Глиннис Кемпбелл - Мой спаситель

• Название: Мой спаситель
• Автор: Глиннис Кемпбелл
• Издательство: Книжный клуб "Клуб семейного досуга"
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9910-0284-4

Дункан де Ваэр дал клятву защищать тех, кто не может сам постоять за себя. Поэтому, когда юная Лине де Монфор публично оскорбила жестокого пирата, Дункан, переодевшись цыганом, решил ни на шаг не отпускать ее от себя. Лине не верит, что ее жизнь в опасности, и не желает иметь ничего общего с простолюдином. И лишь попав в плен, Лине понимает, что загадочный цыган — ее единственная надежда на спасение и можно доверить ему не только свою жизнь, но и сердце…

---

— Просто развлечемся, — жарко шептал один пират другому, — мы не причиним ей вреда. Никто ничего не узнает.

— Эта женщина — миленькая кошечка, — согласился его сотоварищ, — но вот она, эта самая кошечка, откусила изрядный кусок от нашего старого Осо, разве не помнишь?

— Боюсь, что старый Осо ненадолго задержится в этом мире, — вмешался в их разговор Дункан на своем безупречном испанском. Его голос, доносившийся с вантов[7], заставил обоих испанцев вздрогнуть.

— Ты кто? — поинтересовался первый, и его глаза подозрительно прищурились. — Я не видел тебя раньше на борту.

— Меня зовут Венганца, — ответил Дункан, спускаясь на палубу и демонстративно отворачиваясь от Лине. — Мне уже приходилось видеть эту девушку раньше. Она словно паук, источающий смертельный яд, — доверительно сообщил он им. — Она кусает человека, и тот умирает. Я своими глазами видел, как она расправилась с троими.

Оба испанца непроизвольно вздрогнули.

— Ба, я думаю, это ветряная оспа, — сказал Дункан, сплевывая. — Но все равно, это не лучший способ умереть.

Испанцы закивали в знак согласия.

Дункан удовлетворенно вздохнул. Безусловно, ему придется нелегко. К несчастью, экипажу нечем было заняться, кроме как пить. Подогретые элем, они были опасны, как взведенные катапульты. Самым эффективным оружием для него было распространение слухов, подобных тому, который он только что запустил в оборот. Но слухи имеют привычку со временем затихать.

Словно уловив его беспокойство, Лине направилась к трапу, ведущему в трюм, и скрылась из виду. Дункану так хотелось запереть ее там на все время их путешествия.

Но через несколько мгновений она вновь появилась на палубе, словно привидение из недр корабля. Ее губы побелели и были плотно сжаты.

Бедняжку укачало.

Лине направилась к фальшборту со всем достоинством, на которое только была способна. Моряки обходили ее десятой дорогой, пока она, пошатываясь, плелась к борту. Она негодовала, ведь она была опытной путешественницей и дюжину раз ходила от Фландрии до Англии и обратно. Не было никаких причин для приступа морской болезни.

Если не считать того, что со вчерашнего дня она ничего не ела, что избитый до полусмерти ее верный слуга Гарольд лежал внизу, в трюме, истекая кровью, и что через неделю ее собирались продать в рабство тому, кто даст за нее больше.

Кровь прилила к лицу, когда она перегнулась через борт. Она сделала несколько глубоких вдохов, а потом устремила взгляд к горизонту, пока ее желудок не успокоился и рвотные спазмы не прекратились.

Легкие облачка плыли по небу подобно клочьям нечесаной шерсти. С побережья Испании долетал теплый и приятный ветер. Море, чьи воды напоминали тяжелый арабский шелк, переливаясь всеми оттенками желтого, зеленого и голубого, снисходительно отнеслось к жалким созданиям, путешествующим в утлой лодочке по его необъятным просторам. Но она знала, что оно могло измениться в мгновение ока. Так же, как добрый дон Фердинанд превратился в негодяя Сомбру.

Тень корабля на морской глади в такт движению волн играла всеми оттенками черного. Лине вспомнила, что так же вились кудри у цыгана. А дальше море, освещенное солнцем, обретало цвет его глаз — чистый сверкающий сапфир. Она вздохнула. Мошенник он или нет, она отдала бы все, чтобы сейчас он оказался рядом, взял ее под свою защиту, и даже согласилась бы сносить его самоуверенные насмешки над тем, что вот она, дескать, снова вляпалась в неприятности.

Так она предавалась горестным мыслям, и вдруг ей снова стало дурно, но на этот раз это была не морская болезнь. Нет, это было ощущение, будто кто-то за ней наблюдает. Она не удивилась — ей казалось, что за каждым ее движением следил весь экипаж. В конце концов, для них она была таким же чужеродным объектом, как черная нить в белой пряже.

Что-то заставило ее обернуться.

О чудо! У противоположного борта корабля стоял он. Цыган. Ее защитник. Ее надежда. Ее спаситель.

У нее перехватило дыхание. Вероятно, это была просто игра света или же воображения.

Нет. Повязка на глазу и заросший щетиной подбородок не могли ввести ее в заблуждение. Она узнавала эту широкоплечую фигуру и самоуверенную позу. Ее охватил восторг, кровь веселее побежала по жилам. Он нашел ее. Он пришел спасти ее.

На мгновение цыган встретился с ней взглядом, но не подал вида, что узнал ее. Вместо этого он обернулся к двум испанцам, стоявшим рядом с ним, заговорил с ними, кивая в ее сторону. Один из негодяев перекрестился, отгоняя нечистого. Другой вздрогнул.

Желудок вновь подступил к горлу. Лине почувствовала, что ее снова стошнит, но на этот раз не от качки.

Все-таки он оказался не ее спасителем. Он помогал спланировать ее похищение. Проклятый плут оказался одним из них.

Дункан негромко выругался. Необходимость избегать Лине, не имея возможности посвятить ее в свои планы, причиняла ему чрезвычайную боль. Когда он заметил проблеск надежды в ее взгляде, ему потребовалось собрать всю силу воли в кулак, чтобы не броситься к несчастной девушке и не прижать ее к своей груди. Теперь она будет считать его предателем, думая, что он намеренно причинил ей зло. Но ему не оставалось ничего другого, ведь запертый в трюме рядом с ней он ничего не добьется.

Он стиснул зубы, заметив, как Лине отвернулась, вцепившись в поручни с такой силой, что у нее побелели костяшки пальцев. Он знал, что сейчас в ее глазах стоят слезы боли и унижения, слезы, которые она изо всех сил постарается скрыть. Одному Богу известно, чего ему стоило демонстрировать безразличие в ответ на ее молчаливую мольбу.

Но Дункан не обращал на нее внимания почти весь день. Он пользовался каждым удобным случаем, чтобы просунуть в носовую каюту лишний кусок хлеба, удостовериться, что у пленников было достаточно одеял, и продолжать распускать слухи об оспе, заставляя Осо ежечасно осматривать кожу в поисках язв. Но он не осмеливался бросить на нее ни единого взгляда до наступления сумерек.

На небосводе засверкали звезды, подобно хрустальным каплям на черном бархате, а низко над горизонтом повисла луна, бросая дрожащую дорожку на поверхность моря. Над головой Лине ореолом расцвело божественное сияние небес. Она смотрела в бесконечные волны, а на ее щеке блестела предательская слеза. Дункан наблюдал за ней из-за главной мачты, и сердце его сжималось от жалости. Когда взошла полная луна, ее слезы высохли, и единственным свидетельством испытываемой боли осталась тоска в ее прекрасных изумрудно-зеленых глазах.

Тяжелые цепи обвивали руки Лине. Раздев до нижнего белья, Сомбра приковал ее, словно кусок мяса для изголодавшихся ворон — экипажа этого судна. Тонкая льняная ткань, облегавшая ее тело, не оставляла места для воображения. Солнце уже начало обжигать ее нежную кожу, а холодный морской ветер сердито развевал волосы, бросая пряди прямо на лицо.

Дункан, грозно нахмурившись, наблюдал за происходящим с вант, вцепившись в фалы кливера[8] с такой силой, что удивлялся, как они до сих пор не порвались.

Как долго будет действовать приготовленное им зелье? Он был уверен, что растворил в ее утренней чаше с вином достаточно сонного порошка, позаимствованного у Эль Галло. Сейчас Лине должна была уплывать в страну снов, где ей не будет угрожать опасность от собственного острого язычка, туда, где ее не достанет Сомбра. Но, черт побери эту несгибаемую девушку, она по-прежнему стояла на ногах.

Лине вздрогнула. Перед глазами бешено вращались странные разноцветные круги. Она знала, что должна бояться, но это было выше ее сил. Кроме того, у нее было ощущение, что все это происходит не с ней. Сомбру интересовала только дрожащая от холода женщина, прикованная к мачте в нижнем белье.

Она несколько раз встряхнула головой, надеясь, что сознание прояснится, и выплюнула прядь волос изо рта. Внезапно она осознала: это она была женщиной, прикованной к мачте! А потом на Лине вновь снизошло благословенное забытье, и волны прозрачного тумана окутали ее.

Сомбра описывал вокруг нее круги, как паук около очередной жертвы. Он цокнул языком.

— Я так понимаю, в Англии вы оскорбили моего капитана, — начал он. — Разве это не так, сеньор? — бросил он через плечо.

Эль Галло, возвышавшийся за ним, сунув жирные пальцы за пояс штанов, раскачивался с пятки на носок. Доски палубы под его весом жалобно скрипели. Он важно кивнул.

— Это очень плохо — оскорблять мужчину, — продолжал Сомбра. — Для испанца это смертельное оскорбление. Однако…

Лине хотела объяснить насчет каперских свидетельств, хотела сказать ему, что Эль Галло украл принадлежавшую ей шерсть, но ее веки внезапно отяжелели, и она забыла, что намеревалась сказать.

— У нас насчет вас другие, очень выгодные планы. — Он потер руки, по-прежнему обтянутые черными перчатками. Кожа протестующе скрипнула. Потом он снова обернулся к Эль Галло. — Правильно, мой капитан?