GrayOwl - Звезда Аделаида - 2

• Название: Звезда Аделаида - 2
• Автор: GrayOwl
• Жанр: Эротика

---

- Finite incantatem.

Она, запыхавшаяся, словно фурия разозлённая мужской силой, всё же превосходящей хватку опытной ведьмы, ту, что разорвала её излишне страстный, чарующий в прямом смысле слова поцелуй («Вот ещё, с бабой брюхатой лобызаться!») - громко, в сердцах ответила, выдав ту сокровенную тайну, которую желала сохранить до первой брачной ночи с нелюбимым:

- Отнюдь, о Северус, наречённый и возлюбленнейший превыше солнца ясного жених мой, ибо вельми хорошо обучена я отцом высокорожденнывм своим и патрицием, волхвование кудесническое освоившим вполне. Знай, что волхвование моё, скромное, как и положено благонравной девице ромейской, только начинается и не спрашивай меня, как и чем закончится оно. Я же приложу все усилия, дабы задуманное мною свершилось.

Ну вот и получил Северус ответ, ответ в виде неприятной, многообещающей угрозы, на незаданный, позабытый им, очарованный даже в какой-то момент ведьмой, в борьбе с наваждением и прочих треволнениях первого свидания вопрос - обучена ли драгоценная невестушка чародейству. А, видно, обучена весьма хорошо и давно, и не столько, как домашнее хозяйство вести да рабами распоряжаться, что, по мнению Снейпа, и требовалось от молодой ведьмы, замужней, но и большему. Вот только чему большему? Быть может, она умеет накладывать первые два Непростительных? А если и Третье?! Будущая супруга, в таком случае, может быть попросту опасна, особенно для не вполне осознающего себя, до страсти отрешённого от реальности Квотриуса! А ведьма она, ух, какая сильная - ведь чуть было не приворожила она зельевара - женоневистника невербально, не прибегая к волшебной палочке. Приятной мягкотелостью своей прельстивой приворожила, носиком - уже не поросячьим рылом, а миленьким, курносеньким, да пальчиками пухленькими, коротеньким, словно детскими и… поцелуем горячим, зовущим к новому, некоему продолжению и обещающему это новое чувство. Большого труда стоило Северусу оторваться от столь страстной женщины, вдруг и так сразу, внезапно воспылавшей к нему, вовсе не красавцу…

Как ему показалось, любовью с первого взгляда, но последующие её разгневанные, несдержанные речи доказали, что воспылала она к Снейпу искренней, горячей ненавистью.

Наконец, подошёл долгожданный, особенно для голодного и злого Папеньки, министр - седенький старичок лет шестидесяти пяти, разумеется, патриций, ещё полный сил и весьма гордый своей редкой, официальной, почётной должностью - скреплять помолвки наречённых. Он скоренько, давно отлаженными и профессиональными жестами сам схватил помолвленных за правые руки, удивившись про себя, но не подав и виду, жаркой, просто пылающей ладони разъярённой, тяжело дышащей невесты и ледяной, как кисть мертвеца, коему погребальный костёр уж устраивать пора - обеспокоенного чем-то вроде и непонятным жениха - но уверенно соединил руки, торжественно сказав:

- Как соединились правые длани ваши, твоя, о муж могучий, высокорожденный патриций Снепиус Северус Малефиций, и твоя, высокорожденная патрицианка Сабиниус Адриана Ферликция, пускай так же отныне в унисон бьются сердца ваши, и помыслы ваши будут едиными, и деяния обоюдными, праведными, милосердными, честными и благородными. Да не измените вы до бракосочетания вашего скорого помолвке священной, богами милостивыми разрешённой и одобренной, словесами известными, принятыми, но не приятными. Да возблагодарите вы во браке счастливом и многодетном богиню Венеру - Любовь Златокудрую и бога Гименеуса, Союз брачный Скрепляющего и Осеняющего крылами златыми своими во веки веков. И по смерти будьте вы неразручны, рука в руке, в царстве угрюмого Плутонуса.

- Вот и хорошо, наконец-то, без смертоубийств и магической дуэли, официальная часть грёбанной помолвки закончена. Вот ведь, даже Плутона помянули для пущей радости, верно, а теперь снова жрать и пить. Только вот баранину мне есть ну никак нельзя, особенно с «коктейльчиком» Наэмнэ. Ведь отбежать не успею, при гостях вырвет. Хоть, надо признать, что седло барашка с иноземными, дорогущими специями, на которые уходят десятки монет стоимостью с корову, да даже грудинка, облитая жиром, меня так и манят, притягивают ароматным запахом, к которому я уже привык, и он не кажется мне более тошнотворным, покуда нахожусь я в доме Снепиусов, нет - в моём доме. Пока ещё в моём, и никому отдавать Господство над ним я не собираюсь.

Тогда сразу прикажу Наэмнэ подать мне сивухи поганой, недоперегнатой, да не забыть бы мне со всеми моими мальчиками - девочками за оставшиеся три неполных дня соорудить-таки перегонный куб, а то я всё откладываю…Но ышке бяха всё же крепче даже креплёного вина, вот и упьюсь. Стой, Сев, аппарировать во лесок-лесочек нужно во время пира, забыл, что ли? А куда ты, напившись, переместишься-то, к Мордреду на рога? Ещё расщепишься во время аппарации, а кто тебя тогда найдёт и соберёт по кусочкам? Нет, не забыл я ничего, просто мне противны, да, противны после снятия простейшего приворота, объятия и поцелуи поганой девки, эти прижимания к излишне пухлой груди, там, где у Гарри всё плоско, а у Квотриуса ещё и накачанные, упругие мышцы. Их, мужские, тела так великолепно, хоть и по-разному, сложены, вспомни только, да вспомни! - себе же легче станет, Сев.

Да, меня уже сейчас начинает подташнивать от одной лишь близости женщины! Не представляю, как с этой кубышкой «с начинкой» будет спать мой Квотриус! Но она точно скоро надоест брату… названному брату… Вот, опять, я даже поправил себя, чтобы назвать Квотриуса «названным». А всё из-за немереной любви к моему милому девственному мазохисту Гарри… Смешно даже вспомнить, как я представил раненому Квотриусу нового освобождённого раба этих недоносков, гордо и нагло называющих себя «Истинными Людьми, Правящими Миром» - «Гарольдуса Цеймса Поттера».

Нет, я решился окончательно на геморройный «подвиг» - сделаю к неприятному событию в виде свадьбе приятный и полезный подарок самому себе - перегонный куб, хотя будет столько мороки с правильным изгибанием простейшей медной паяной трубки, от верного устройства которой и зависит качество жидкости на выходе. Придётся попотеть над ней в неподходящих условиях, без какого-либо специального оборудования! И ведь ни кому из рабов не доверишь - сломает игрушку немереной варварской силой да и не поймёт сути процесса, будь он хоть знатоком литературной латыни - всё равно не объяснишь недалёкому рабу, что от него требуется. Мордред меня раздери! Я опять думаю, как патриций о «низших существах» - неких варварах, хотя в их венах тоже течёт кровь моих предков по отцовской линии - коренных британцев.

Ничего, я трубочку-то о поленце размера подходящего сгибать буду, как-нибудь с Мерлиновой помощью справлюсь, но вот, в чём охлаждать получившуюся трубку… А, в бадейке какой-нибудь с колодезной водою, и вот тут рабам нужно будет приказать за нею внима…

Жених мой наречённый, прекрасный, красивый, как чернокудрый бог греков Северус, да позволено мне будет обращаться к тебе по имени, отчего не берёшь ты меня за руку правую, коею министр добронравный соединил меня с тобою, и не ведёшь весело пировать, празднуя первый поцелуй мой с мужчиною, но словно витаешь мыслями далеко от меня?

- И ведь как быстро успокоилась и угомонилась после той вспышки ненависти, а теперь, как ни в чём не бывало, снова льстит мне. Вот приставучая, зараза. «Первый поцелуй», тоже мне фокус. О, сучка мерзкая, двуличная, тебя я презираю. Как двуутробка, ты поганая притом. Ехидна ты. Вот. Вроде всё сказал. Выругался и стало легче дышать, даже рядом с брюхатой, бесстыжей девкой.

Но отвечать «двуличной двуутробке» пришлось, хоть и поневоле, и, к тому же, опять солгав - чисто из общепринятого в «лучших домах» вежества. Ну, уж в этой ситуации ложь бесчестной женщине - дело святое, она-то ведь тоже лжёт. Северус чувствовал, что его выставляют на позорище, как пока жениха а вскоре - и мужа беременной нечестивой женщины, но не её самое. А по какой причине? Да всё очень просто! В патриархальных обществах муж - глава да и шея семьи, его слово считается правдивым и крепким, не подлежащим изменению или оспариванию. Поэтому, раз он помолвился со шлюхой, то он, Сев, за неё и её грехи и отвечает с сегодняшнего дня, но не Квотриус, муж «невенчанный», но настоящий, входящий в спальню к супруге сначала во тьме ночи, чтобы не разглядеть подмены, а когда они приладятся друг к другу, то и не скрываясь от всех домочадцев. Вначале же, при всём уважении к Фунне, придётся запустить к ней Таррву, шляющегося по рабыням еженощно, как самого пылкого и любвеобильного из пиктов, с которыми был знаком Северус. Просто для весёлого запала, потом нужно будет расслабиться с ромейской женщиной и Фунне-скромнику, а после, когда Квотриус излечится от слабоумия, и у женщины произойдёт менструация, допустить к ней и самоизлеченного больного, будущего заменять ей истинного мужа, с которым она связана перед кровавым алтарём и, совершенно очевидно, большой группой присутствующих.