Сбоник - Антология восточно–христианской богословской мысли, Том I

• Название: Антология восточно–христианской богословской мысли, Том I
• Автор: Сбоник
• Издательство: «Никея» — РХГА
• Жанр: Религия
• Год: 2009

Антология представляет собой первое в России издание, в котором сведены под одну обложку сочинения православных и «еретиков», охватывающие почти полтора тысячелетия. Многие тексты, вошедшие в Антологию, на русский язык переведены впервые, а сопровождающие их статьи написаны с учетом последних достижений современной патрологической науки.

В первый том вошли сочинения более чем двадцати пяти авторов II‑VI вв. Проблематика тома охватывает полемику с гностицизмом, формирование основ церковного вероучения, оригенизм, триадологические и христологические споры, формирование христианской антропологии и другие вопросы, ключевые для понимания мира восточно–христианского богословия и культуры.

Антология восточно-христианской богословской мысли. Ортодоксия и гетеродоксия. В 2-х т. / Под науч. ред. Г. И. Беневича и  Д. С. Бирюкова; сост. Г. И. Беневич. – М., СПб.: «Никея»-РХГА, 2009. (Smaragdos Philocalias; Византийская философия: т. 4-5)

Исходный Djvu - http://mirknig.com

---

[Тогда] он божественно укрепляется и чудесно усиливается против тех распинателей, которые являются ему, и говорит им, подобно нашему Господу: «Кого вы ищете?» Они же отвечают: «Тебя». И они также низвергаются, как иудеи перед Господом нашим[1587]. Таким образом он показывает им, что для него они очень слабы и ничтожны и что он принимает распятие по своей воле, а не по принуждению[1588].

Тогда божественный ум приближается нагим[1589], без души и без тела, в то время как душа и тело остаются одни, и предает себя свято и смиренно тому кресту страданий. И он «был отведен, как агнец, на заклание, и как овца был нем перед стригущим его» (Ис. 53, 7), и о смерти его не было сказано[1590]. И плача, с сердцем сокрушенным и смиренным, он просит Бога о тех [страданиях], которые ему были причинены[1591]. Тогда его распинают на том кресте, что в центре, и он также видит душу справа от себя, которая распята, подобно Титу, тело же, подобно Зумаху[1592], — слева от него. Ибо Христос — это Тот, Кому подобает находиться[1593] в центре. Возможно также, что в это время Креста ум испытает некую сильную жажду, как Христос[1594], и распинатели поднесут ему там уксус в губке[1595]. Тогда придет час смерти, которая соединена с Крестом. То есть душа возгласит к уму, подобно Титу, своего рода криком с просьбой о единстве, и возможно, ей даже будет дано обещание от него о том святом и божественном очищении, которое ей предстоит через ум[1596]. А божественный ум воскликнет и скажет: «Боже, Боже! Почему Ты оставил меня?»[1597] — и склонит голову в великом смирении, и претерпит ту таинственную смерть, которой во Христе нам предстоит умереть[1598] — ибо никто не может стать Христом, если он не умер этой смертью — также и душа и тело умирают вместе с ним. А ты, сын мой, размысли над словом «тело»[1599].

Среди ангелов же некоторые имеют своего рода образ[1600] охранников, а некоторые исполняют труд воинов. И один из них приближается, таинственно и божественно, и как бы ударяет ум в бок неким образом копья, которое в руке его, и заставляет излиться, таинственно и свято, [некоему] образу крови и воды[1601]. И возможно, [некто,] как Иосиф–советник, снимет божественный ум с того всесвятого и таинственного креста[1602].

Глава двадцать вторая. О различии крестов

Да не будешь ты лишен, о мой сын, видения Креста. Ибо я видел многие умы, которые не один единственный раз или дважды приближались к этому крестному страданию, но — следует сказать истинудесять и двадцать и даже столько раз, что нельзя сосчитать. И я видел многих, кто за все время своей человеческой жизни не убегали от Креста, получили же его после тела[1603]. О тебе же, о мой сын, я знаю, что ты три раза восходил ко Кресту[1604].

Однако не думай, сын мой, о тех умах, которые очистились, что все они едины в [своем] представлении о Кресте. Сын мой, славная тайна Креста не раскрывается перед теми, кто нечист. «Ибо слово о кресте для погибающих есть глупость, для нас же, испытанных в нем, это сила Божия»[1605].

Христологические споры V-VI веков

Несторий (Г. И. Беневич)

Патриарх Константинопольский Несторий (годы патриаршества: 428—431) после осуждения на III Вселенском соборе был в глазах господствовавшего в Византии православия ересиархом не менее «злочестивым», чем Арий, родоначальником одного из наиболее серьезных церковных разделений, существующих и поныне. Тем не менее, учение Нестория в том виде, в каком оно известно из его позднего сочинения, дошедшего по–сирийски псевдоэпиграфа «Книга Ираклида»[1606], — оценивается многими исследователями сейчас по–иному по сравнению с представлением, которое может возннкнуть, если судить о нем по православной полемике против Нестория V‑VI вв.[1607]

Прежде чем обратиться к учению Нестория, скажем кратко о его личности и жизни. О времени рождения Нестория и его родителях точных данных нет. Известно, что он родился в Германикие (Сирия). В юности он поступил в монастырь св. Евпрепия, близ Антиохии, где по некоторым свидетельствам был учеником Феодора Мопсуестийского — главы Антиохийской школы богословия. Долгое время Несторий подвизался в этом монастыре как монах, затем, приняв священство, стал известным проповедником. По совету Иоанна, епископа Антиохийского, Несторий в 428 г. был избран Феодосием II в патриархи Константинопольские; здесь он сразу, не подготовив это должным образом, приступил к реформам и нововведениям, настроившим против него многих монашествующих, часть клира, а главное — весьма влиятельные силы при дворе, в первую очередь, сестру Феодосия Пульхерию. Несторий, как и св. Кирилл, когда он занял Александрийскую кафедру, предпринял ряд жестких мер против еретиков и попытался стеснить в «свободах» монашествующих и клир. Что касается Пульхерии, то Несторий настроил ее против себя, запретив ей причащаться по императорскому чину (как девственница и сестра императора, разделявшая с ним власть, она прежде причащалась в алтаре); настроил он против себя и мнопхх других влиятельных дам, запретив им ходить на вечерние богослужения под предлогом неприличия устраиваемых после них трапез.

Тем не менее, вероятно, у части населения столицы, как и у императора Феодосия II, Несторий пользовался поддержкой.

История богословского спора, разгоревшегося вокруг учения Нестория, хорошо известна, и мы отметим здесь лишь некоторые самые главные вехи[1608]. Поначалу Несторий, судя по всему, выступил в качестве примирителя двух крайних, с его точки зрения, взглядов в отношении именования Богородицы, выбрав имя «Хрнстородица» как более точное и согласное, по его мнению, с Писанием, чем имена «Богородица» (Θεοτόκος), с одной стороны, и «человекородица» (άνθροποτόκος) — с другой. Однако тут же, еще задолго до споров со св. Кириллом Александрийским, Несторий столкнулся с серьезной оппозицией, лидерами которой стали Евсевий, будущий епископ Дорилейский, н св. Прокл, бывший тогда титулярным епископом Кизическим. Прокл был в глазах части клира и монашествующих более подходящим претендентом на архиепископский престол, он его и занял впоследствии[1609], но в 428 г. император предпочел Нестория, и это тоже могло сыграть свою роль в том, что в Константинополе разгорелся конфликт. Впрочем, не стоит все сводить к личным отношениям. Св. Прокл, хотя и был инициатором общецерковного прославления св. Иоанна Златоуста, выходца из Антиохии, не разделял тех положений учения антиохийцев, которые восходили к учению Феодора Мопсуестийского и Диодора Тарсского. В одной из своих проповедей, посвященных Деве Марии, он назвал ее в присутствии Нестория Богородицей и обличил некоторые типичные заблуждения, которые следовали из крайней антиохийской христологии (а именно, т. н. двухсубъектную христологию т. е. язык, допускающий различение во Христе Сына Божия и Бога, с одной стороны, и Сына человеческого — с другой)[1610].

Но по–настоящему конфликт разгорелся тогда, когда сведения об учении Нестория и единомысленных с ним (некоторые из которых были радикальнее него и анафематствовали имя «Богородица») дошли до св. Кирилла и, от него, до папы Римского Целестина. В собственной переписке с последним Несторий, к тому же, имел неосторожность настойчиво требовать объяснений по поводу сосланных и осужденных на Западе пелагиан, как будто выражая недоверие суду Римской Церкви[1611]. Это, как и аргументация св. Кирилла против «нечестия Нестория», сразу настроило Рим против него, и вскоре на соборе в Риме (430 г.) учение Нестория было осуждено, а св. Кирилл начал требовать осуждения его, если он не отречется от своей ереси, на Вселенском Соборе. Несторий имел весьма ограниченную поддержку части епископата Сирии, воспитанного в тон же антиохийской традиции, что и он. До некоторого времени он пользовался поддержкой таких видных церковных деятелей, как Иоанн Антиохнйский, Феодорит Кирский и Андрей Самосатскнй. Вероятно, сначала его поддерживал и император Феодосий, а также часть знати. Не приходится сомневаться, что «дело Нестория» обнажило то реальное различие в подходе к христологии, которое имело место в первую очередь между Александрией и Антиохией, хотя сводить все к различию этих школ было бы неверно, ведь Несторня осудил и Рим (а в Римской Церкви против него написал трактат прп. Иоанн Кассиан Римлянин, ученик св. Иоанна Златоуста, хорошо знавший как александрийскую, так и антиохийскую традиции), равно как и многие на востоке империи, в том числе Прокл Кизический п Мемнон Ефесский, всецело поддержавший св. Кирилла во время III Вселенского собора.

Поначалу Несторий надеялся, что богословское столкновение с Кириллом принесет ему победу. Он не сомневался, видимо, в своей правоте и искренне был уверен, что учение Кирилла и единомысленных с ним — ересь, повторяющая ереси Аполлинария и Ария; об этом он писал в посланиях и к папе Целестину, и к самому Кириллу. На совпадение учения Кирилла с учением Аполлинария указывала для Нестория взятая и на самом деле из писаний Аполлинария формула «Единая природа Бога–Слова воплощенная», которой широко пользовался св. Кирилл, чтобы подчеркнуть единство во Христе Божества и человечества, как и то, что Христос — не кто иной, как воплощенный Божественный Аогос. Несторий в пылу полемики настаивал, что по учению Кирилла получается, что Дева Мария сахма рождает предвечное Божество, и что Бог, будучи един с человеком в рамках «единой воплощенной природы», с неизбежностью оказывается претерпевающим страдания. Эти очевидные, с точки зрения Нестория, заблуждения Кирилла придавали ему уверенность в своей правоте, от которой он не отступил до конца жизни. На «Двенадцать анафематнзмов» св. Кирилла Несторий ответил своими, которые приводятся в настоящем издании, как и послание Нестория Кириллу, написанное еще в начале полемики.