ему молот и обещает всякие нехорошие вещи, если тот не отправит этот трусливый кусок спасательного имущества вместе с заснувшими внутри членами экипажа прямо в морскую пучину. Кадет испуганно хлопает глазами, не понимая, куда ему надо бить-то, с трудом замахивается кувалдой — и летит в далекую воду вслед за наконец-то нырнувшим мотоботом, десятикилограммовым молотком и невовремя опершимся о корму капсулы боцманом. Люди внутри, уставшие от напряженного ожидания, испуганно хрюкают, колбасятся руками — ногами — головами о всякие углы, некоторые теряют сероводородные газовые составляющие своего организма. Опыт удался!

Спасательная шлюпка — конструкция легкая, в ней по волне особо не погоняешь. Зато спускается при минимальных потерях на трение. Небольшая стрела, в обиходе почему-то именуемая «Дэвитс — крэйн», почти бесшумно поднимет легкий челн, бережно опустит на воду и автоматически отцепится. Но запасов там никаких: ни аварийного пищевого рациона, ни герметичных пакетов с водой, ни аптечки, ни рыболовных снастей. С этой проблемой легко справиться, перетаскав все необходимое из мотобота, благо расположен он палубой выше.

Выбравшись из надстройки, мы первым делом крадучись, чуть ли не ползком добрались до фальшборта, продвинулись еще немного и огляделись. Трюма открыты, в кранах сосредоточенные крановщики двигают руками, по берегу снуют автокары, отвозя выгруженные ящики в крытый пакгауз, поодаль от занятых работой людей на корточках сидят три человека с автоматами. Никакого беспокойства. Что ж, надо постараться не нарушать бандитскую идиллию. Интересно, какой груз мы везли, раз уж оказались в таком положении? Не узнать нам этого никогда.

Захваченный экипаж вывезли куда-то вглубь острова. Почему-то казалось, что мы не на материке. Дай бог, чтоб остались вы все, наши товарищи по работе, живы и здоровы! Кстати, более — менее понятна некоторая легкомысленность поведения вооруженных молодчиков: они не стали перерывать пароход верх дном в поисках двух недостающих членов команды. Дело в том, что перед отходом к нам на борт поднялись два человека — то ли представители нашей судоходной компании, то ли от грузоотправителя — грузополучателя. Мне с ними пересекаться не удавалось, я почти забыл об их существовании. Стюарт, держу пари, вообще не знал об их присутствии на борту. Бандиты пересчитали весь народ по головам, сверились с количеством по судовой роли и, удовлетворенные, выкинули из голов мысль о наличии подпольщиков, то есть нас.

А мы тем временем предпринимали самые решительные меры, чтоб легализоваться. Для этого нужно было всего лишь никем не замеченными отойти от судна, добраться до цивилизации и сдаться властям.

Моя хромота исключила меня из списков тех, кто перетаскивал запасы из мотобота к шлюпке. Я держал в руках автомат и напрягал слух и зрение. Почему-то в этот момент стало очень страшно, просто жутко от мысли, что вот сейчас какой-нибудь незадачливый представитель местного криминалитета появится в зоне, исключающей возможность оставаться незамеченными. Я уже весь насквозь вспотел к тому времени, как Стюарт кивнул мне садиться в лодку, включая «Дэвитс», и чуть не поседел от негромкого жужжания электромотора. А Стюарту, казалось, все было по барабану. Он деловито орудовал манипулятором, сначала выводя меня в шлюпке за борт, а потом опуская к воде. Он не забыл привязать к кнехтам выброску и швырнуть мне. Я-то про такое дело — ни сном, ни духом. И стоял бы в лодке, цепляясь когтями за обшивку, в тщетной попытке удержаться на месте. Ушлый валлиец не оставил без внимания и тот факт, что отсутствие на борту спасательной шлюпки могут обнаружить не сразу, а вот неестественное положение грузовой стрелы — это повод слегка задуматься и поднять тревогу. Их спаренные «Ямахи» легко сократят отставание во времени, вот тогда уж пощады точно ждать не придется. Поэтому Стюарт педантично вернул «Дэвитс» в прежнее положение и, не торопясь, спустился по веревке ко мне.

— Поехали, — шепнул он мне. Я отпустил выброску и облегченно вздохнул: все-таки бороться с течением тяжело даже таким гигантам мысли, как я.

— С богом, — сказал я.

— С богом, — повторил он и наступил мне на больную ногу.

Я моментально сел на днище, обхватил ножку обеими руками, открыл рот по направлению к далеким небесам и завыл. Моя жалобная песнь вызвала бы слезу зависти у любого побитого январской стужей захудалого волка. Если бы он внезапно стал телепатом — плакал я, конечно же, в душе. На самом деле Стюарт, выиграв борьбу за равновесие на утлой палубе и обратив испуганно — сочувственный взгляд на инвалида, узрел лишь, что я хватаю ночной воздух, как окунь, подло вытащенный на берег.

Тем временем нас сносило течением во мрак. Старый добрый «Ellesmere», дедвейтом 25000 тонн сиротливо удалялся от нас все дальше и дальше. Звуки выгрузки, нисколько не изменившиеся, свидетельствовали в пользу нашего маленького успеха. Поддерживая автоматы, мы сели на носу шлюпки, свесив ноги, и молча, не в силах оторвать взгляд, наблюдали, как уменьшался в размерах наш пароход. А ведь, пожалуй, слеза жжет глаз. Моментально пробился насморк, но старался не шмыгать носом, чтоб мой циничный товарищ не заподозрил меня в проявлении слабости. Но Стюарт сам поднес к глазам ладонь, смахивая неожиданную мокроту: