Курбандурды Курбансахатов - Сто монет (роман и повести)

• Название: Сто монет (роман и повести)
• Автор: Курбандурды Курбансахатов
• Издательство: Туркменистан
• Жанр: Короткие истории
• Год: 1985

Произведениям Курбандурды Курбансахатова свойственно глубокое отражение жизни туркменского народа, его прошлого и настоящего. Яркие зарисовки нравов в его произведениях сопровождаются глубокими раздумьями о проблемах современного мира.

---

— Пиши, пиши, пока не кончатся чернила, но не мути людям душу, когда они радуются! — сказала она, встав возле мужа.

— А, и ты здесь?

— Да, здесь.

— И ты их защищаешь?

— А ты об этом только сегодня узнал?

— Я не люблю, когда женщина вмешивается не в свои дела!

— Самая захудалая женщина лучше такого мужчины, как ты!

— Баба! — грозно произнёс Кособокий. — Занимайся своим делом!

— Я не боюсь ни слов твоих, ни угроз. И тётушка Дурнабат легонько подтолкнула мужа. — Если ты пришёл на свадьбу, то проходи и садись, как человек. А лучше пойди выспись.

Почувствовав, что жена по-настоящему рассердилась, Гайли Кособокий сник и поплёлся домой, бормоча себе под нос:

— Буду писать! Буду писать, пока у меня не кончатся чернила.

Хоть Дурды Кепбан и препирался с Гайли Кособоким, однако всё время поглядывал на дорогу.

— Неужели Гайли и тебе испортил настроение? — спросил его Тойли Мерген.

— Ерунда. Я беспокоюсь за Амана.

— А чего ты за него беспокоишься?

— Почему он задерживается? Пожалуй, и нам следовало поехать с ним. Солиднее было бы…

Но тут их разговор прервал крик ребятишек, забравшихся на деревья. Они оттуда смотрели на дорогу.

— Невеста едет! Невеста едет! — загалдели ребята, подбрасывая в воздух шапки и тюбетейки.

Услышав голоса детворы, из дома пёстрой стайкой высыпали девушки. Через минуту молодёжь плотным кольцом окружила машину.

— Благополучно приехали?

— Спасибо, Дурды-ага, — сказал Аман.

— Да придётся твоя избранница ко двору!

— Спасибо, Дурды-ага!

Оглядываясь по сторонам, Аман искал среди женщин и девушек мать.

— Мама всё ещё обижена? — спросил он отца.

— Увидит невесту, и все обиды пройдут! — улыбнулся Тойли Мерген и направился к машине.

— Дайте дорогу Тойли Мергену! — закричала тётушка Дурнабат, расталкивая молодух и девушек.

В машине слева от невесты сидела, наверно, её подруга, такая же красивая девушка, а справа — жена Мухаммеда Карлыева Марал.

— Добро пожаловать, Марал-ханум! — улыбнулся Тойли Мерген и распахнул дверцу. — Хорошо сделали, что приехали.

— А как же, Тойли-ага, — улыбнулась и Марал. — Это вы послали парня одного. А мы — по всем правилам.

— Почему же не захватили Мухаммеда?

— Мухаммед сегодня в пустыне. Надеюсь, к вечеру и он приедет.

— Вылезайте, чего вы сидите?

Марал решила пошутить над Тойли Мергеном:

— Мы ждём мать жениха.

— Дурды! — смеясь, сказал Тойли Мерген, обернувшись назад. — Ступай позови свою тётушку.

Дурды Кепбан не успел двинуться с места, как в дверях появилась Акнабат.

— Вот теперь всё в порядке! — воскликнула Марал и вышла из машины.

За ней вышла Сульгун. И тут кто-то бросил ей под ноги текинский ковёр.

Ослепительно белый свадебный наряд невесты был здесь в диковинку. Люди замерли, когда Сульгун, стройная и высокая, в развевающейся белой фате, оттеняющей тёмный разлёт её бровей, лёгкой походкой шла к дому.

Черноглазые девушки в красных платьях из кете-ни, прикусив губы, не могли оторвать от неё взгляда.

Тётушка Акнабат молча подошла к Сульгун и обняла её.

— Добро пожаловать, дочка! — сказала она. — Прости меня, сынок. Будьте счастливы! — И, погладив сына по голове, снова вытерла слёзы.

Тут появились Язбиби и Ильмурад с букетами белых и красных роз. Ильмурад отдал цветы Аману.

— Поздравляю, брат!

— Будьте счастливы! — Язбиби протянула букет Сульгун. — Пусть ваша жизнь будет такой же красивой, как эти цветы!

Хоть руки тётушки Донди и были заняты работой, глаза её не отрывались от невесты. Сидя в сторонке, рядом с мужем, она крошила мясо для плова. Когда её дочь преподнесла Сульгун цветы, старая Донди толкнула мужа локтем в бок и воскликнула:

— Погляди ка свою негодницу!

Не пошевельнув бровью, Илли Неуклюжий проговорил сквозь зубы:

— Нечего дочке жизнь портить, а потом людям завидовать.

XXVII

Каландар Ханов прилетел в Ашхабад в полдень. Обычно он прямо с аэродрома ехал к тёще, зная, что будет желанным гостем. Но сегодня он там не смеет показаться. Поэтому, не раздумывая, Ханов отправился к своему односельчанину, известному хирургу Байры Оразову. В доме старых друзей всегда найдётся для него место.

Байры Оразов жил на южной окраине города, у подножия холмов, сливающихся где-то вдалеке с горами Копет-Дага, в собственном доме с садом и огородом.

Ханов вышел из такси, толкнул калитку и увидел друга. Он сидел в беседке, увитой виноградом, пил чай и просматривал газеты.

Услышав знакомый голос: «Профессор! Ты дома!» — Байры удивился:

— Каландар! Откуда ты! Как ты решился оставить район без хозяина? — говорил он, пожимая руку Ханову.

— Хватит с них и моих приказов, пусть действуют. А ты, как я погляжу, вместо службы сидишь себе в беседке и дуешь зелёный чай.

— Ты бы тоже сидел, если бы всю ночь оперировал.

— Что ты, я бы не выдержал и дня такой жизни.

— Такова у меня профессия, Каландар. И потом, сам знаешь, я не умею работать кое-как.

— Знаю, что в работе ты аккуратен.

— Приходится быть аккуратным, если имеешь дело с человеком, доверившим тебе свою жизнь. Держать и руке скальпель — это тебе не сидеть, развалясь, в кабинете и отдавать приказы.

— И это не легко. И это надо уметь.

— Да я шучу. Как жив-здоров?

— Бодрее человека не сыщешь! Да, кстати, поздравляю! — сказал Ханов и снова пожал руку друга. — Я очень обрадовался, узнав, что ты наконец-то защитился. Ты получил мою телеграмму?

— Получил. Спасибо.

— Хорошо, конечно, что ты стал кандидатом. А всё-таки ты, Байры, ленивый человек.

— Ленивый?

— Да, ленивый. Мне бы твои способности, я бы уже давно был доктором.

— Доктором? — улыбнулся Байры Оразов и почесал шею. — Дело разве в дипломе, Каландар? Не звания важны, а знания.

— Неужели Пурли Келдже больше тебя знает? Говорят, он уже рвётся в академики.

— Наверно, имеет право, раз рвётся.

— Скажи по правде, какая польза от твоей скромности?

— Уж вреда-то, во всяком случае, никакого.

— Нет, ты не меняешься, Байры. Тот же характер.

— Человек — не погода в горах, чтобы меняться. Посидим здесь или пойдём в дом?

— Какая разница, где сидеть. А жена дома или в школе?

— Джерен! — позвал жену Байры Оразов. — Иди сюда, поздоровайся с гостем.

Вытирая о фартук руки, на веранду вышла высокая женщина с тронутыми сединой волосами.

— Здравствуй, Каландар! — крикнула она. — Ты один? А где Шекер? Как она поживает?

— Здравствуй, дорогая Джерен-ханум. На сей раз я один пожаловал к вам. А как поживает Шекер, даже сказать не могу, не знаю.

— Что это значит, что случилось?

— Да так, вроде бы ничего особенного.

— Где она, Каландар?

— Возможно, у своей матери.

— У матери? Странно. Если она в Ашхабаде, почему же не показывается?

— Кто знает, может быть, вышла замуж.

— Перестань! — возмутилась Джерен. — Шекер не из таких. Сейчас заварю чай и поеду за ней.

— Никуда не надо ездить, Джерен-ханум. Шекер сюда не придёт.

— Пусть попробует отказаться!

— Что у вас произошло? — спросил у друга Байры, когда Джерен вернулась в дом.

— Ничего особенного. Разве ты не знаешь нынешних женщин?

— А ну, говори прямо, Каландар!

— Лично я не сказал своей жене ни одного грубого слова.

— Просто так Шекер не уйдёт. Хоть её я и не очень хорошо знаю, зато тебя знаю отлично. Ты, наверно, снова завёл холостяцкую музыку?

— Давай, Байры, оставим этот разговор. Есть дела поважнее.

— Погоди, погоди. Сколько тебе лет? — не слушая друга, нахмурившись, продолжал Байры Оразов. — Ты моложе меня от силы года на два. Не смею поучать тебя, но просто хочу сказать, что после сорока трудно найти новую спутницу.

Джерен принесла чайник, поставила его на стол и пошла к калитке.

— Ты куда, Джерен-ханум? — преградил ей дорогу Ханов. — Я ещё раз говорю — не старайся понапрасну. Всё равно она не придёт. А если даже ты и уломаешь её, я не смогу с ней мирно разговаривать, потому что чертовски голоден. Наоборот, поругаюсь.

— Если хочешь есть, пойдём, я только что поджарила котлеты.

— От котлет у меня изжога. Уж если ты хочешь накормить гостя обедом, приготовь что-нибудь повкуснее, Джерен-ханум!

Ханов вернул хозяйку назад и, взяв свой чемодан, пошёл с ней на кухню. Он вытащил освежёванного джейрана, туша которого была запихана в шкуру.

— Что это, Каландар?

— Это джейран. К тебе он попал прямо из серахской степи.

— Ты сам убил?

— А то кто же?

Женщина погладила приятную на ощупь коричневатую, как туркменская земля, шкуру и спросила:

— Разве охотиться на джейранов не запрещено? Как вам не жаль этих животных?