Сьюзен Айзекс - Волшебный час

• Название: Волшебный час
• Автор: Сьюзен Айзекс
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-85585-187-7

Каждый из романов, написанных американской писательницей Сьюзен Айзекс, входил в списки бестселлеров. Несколько месяцев в этих списках был и роман «Волшебный час».

Роман, в центре которого расследование убийства известного голливудского продюсера Сая Спенсера, не является криминальным повествованием и увлекает не только неожиданными поворотами сюжета.

Сложные отношения детектива Стива Бредли и бывшей жены Сая Бонни Спенсер, которая подозревается в убийстве мужа, развиваются вопреки обстоятельствам и здравому смыслу, в основе их — настоящее чувство.

---

— Да, двадцатками.

Я взял еще один стакан содовой. Мы вместе с ним и другими водителями просмотрели список съемочной группы. Они сказали, что гримерша Линдси, Барбара, на уик-энд уехала в город, а парикмахер и костюмерша скорее всего остались. Они указали их имена и сказали, что они, наверное, сейчас в мотеле.

Я в жизни бы не догадался, что парикмахер Линдси — это именно парикмахер, а не таксист и не водопроводчик, если бы у него в комнате не висело четыре или пять «линдси-подобных» блондинистых париков на безглазых пластмассовых болванках. Стильности в нем оказалось не больше, чем в разводах соуса, кусочках сыра и красного перца, усыпавших его рубашку. Он и еще несколько мужиков (он представил их рабочими ателье) смотрели один из тех тягомотных, тупых и похабных фильмов из жизни стюардесс, которые всегда крутят в мотелях по кабельному. Он поведал, что в сцене вечеринки, которую они в тот день снимали, Линдси, как героиня, маскирующая ранимость души под внешней беззаботностью, разодетая в пух и прах, бросается в море. В это время по телевизору стюардесса — в короткой юбчонке, но без трусов — наклонилась подать бокал вина пассажиру, и парикмахер весь извертелся, чтобы получше разглядеть ее, словно никогда в жизни до этого не видал голой задницы и не знал, какое это дивное зрелище.

— Так что Линдси? — потормошил я его. Мы говорили о Линдси.

— Ах, да, — спохватился он.

В сцене «купания» собственные волосы Линдси были убраны под парик, и когда она вбегала в воду, на ней был сухой парик, а когда выбегала — его меняли на мокрый. А он все это время стоял на серфе и причесывал эти парики. Она всегда должна быть готова к съемке. Где она была, пока ее не снимали? В своей гримерной, в трейлере. Да, она всегда может уехать и вернуться. Иногда во второй половине дня она отлучается на час-другой. Со светом на этот раз проблем не было, только оператор долго возился с инвентарем. В это время ее никто не видел, она любит побыть одна. Что она делала, никому не известно, наверное, читала журналы, потому что весь ее трейлер доверху забит свежими журналами, наверное, искала свои фотографии или статьи про себя, они все этим занимаются. А может, спала или медитировала. Кто знает? И кому какое дело? Я подумал, что, если бы Линдси вздумала в тот день улизнуть незамеченной, ей пришлось бы поторопиться. К тому же, как объяснил парикмахер, порой ее зовут обсудить костюм или диалоги в сценарии. И вообще, она очень заметная персона.

Я спросил, привез ли он с собой другие парики. Не блондинистые. Он сказал, что в трейлере гримерши есть пара париков с каштановыми волосами, но они мужские, для Ника Монтелеоне.

В это время по телевизору одна из стюардесс припала к соскам другой, уютно расположившись в проходе самолета с приспущенными блузками. Я зевнул. Я так устал. Рабочие ателье пялились в экран, пихая друг друга локтями. Внимание парикмахера целиком переключилось на стюардесс. Как он меня достал! Я ушел из номера.

«Саммервью» был типичным мотелем — то есть, продолговатым двухэтажным параллелепипедом с длиннющим балконом на втором этаже. Он не предназначался для амбициозных персон, здесь не останавливались знаменитые журналисты, политики и модельеры, не принюхивались подозрительно к ароматным пирожным в местном кафе. Это было место для нормальных отдыхающих, желающих загорать на благоустроенном пляже днем и развлекаться на свой лад по вечерам, как то: глазеть на витрины магазинов, слишком дорогих, чтобы в них что-то покупать, или испепелять взглядом проходящий «роллс-ройс» в надежде узреть Стивена Спилберга.

Компания по производству «Звездной ночи» занимала весь второй этаж мотеля. Я прошелся по балкону. По звукам, доносящимся из номера 237, если только они не исходили из телевизора, где одна из стюардесс наконец-то познакомилась с парнем, я заключил, что там находится пара, и сейчас в их жизни происходит незначительное, но приятное событие. Я снова зевнул, подождал секунд тридцать, пока они оба кончат, но, судя по всему, они еще не собирались, так что я постучал в дверь, требовательно и громко. Через минуту Мирна Фишер, костюмерша, открыла дверь и стала разглядывать меня через цепочку. Ей было уже за хороший полтинник, на ней был пеньюар, надетый наизнанку. Я показал ей свой жетон и сказал, что прошу, дескать, прощения, что разбудил ее, но у меня есть к ней вопросы, и нельзя ли мне войти. Она сказала, что у нее… гости. Я сказал, что долго ее не задержу. Просто задам пару вопросов, и все.

Она отцепила цепочку и впустила меня. В постели, накрытый простыней по самый нос, только ребра проступали, лежал Грегори Дж. Кенфилд собственной персоной — тщедушного телосложения и двадцати лет от роду.

— Привет, Грегори, — сказал я.

— Привет, — пискнул Грегори.

Я хотел успокоить его, сказать, что все нормально, ябедничать его мамочке я не стану, но не сказал, а подошел к Мирне и сел за круглый пластмассовый столик, стоявший у плотно задрапированного окна.

— Расскажите мне, как прошла прошлая пятница Линдси Киф. Как она себя вела? Виделась ли с Саем Спенсером, когда он приехал на площадку? Все, что припомните.

С минуту Мирна ощупывала пуговицы своего пеньюара, но поскольку он был надет наизнанку, она, наконец, решила просто его придерживать. Я все никак не мог поверить, что она работает костюмершей, толстая, седая и потрепанная, она больше походила на кассиршу из местного магазина.

— Мы снимали сцену вечеринки. Сначала предполагалось, что я одену ее в желтое «скаази» — это такой тесный лиф и пышная юбка, но потом они что-то изменили в сценарии, и она должна была бросаться в воду, поэтому мы ее переодели в шафрановые юбку и блузку. В общем, дешевка: у нас их штук шесть. Бижутерия от Элизабет Гейдж, сабо от Чарлза Джордана, она их потом потеряла где-то на пляже.

Грегори пробубнил из постели:

— Сабо — это такие туфли. На каблуках и без пятки.

Я кивнул: спасибо. Мирна обожающе посмотрела на Грегори и обернулась ко мне.

— Сай пришел в трейлер-костюмерную где-то в районе одиннадцати. Мы только что сняли с Линдси мокрую одежду и обернули в полотенце. Они поздоровались.

— Они поцеловались, обрадовались друг другу?

Мирна обдумывала вопрос:

— Кажется, да, но это неточно, он чмокнул ее в плечо, не то в шею. Но не уверена. У них уже этот этап прошел.

— Какой этап?

— Ну, чувства. Главным образом, его чувства. Я с ней третий фильм вместе работаю и не думаю, что она способна по-настоящему… — Она многозначительно на меня посмотрела, я кивнул: усек! — Но Сая она с ума сводила.

— А чего в ней такого привлекательного, кроме внешности? — Мирна мне определенно нравилась. Она кое-что в этой жизни понимала. — Что, выдающиеся умственные способности?

— Ну-у, оттого что переспишь с умником, ума не наберешься. Линдси вовсе не такая уж башковитая. Но Сая она действительно сводила с ума — и не ее интеллект тут причиной. Она его выводила из себя своей холодностью. Я никогда с ним до этого не работала, но, по-моему, бабы просто с ног сбивались, стараясь произвести на него впечатление. А Линдси вообще не прилагала к этому усилий. Он ведь не был одним из ее «левацких» увлечений. Он был просто денежным мешком, который покупал ей дорогие вещи. И ей было плевать, что он там думает и говорит. Вот это-то и сводило его с ума.

— Но ведь это кончилось.

— Да.

— Почему?

— Хм, я не знаю, что там у них в спальне творилось. — Она снова подарила Грегори умильный взгляд. — Вы ведь наверняка слышали, что у нее с ролью вышла неувязочка. Я уверена, что Сая это напрягло. И еще знаете, она такая зануда. Часами может рассуждать, в каком аспекте она видит роль. А то еще толкает речи на тему расизма или голодающих Африки. Ведет себя, как будто она одна в целом мире об этом скорбит — ну, не считая ее любовников с усами а-ля Че Гевара. Обхохочешься. Большинству из нас это ведь тоже не до лампочки. Некоторые даже занимаются благотворительной деятельностью. Но она ведет себя совсем не так, как люди, которых это по-настоящему волнует. Она вообще не способна говорить о нормальных вещах, о настоящей жизни, у нее внутри все отморожено. И в конечном счете, Сай же ведь не был некрофилом.

— «Некрофил» — это… — забубнил было Грегори.

— Я знаю, что это такое, — поспешил заметить я и снова обернулся к Мирне. Она улыбалась, растроганная непосредственностью малыша Грегори. — И что было дальше, он ее поцеловал, и…

— А ничего такого. Сказал, что улетает в Лос-Анджелес, что ему ужасно не хочется, что будет ужасно по ней скучать. Я ни слову не поверила.

— Еще что-нибудь? О деньгах они не говорили?

— Да, точно. Она сказала, что ей понадобятся наличные, а он сказал, что у него с собой в обрез только на поездку, и тут она обшарила его карманы, охлопала их, как полицейские, и вытащила кипу банкнот.