Галина Космолинская - Русский Бертольдо

• Название: Русский Бертольдо
• Автор: Галина Космолинская
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-86793-903-8

Книга посвящена судьбе итальянского комического романа болонца Джулио Чезаре Кроче (1543–1609) «Хитроумные проделки Бертольдо» в России XVIII столетия. В центр исследования поставлен русский перевод 1740-х годов (рукопись Библиотеки МГУ), текст которого публикуется впервые. Широкий диапазон бытования русского «Бертольдо» на протяжении столетия — от народной комики до просветительских интерпретаций — дает редкую возможность рассмотрения его рецепции на различных социальных уровнях. Однако феномен европейской популярности этого романа следует, по-видимому, объяснять не столько удачными, созвучными времени, трансформациями текста, сколько глубинной архетипической сущностью его протагониста. Исследование проводилось в русле истории книги и чтения эпохи Просвещения. Для историков, филологов и всех интересующихся культурой России XVIII в.

---

Европейской известности «Бертольдо» предшествовал новый всплеск интереса к и без того популярному роману на его родине в Италии. Архетип, столь удачно воссозданный Кроче на национальной почве в самом начале XVII в., через сто с лишним лет вновь привлек большое внимание итальянских художников, драматургов, литераторов и даже ученых.

Прежде всего в 1720-е годы был полностью обновлен весь корпус иллюстраций к трилогии «Бертольдо», «Бертольдино» и «Какасенно». Сначала известный художник Джузеппе Мариа Креспи (Crespi, Giuseppe Maria, detto «Spagnolo», 1665–1747) создал двадцать офортов, совершенно новых в стилистическом отношении иллюстраций, которые имели громадный успех. Они распространялись независимо от текста, затмив собой первые грубовато-наивные картинки народной книжки. Уже через несколько лет их потребовалось обновить по причине изношенности досок[119]. За эту работу, по предложению болонского издателя Лелио делла Вольпе (Lelio della Volpe, 1720–1749), взялся художник Лудовико Маттиоли (Mattioli, Ludovico, 1662–1747). Изменив некоторые детали в прелестных пейзажах с фигурками крестьян и сценках, передающих мирную атмосферу сельской жизни, он придал иллюстрациям еще больше (по сравнению с рисунками Креспи) изящества и благородства. Все эти изменения мало подходили к содержанию грубовато-забавной «народной» книжки, зато удовлетворяли изменившимся за столетие вкусам публики. Успех вдохновил Лелио делла Вольпе на дальнейшие шаги. Он решил подвергнуть капитальной переработке саму трилогию Кроче — Банкьери, инициировав написание нового, теперь уже стихотворного текста к иллюстрациям Креспи — Маттиоли. К осуществлению столь грандиозного замысла им были привлечены известные литераторы, члены основанной в XVI в. Академии делла Круска (Accademia della Crusca), составлявшие интеллектуальный и дружеский круг его общения[120].

Издание Л. делла Вольпе вышло в 1736 г. в Болонье и стало настоящим апофеозом трилогии «Бертольдо, Бертольдино и Какасенно»[121]. Теперь это была поэма, состоящая из двадцати песен, написанных к двадцати иллюстрациям двадцатью литераторами. Каждой песне предшествовало вступление, написанное двадцать первым литератором, двадцать второй сочинил к каждой песне аллегорию в прозе, двадцать третьему принадлежал ценнейший историко-лингвистический комментарий и, наконец, двадцать четвертому — обширное предисловие, предшествующее всей книге. Разумеется, все участники «проекта» были названы поименно, а само событие со всеми перечисленными подробностями не раз упоминалось в печати. Отныне эта поэтическая версия романа Кроче — Банкьери, изданная in quarto на дорогой бумаге, с прекрасно гравированными новыми иллюстрациями, должна была затмить ту маленькую, бедную, с наивными картинками «народную» книжку, написанную вульгарным языком, которой в свое время удалось завоевать столь широкую популярность (см. ил. 30 38).

Новая версия выдержала до конца столетия более десяти переизданий, в том числе значительно более скромных[122]; постоянно появлялись его дешевые перепечатки, особенно в Венеции (F. Storti, A. Savioli). Но самое главное — поэтическая трилогия Академии делла Круска дала новый импульс и послужила основой для последовавших вскоре переделок романа Кроче.

Первые театрально-литературные реплики поэмы появились почти одновременно — в Венеции и в Гааге. Во время венецианского карнавала 1749 г. публике была представлена музыкальная комическая драма («dramma comico») Карло Гольдони на музыку Винченцо Чиампи (Ciampi, Vincenzo Legrezio, 1719–1762) — «Бертольдо, Бертольдино и Какасенно»[123]. В предисловии к либретто Гольдони специально подчеркивал, что взял за основу не наивный текст «народной» книжки, когда-то предложенный Кроче, а новую версию — поэтический шедевр, созданный в 1736 г. известными литераторами и учеными Академии делла Круска[124].

В вышедшей в следующем году в Гааге анонимной прозаической переделке «Бертольдо» на французском языке — «Histoire de Bertholde» — также обращалось внимание на ее связь с поэмой, созданной «лучшими пиитами» Италии. Уже на титульном листе издания сообщалось, что читателю предлагается вольный перевод с итальянского книги «Джулио Чезаре Кроче и академиков делла Круска»; ниже он мог ознакомиться с подробным списком их имен[125].

Можно сказать, что XVIII век возродил «народную» книжку в новом, «академическом» стиле, в частности она стала сопровождаться обязательными для такого типа издания био-библиографическими сведениями: об авторе и шумном успехе его книги, об иллюстрациях и их художниках, о различных изданиях и театральных версиях итальянского романа. Все эти элементы присутствовали и в переделке «Histoire de Bertholde» (La Haye: P. Gosse, junior, 1750), которая преподносилась публике в качестве первого французского перевода «Бертольдо, Бертольдино и Какасенно»[126]; через два года тот же перевод был переиздан в Париже[127].

Имя французского переводчика ни в одном издании указано не было: сам он в предисловии называл себя «Переводчиком, Сочинителем и Издателем в одном лице»[128]. Можно с уверенностью отнести его к литераторам просветительского толка, которые безошибочно чувствовали в персонажах, подобных Эзопу и Бертольдо, благодатный материал для популяризации эпохальных идей. Под его пером текст итальянского комического романа претерпевает характерную трансформацию: на первый план вышла и отчетливо зазвучала тема «торжества Разума», центральное место заняли различные вариации мифов о «естественном человеке» и «золотом веке», критика человеческого неравенства и рассуждения об «идеальном государе». В сущности, забавный текст «народного» романа был полностью преобразован в духе Просвещения.

Свою работу французский редактор назвал переводом «парафразическим» («le nom de Paraphrase») или «улучшенным». Он поясняет, что не следовал в точности ни за одним из источников, выбирая из них «только самое лучшее» и прибавляя к этому «из собственной своей головы» («de mon petit fonds»)[129]. Подобная вольность по отношению к оригиналу, впрочем, была вполне традиционной: ведь и до него итальянские академики «из своего труда выпустили все, что в подлиннике им казалось не подходящим для читателя, напротив, ничего не упустив из того, что могло бы ему понравиться»[130].

Почти сразу «Histoire de Bertholde» была переведена на немецкий язык под названием «Итальянский Эзоп» («Der Itälienische Aesopus»)[131], что, несомненно, хорошо отражало саму суть романа, следуя уже сложившейся традиции обновления архетипа[132]. Превращение Эзопа в немца, итальянца или француза, с точки зрения русского переводчика, по-видимому, было вполне допустимым: его перевод, хотя и сделан с французского, имеет «немецкий» вариант названия — «Италиянской Езоп» (СПб., 1778). Когда «Histoire de Bertholde» вышла в третий раз (это произошло в Париже в правление Директории), на титульном листе издания появилось имя Эзопа — «Bertholde, ou Le nouvel Esope»[133]. Следует отметить, что к новому названию добавилась новая художественная стилистика, выразившаяся в изысканности и даже гривуазности иллюстраций. Достаточно сравнить гравированные фронтисписы изданий «французского Бертольдо» 1750, 1752 и 1796 гг. Если на первых двух герой изображен еще довольно уродливым, грубым крестьянином, то на фронтисписе ко второй части издания 1796 г. перед нами очаровательный маленький паж, которого сам король вводит в покои королевы, возлежащей под балдахином в соблазнительной позе (см. ил. 39–41). Недаром, по версии «Histoire de Bertholde», главный герой подозревался в тайной связи с королевой.

Вторая французская версия романа Кроче появилась под названием «Жизнь Бертольдо, его сына Бертольдино и его внука Какасенно» в составе многотомной «Bibliothèque universelle des Romans»[134]. Известно, что это издание имело огромный успех, особенно среди женщин-читательниц[135], к чьим вкусам и стремился в первую очередь адаптировать «народный» роман его анонимный редактор из числа «первых ученых Франции»[136]. «Бертольдо» пережил теперь уже вторую серьезную «перелицовку», в результате которой в нем почти не осталось ничего вульгарного. Наряду с «Эйленшпигелем» и «Гаргантюа» роман Кроче подавался читателям в разделе «Litérature populaire». Более того, он объявлялся «древнейшим памятником» итальянской литературы, несущим на себе «поучительнейшие следы нравов и обычаев тех времен». Издатели «Bibliothèque» сочли нужным дать сведения не только об авторе «Бертольдо», который, по их словам, был чем-то вроде парижских «Chanteurs du Pont-Neuf» (бродячих певцов с Нового моста)[137], но и о поэтической версии Академии делла Круска, о которой они отзывались с огромным пиететом, а также об истории распространения этой книги за пределами Италии. При том что язык романа подвергся строгой очистке[138], а многие эпизоды вульгарного характера и остроты в народном духе были смягчены или вовсе опущены, без пикантности все же не обошлось. Вполне в духе времени внимание читателей (читательниц) обращалось, например, на эротический подтекст выражения «la расе di Marcolfa» (примирение Маркольфы)[139].