Коллектив авторов - Тайны тысячелетий

• Название: Тайны тысячелетий
• Автор: Коллектив авторов
• Издательство: Издательский дом «Вокруг света»,
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1995
• ISBN: ISBN 5-87260-025-9

В третий том «Тайн тысячелетий» вошли научно-художественные очерки, сгруппированные в три раздела. Первый — «Затерянные в морях и веках» — посвящен поискам затонувших кораблей и их сокровищ. Второй — «К неведомым землям» — рассказывает о том, как исследователи дня сегодняшнего реконструируют маршруты древних и средневековых путешественников, а также тех, кто прошел неведомыми дорогами в прошлом веке. Третий повествует о кладах подземных, оставленных авантюристами, пиратами, королями и прочими материально обеспеченными людьми.

Книга предназначена для всех, кто интересуется историей, ее неразгаданными тайнами, то есть для самого широкого круга читателей.

---

Традиционно царством феакийцев считался остров Корфу, хотя здесь и не обнаружено ничего, относящегося к микенскому периоду в поддержку этой теории.

Где располагалось царство самого Улисса — по-прежнему загадка для ученых. По одной из версий, его путь домой пролегал через защищенную бухту, где он сошел с корабля феакийцев. Там же, в пещере, Улисс спрятал и сокровища, полученные от них, встретил своего свинопаса и верного раба Эвмея и задумал разогнать женихов Пенелопы, настойчиво домогавшихся ее руки во время его долгого отсутствия.

Прикинувшись нищим, Улисс вернулся в свои родные края только спустя 20 лет. Вместе с сыном Телемахом он победил поклонников Пенелопы, доставивших ей немало беспокойства. И только потом открылся, кто же он на самом деле. В ту первую ночь для вновь встретившихся супругов Афина удерживала наступление рассвета, пока «полный любви Одиссей спал в объятиях Пенелопы».

Хотя Гомер и называет эти земли «царством Одиссея», на скалистом острове осталось совсем немного руин. Микенские находки редки, и лишь четыре места с достаточной степенью достоверности указывают на владения Улисса. Вероятнее всего, дворец Одиссея располагался на юго-западном побережье.

Итак, плавание «Арго» повторило путь «великого странника» Улисса от мыса Малея до Итаки. География всей гомеровской «Одиссеи» базировалась на представлениях древних греков о том, что западные оконечности их земель совпадают с границами всего мира. За ними уже находится Океан, река, омывающая обитаемую землю, на берегах которой живут чудовища и полубоги.

Как же так могло произойти, что Бухта Лестригонов, Пещера Циклопа, Сцилла и Харибда, да и многие другие упоминаемые в поэме объекты, были отнесены древнегреческими писателями к берегам Сицилии и Италии? Ответ на этот вопрос лежит в морских захватнических походах древних греков.

Весь VIII век до нашей эры отмечен бурной колонизацией земель на западе. На открываемых дальних берегах древние греки помещали героев своих мифов и легенд. В русле этих традиций лежит и морской поход Улисса, величайшего мореплавателя не только своего времени, но и последующих столетий. Тут надо иметь в виду одно немаловажное обстоятельство: когда велась Троянская война, морские походы оценивались несколько по-иному, чем сейчас. Корабль в эпоху поздней бронзы, возвращаясь из Трои под командованием осторожного капитана, разумеется, пытался бы держаться берегов, а не устремляться за горизонт.

Следуя этим, вполне логичным маршрутом, экипаж нашего корабля пережил немало опасностей, но и по-настоящему незабываемых минут. В трудных ситуациях помогал юмор, Но, главное, двигаясь от пункта к пункту, мы проникались истинным знанием о походе Одиссея. Приходило осознание, что в фольклоре жителей этих мест, а также в самих этих необычайных ландшафтах Гомер черпал свое вдохновение. Наше плавание доказало, что многие события, описанные в поэме, происходили у греческих берегов. Мы даже возьмем на себя смелость утверждать, что плавание «Арго» возвратило «Одиссея» домой, в Грецию.

Тим Северин Восьмое путешествие Синдбада перевод с английского Ю.Супруненко

Шквал налетел в сумерках — неожиданный и яростный, как удар ветвей пальмы, которую раскачал мощный ветер.

Под таким порывом корабль резко наклонился в подветренную сторону. Море словно взорвалось, и вода, проникнув через желоба, окатила палубу. Все на корабле могло падать, попадало, и снизу донесся сильный грохот. Те, кто спал на стороне, испытавшей крен, полетели со своих банок. Другие на палубе цеплялись руками за веревки, чтобы удержаться при столь опасном наклоне.

С черного неба, будто шрапнель, сыпались на нас острые стрелы молний. Я всматривался вперед, и при каждом ударе молнии видел искривленные гримасой лица членов экипажа, застывшие в напряжении руки, пальцы, вцепившиеся мертвой хваткой в веревки, ноги, охватившие для упора планширь.

Люди в тюрбанах, выбравшись из своих кают, как черти, с криками прыгали по палубе, обгоняя друг друга. Но то была не паника, а всплеск сумасшедшей радости. В это, едва ли не ликующее, состояние их приводило ощущение опасности на море. Опытные руки с трудом повернули румпель[24] и нос корабля стал медленно выпрямляться в сторону ветра. Другие руки ослабили паруса на основной и кормовой мачтах. Среди раскатов волн, под свист ветра судно снова устремилось вперед, как хорошо тренированный акробат, увернувшийся от, казалось бы, неизбежного падения.

Часом позже корабль без всяких осложнений преодолел полосу шквалов и лег на свой прежний спокойный курс, который указывало ему звездное ночное небо. Над моей головой раздулись три характерных треугольных паруса, каждый со своим малиновым крестом: два из них составляли скрещенные боевые мечи, а один — изогнутые кинжалы.

Посредине корабля висел фонарь. Там и собрались те, кто не нес вахту, чтобы перевести дух после шквала. Они больше были похожи на пиратскую команду. Несколько людей были в шортах, но большинство предпочитали лишь набедренные повязки, и почти половина была в тюрбанах. Цвет их кожи варьировался от черного до розового. Лишь несколько человек говорили на английском, для большинства же единственным языком был арабский. Все это очень напоминало сцену из «Тысячи и одной ночи», этой коллекции рассказов о приключениях и любовных историях, которые в течение столетий восхищали миллионы слушателей. Они же включали и морские путешествия Синдбада. Вот в этом-то и было все дело: мы плыли как раз на корабле Синдбада.

Наше морское путешествие было задумано за три года до этого, во время плавания, посвященного св. Брендану.

Нам известно, что арабские мореплаватели исследовали морские просторы и уходили далеко от своих родных мест примерно в те же века, что и современники св. Брендана; Экзотические страны и народы, встреченные Синдбадом, являли удивительное сходство с реально существовавшими землями, описанными древними арабскими географами.

Чем глубже проникался я легендой о Синдбаде, тем больше начинал верить, что он был не просто героем сказок. Более того, мне казалось, это был собирательный образ арабских морских капитанов и купцов, путешествовавших к границам известного мира в «золотом веке» арабского мореплавания в VIII–XI столетиях.

И вот, как и в случае со св. Бренданом, я решил повторить плавание Синдбада. А для этого надо было построить копию арабского купеческого судна того времени и проплыть на нем по маршруту, который стал высочайшим достижением арабских мореплавателей. Это был 10 000-километровый путь по морю до легендарных китайских портов.

Я надеялся, что этот опыт, шаг в прошлое на тысячу лет назад, поможет нам понять, как же древние арабы строили свои корабли и плавали на них, как они ориентировались в море и как возникли сказания о приключениях Синдбада.

Это было даже более грандиозной, если не сказать дерзкой, задачей, чем постройка лодки Брендана из дерева и кожи. Предстояло провести исследования, составить проект и соорудить арабское судно раннего средневековья. Нужно было подобрать команду и обучить ее управлению таким кораблем, взять необходимое снаряжение и достаточно продовольствия, ибо плаванье должно было продолжаться почти целый год.

Как же выглядел такой корабль? Арабские корабелы не использовали рисунков или планов. Все делалось исключительно на глаз и, вероятно, так они трудились испокон веков. Единственным попавшимся нам изображением древних арабских кораблей был крайне условный и лишь слегка стилизованный рисунок, и он не имел для нас никакого практического значения. Но вот на одной португальской морской карте Индийского океана, датируемой 1521 годом, я обнаружил более подробные рисунки подобного корабля. Они включали детали, которые я мог уточнить в древнеарабских текстах, подробности о размерах и мощности, скорости и особенностях конструкции кораблей.

Корабль сооружался без гвоздей, и был как бы сшит веревками, что было исключительно важным моментом. Если моя копия окажется идентичной, держать ее как единое целое будут веревки, а не гвозди. Еще раньше путешественники, включая Марко Поло, отмечали, что арабские суда сооружаются с помощью тонких канатов, получаемых из волокна кокосовой пальмы. Люди тогда верили, что нельзя применять гвозди, потому что на морском дне существовали огромные магниты, вытягивающие все железо из проходящих кораблей.

В поисках дальнейших сведений о примечательных арабских судах я посетил султанат Оман. Расположенный у входа в Персидский залив, Оман имеет богатые морские традиции. «Корабли Омана» часто упоминаются в древних рукописях.

На побережьях и в портах Омана я встретил нужные мне виды традиционных арабских кораблей и ознакомился с судостроительной техникой. Но важнее этого были те теплые чувства и доброжелательное отношение к моему проекту, которое проявили сами оманцы. Министр национального наследия и культуры Саид Файзель ибн Али Ал-Сейд любезно пригласил меня в столицу страны Маскат. На приеме у него я показал фильм о путешествии по следам святого Брендана и в общих чертах рассказал о проекте, связанном с Синдбадом.