Александр Беатов - Время дня: ночь

• Название: Время дня: ночь
• Автор: Александр Беатов
• Жанр: Современная проза

В романе "Время дня: ночь" сделана попытка нарисовать картину завершающегося расцвета советского декаданса — той "золотой" эпохи, которую назвали "застойной". В манере, лишённой "пафоса оптимистического соцреализма" вычерчивается бытовая линия круга, в который попадают различные выходцы из ушедшего в прошлое XX-го века. Поиск жизненного смысла, любви, страдание героев, преодоление недугов, преследование властей и противостояние им образуют негативный образ структурной нити, ведущей к сокрытым для первоначального видения горизонтам позитивного преображения читательского взгляда.

В отличие от автора "Мёртвых Душ", побоявшегося отступить от идеи ради правды жизни, создатель романа "Время дня: ночь" не решился предать своё детище огню. Может быть, образы героев Гоголя вовсе не вытянуты из больного сознания перфекциониста, который пытался переделать жизнь, но не нашёл ничего лучшего для разрешения своих сомнений, чем сожжение? Следуя этой логике, автор романа "Время дня: ночь" пришёл к мысли, что и его образы вовсе не являются какой-то новой выдумкой. Он только обрисовал контуры тех, с кем столкнулся в жизни; и если таковыми оказались персонажи, может быть, и не достойные уважения читателя, — за недостатком чего-либо значительного, автор попытался из обыденного создать что-то, вырвав у времени никем не замеченное сырьё и даже использовав свою собственную жизнь как материал для творчества. Художник в самом широком смысле — это "плагиатор жизни", с болью для себя поглощающий и переваривающий её пертурбации, чтобы продвинуть вперёд хотя бы немного то, чему мало кто придаёт значение, или, к сожалению, принимает даже свою собственную жизнь за нечто обыденное. Так ли это?

---

"Откуда она узнала про Санитара?" — подумал он. — Наверное, он звонил, беспокоился обо мне… Только, зачем надо было называться?"

От усталости он не додумал свой вопрос, мгновенно погрузился в глубокий сон…

Он проснулся от стука в дверь…

— Саша, к тебе пришли! — услышал он голос матери, такой, будто бы она совсем не кричала на него только что.

Он протёр глаза, приподнялся, сел на край дивана.

Дверь отворилась. В комнату вошла она. Саша вовсе не ожидал её. Это была не Оля, и даже не немецкая девочка, имени которой он не знал… Это была девочка из его класса, Лебедева Лена, из-за неудачной любви к которой он, как бы назло своей судьбе, бросил школу и — назло самому себе — поступил в ПТУ.

Хотя он проучился с нею в одном классе целых восемь лет и два месяца, она никогда не приходила к нему. Лишь он был у неё дома один раз, когда был совсем маленьким, и приходил возвратить прочитанную книгу "Приключения Буратино".

Лена была замечательна… В такой же, как всегда, школьной форме, с аккуратно выглаженными воланчиками фартука.

— Здравствуй, Саша! — сказала она, остановившись в дверях. — Ты так долго болеешь, что, наверное, совсем запустил учёбу… Я принесла тебе домашнее задание…

— Ты… сама… пришла? — Саша почувствовал сладкое блаженство, растёкшееся в груди.

— Нет… Меня Нина Борисовна послала…

— Кто такая Нина Борисовна?

— Это же наш классный руководитель… Разве ты забыл?

— Ах да! Но ведь она была в восьмом классе… А ты сейчас уже в десятом?

— Нет. Я уже давно закончила школу…

— Закончила? Совсем? А где ты сейчас?

— Я — в институте…

— Тогда… Почему ты тогда пришла?

Лена молчала. И Саше стало неловко оттого, что он, видимо, спросил что-то не то… Он почувствовал недоумение, напрягся, пытаясь понять, в чём дело… Стал всматриваться в лицо Лены, засиявшее каким-то странным ярким светом, исходившим из окна, за Сашиной спиной, и когда он всё понял, то проснулся.

В дверь стучали.

— Тебя к телефону! — услышал он голос матери. И по её интонациям понял, что она будто бы успокоилась.

— Одну минуту, пожалуйста, — отвечала она вежливо в телефон. — Сейчас он подойдёт.

Это звонил Санитар, уже во второй раз, беспокоясь, всё ли благополучно. Саша отвечал ему односложно, зная, что мать подслушивает. Согласился с приглашением Санитара встретиться завтра вечером.

— Мы проведём маленькое общение, — пообещал Санитар, и у Саши появилась смутная надежда, что он снова увидит Ольгу.

Положив трубку, он почувствовал, как недавняя депрессия медленно откатывает.

Вернувшись в комнату, он вспомнил свой сон, оставивший какое-то светлое и тёплое чувство, будто бы Лена на самом деле только что здесь побывала.

"Так вот почему она приснилась…" — подумал он, радостно улыбаясь, и постояв некоторое время, чтобы удержать в сердце вернувшуюся забытую радость, направился на кухню, поставил на плиту чайник и зажёг газ.

На улице уже совсем стемнело, но Саша не почувствовал тревоги, которую обычно испытывал выглядывая из окна в холодные ночные сумерки. Приготовив чаю, он поспешил к себе в комнату. Закрыв дверь на щеколду, он поставил чашку с чаем на низкий самодельный столик, зажёг свечу, сел на диван, служивший ему кроватью, раскрыл Новый Завет и погрузился в чтение…

Высыпав все лекарства в пустое помойное ведро, Полина Ивановна опорожнила его в унитаз и спустила воду. Вернувшись на кухню, она остановилась у окна и призадумалась. Глядя на улицу, она постепенно успокоилась, пожалела было, что так обошлась с больным сыном, лишив его лекарств. "Ничего!" — сразу же успокоила она себя, — "Сходит лишний раз к врачу". На глаза снова навернулись слёзы. Она почувствовала жалость к себе, что такое несчастье — больной сын — постигло её, и что теперь, новая беда — какая-то тёмная жизнь юноши — его неожиданное увлечение религией, ассоциировавшейся в её сознании исключительно с покойниками и сектантами — изуверами. Больше всего теперь тревожили её Сашины новые знакомые, о которых он избегал с ней говорить, но влияния которых она не могла не замечать: он вынес из своей комнаты почти всю мебель, положил на диван фанерный щит, постелив "для мягкости" лишь тонкое покрывало, поставил свечу, в чайном блюдце, и положил рядом с ней страшную вещь — чёрные чётки! Он оклеил одну стену чёрной бумагой, повесил на ней самодельный деревянный крест, начал в одиночестве подолгу запираться в своей комнате и находиться там в полнейшей тишине на протяжении многих часов. И ещё она обнаружила у него религиозные книги, и одна из них была издана в Брюсселе!

"Опутали! Вовлекли в секту! Иностранцы!" — Эти мысли повергли её в бессильное волнение. — "Неужели это коснулось нашей семьи?" — думала она. — "Почему? Уж лучше бы пил, как раньше!"

Но думать об этом не хотелось. Она обманывала себя, говоря: "Наверное ошибаюсь… Всё объяснится…" И тем не менее, Полина Ивановна не могла не видеть, что её сын стал каким-то чужим… Он перестал что-либо спрашивать, будто заранее знал, что ему ответят. И сам ни о чём не разговаривал, ничем не интересовался, пропадая в своей комнате. Какая-то стена неожиданно выросла между ними. И разрушить её уже было нельзя вовек. Она это чувствовала. И понимала, что ни он, ни она не уступят друг другу своих идейных позиций.

"И как это так!" — возмущалась она в душе. — "Отец — коммунист, бывший фронтовик — подполковник! Я — комсомолка, вольнонаёмная, защитница Родины, всю войну мёрзла на крайнем Севере! Ради чего?! Чтобы родной сын стал врагом народа, спутался с сектантами?!"

Она ходила по кухне, не находя себе места.

"Поговорить с отцом? Пустое дело! Тот всегда возвращается домой пьяным… Обратиться самой в милицию или сначала — к врачихе?"

Полина Ивановна увидела на кухонном столе пустые пузырьки от лекарств. Собрала их и опустила в помойное ведро. В это время зазвонил телефон.

"Ничего!" — продолжала она свою думу, направляясь в коридор. — "Буду пока наблюдать… И однажды всех выведу на чистую воду!"

6. Спираль

В самый разгар зимы Николай простудился и здорово заболел. Он получил больничный, попытался лечиться "народными средствами", но почувствовал себя хуже, и тогда перешёл на прописанные антибиотики.

Через неделю он пошёл на поправку и подумывал уже, не отправиться ли на прогулку до магазина, как однажды утром его так неожиданно скрутило, что он едва добрался от кухни до кровати.

Целый день и ночь Круглов пролежал, не в силах повернуться от боли, пронизывавшей весь его организм изнутри.

"Вот она, смерть, подошла…" — подумал он с тоской, позвал жену, стал давать советы, что ей делать после его кончины.

Вызвали врача. Тот пришёл лишь к вечеру, пощупал дяди Колины бока, послушал стетоскопом его дыхание, предположил камни в печени, посоветовал поставить для начала клизму и ушёл.

С горем пополам сделали клизму, с подсоленной водой. Немного полегчало, Николай уснул.

Утром, пока он ещё спал, жена ушла в поликлинику к своему врачу. И когда он проснулся, то с трудом поднялся, сходил в туалет, вернулся в постель. Боль из всего тела перешла в левый бок и вместо острой стала тупой и постоянной.

Дядя Коля лежал и, вспоминая умершего Сергея Тишина, задавался вопросом: то же ли самое тот чувствовал, когда его прихватило в первый раз, и жалел, что не решился расспросить, пока тот был жив.

Чтобы отвлечься от тягостных мыслей, он включил трансляцию. Передавали его любимую программу: "Время. События. Люди."

"Уже обеденное время, значит", — подумал он и представил как на Заводе, под звуки трансляции, наполняющей цех торжественной музыкальной заставкой, он движется к выходу, по коридору, со знакомыми трубами, въевшимися в многослойную краску на стенах; идёт в направлении к своему секретному месту — Расстоянию между пристройками, где можно без опаски выпить и спокойно подремать на досках, несмотря на зиму, ибо снег в этом месте никогда долго не лежит, из-за заводского микроклимата, созданного отопительными подземными трубами, так что там всегда пахло сырой прелой землёй и напоминало о весне…

Музыка кончилась. Началась передача о вреде курения и алкоголизма. Она отвлекла Николая от воспоминаний, вернув к грубой действительности…

Дослушав передачу до конца, дядя Коля с трудом поднялся, отправился на кухню, чтобы выпить воды, что советовал делать вчерашний врач.

Глядя в окно на пасмурное небо, он как раз выпил целый стакан кипячёной воды, когда обратил внимание на усилившиеся крики брани, живших над ним соседей — мужа с женой — скандаливших почти каждый день. Николай хотел было двинуться назад, как его слух привлёк резкий звук захлопнувшегося окна — и прямо перед его глазами пролетел какой-то предмет. Дядя Коля сделал шаг назад — к подоконнику.