Джамиль Гасанлы - СССР-Иран: Азербайджанский кризис и начало холодной войны (1941-1946 гг.)

• Название: СССР-Иран: Азербайджанский кризис и начало холодной войны (1941-1946 гг.)
• Автор: Джамиль Гасанлы
• Издательство: Герои Отечества
• Жанр: Публицистика
• Год: 2006
• ISBN: 5–91017–012–0

В представленной вниманию читателей монографии Азербайджанский ученый Дж. П. Гасанлы исследует малоизвестную широкому кругу читателей тему советско-иранских отношений в 40-х годах прошлого века. Изучив уникальные и ранее неизвестные материалы и документы из архивов России, США, Азербайджана, Грузии, а также анализируя изданные за рубежом труды и публикации в прессе, автор приходит к парадоксальному выводу: холодная война началась не в Европе, а в Азии! Именно советско-американо-британский кризис вокруг Иранского Азербайджана обозначил непримиримые противоречия между союзниками по антигитлеровской коалиции и лег в основу последующей конфронтации между Востоком и Западом.

Дж. П. Гасанлы показывает сложные перипетии использования национально-освободительного движения в Иранском Азербайджане как инструмента внешней политики СССР, отстаивание Западом интересов Ирана в противовес Москве. И тут напрашиваются прямые параллели с сегодняшним кризисом в отношениях между Ираном и США, отстаиванием Россией интересов Ирана в противовес США.

Изложение событий носит хроникально-документальный характер и порою воспринимается как политический детектив.

Книга предназначена для специалистов в области международных отношений, студентов гуманитарных вузов, всех интересующихся доселе неизвестными подробностями нашей недавней истории.

---

Во время беседы член иранской миссии доктор Шафаг заявил, что Ирану требуется мощная поддержка, опора в лице большого и сильного государства. По его мнению, самой надежной в этом отношении опорой может быть СССР. Советский Союз вообще и Советский Азербайджан, в частности, должны установить культурные и прочие связи не только с Иранским Азербайджаном, но и со всем Ираном и его народом.

Вечером Кавам и сопровождавшие его лица посетили Азербайджанскую государственную филармонию, где состоялся концерт азербайджанской музыки. Наркоминдел М.Алиев докладывал, что за весь период пребывания делегации в Баку как со стороны отдельных ее членов, так и со стороны самого Кавама не было никаких высказываний по поводу московских переговоров[627]. Утром 10 марта иранская миссия отбыла в Тегеран.

ГЛАВА XII ИРАНСКИЙ АЗЕРБАЙДЖАН — «ЯБЛОКО РАЗДОРА» ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ (МАРТ 1946 ГОДА)

И вот наступил март 1946 г., ознаменовавшийся осложнением ситуации в Южном Азербайджане и во всем мире. Взаимное сотрудничество сменилось взаимными обвинениями, историческое партнерство превратилось в историческое соперничество и противостояние двух общественных устройств, двух идеологий стало реальностью. Началась более чем полувековая эра холодной войны, 45 лет державшая мир в состоянии страха. Роберт Россоу, занимавший в те дни пост консула США в Тебризе, десять лет спустя в журнале «Мидл Ист» («Средний Восток») опубликовал статью «Битва за Азербайджан — 1946», которая начиналась словами: «Можно с уверенностью сказать, что холодная война началась 4 марта 1946 года. В этот день 15 советских бронебригад вошли в азербайджанскую провинцию на северо-западе Ирана и от ирано-турецкой границы стали продвигаться к центру. Еще одна армия, в таком же количестве и качестве, из Болгарии направилась к европейским границам Турции. Движение тяжелой бронетехники сопровождалось дипломатическим давлением на Анкару и Тегеран, а также беспорядками в Греции, Азербайджане, Иранском Курдистане.

Можно выделить две фазы советского наступления. Первая фаза пред- полагала захват Турции, выход на берега Средиземного моря, к Суэцкому каналу, нефтяным запасам Персидского залива и сближение с Индией. В случае срыва этого плана Советы приступали ко второй фазе, избрав мишенью Иран. В любом случае в течение девятимесячной кампании планировалось полностью оккупировать Южный Азербайджан. Битва за Азербайджан сопровождалась захватом высоты Ванкер, Балл Рана, берега Марны, осуществившимися без единого выстрела. Эти события до сих пор остаются наименее понятными и исследованными в истории холодной войны. Несмотря на то, что основные исторические факты и события известны, стратегические и тактические тонкости вопроса все еще не разработаны»[628].

2 марта 1946 года ознаменовалось важным событием в истории международных отношений. Иногда его называют знаменательным днем. Именно 2 марта сотрудничеству трех великих держав был положен конец. В этот день Советский Союз, следуя международным обязательствам, должен был вывести войска из Ирана. Однако ТАСС сообщил, что СССР выведет войска только из Мешхеда, Шахруда и Семнана, а в других районах войска останутся вплоть до полного выяснения ситуации.

Как отмечал Р. Россоу, 2 марта приближалось, а в стане советских войск не было никакого движения, и люди, и лошади в ту ночь спокойно спали. Однако 3 марта советские войска неожиданно стали покидать Тебриз. В первые часы находящийся в Тебризе дипкорпус был в растерянности и не понимал, что происходит. Было лишь ясно, что войска в полной военной выкладке движутся, но не в сторону советской границы. Следящий за развитием событий Россоу направил госсекретарю США тревожную и совершенно секретную телеграмму: «Советская тяжелая техника в количестве 450 грузовиков 3 марта отбыла из Тебриза в направлении Тегерана. Двигавшиеся в этом же направлении 20 танков и 100 грузовиков достигли Бостанабада. Две артиллерийские батареи с полным боекомплектом вышли сегодня из Тебриза в Маранд. Неизвестно, свернут ли они на Хой, Резайе, Маку или Джульфу. Из Махабада передают, что на днях курды начнут военные действия на турецком направлении. Два дня назад разведка донесла о наличии советских кавалерийских частей на границе с Ираком и о 9 танках, двигавшихся к перекрестку дорог у Мараги». В то же время Россоу докладывал Бирнсу о том, что начиная с 3 марта от советских границ к Тебризу движутся войска[629].

О прибытии в Тебриз новых советских войск тегеранские власти узнали поздно. Они планировали занять иранскими войсками казармы, которые должна была покинуть 2 марта Советская армия, создавали шпионские центры для наблюдения за крупными азербайджанскими городами. На почте Зенджана было перехвачено письмо «полковника № 639», адресованное в Тегеран. В конверте был чистый лист бумаги. Специальная обработка выявила тайнопись следующего содержания: «Благополучно прибыл в Зенджан, никто меня не узнал. Я очень умело маскировался. Положение в Зенджане невыносимое, населению угрожает голодная смерть. Разбойники-демократы мучают население, издеваются над ним. Они подвергли обыску дома некоторых ханов и все, что там было ценное, разграбили. От купцов и лиц других профессий требуют больших налогов. Позавчера из Миане в Зенджан прибыл большой отряд вооруженных демократов. Однако все они не стоят одного тегеранского солдата. Внутреннее положение Демократической партии очень непрочно. Достаточно иметь небольшой отряд вооруженных людей, чтобы уничтожить всю эту партию. Ждем ваших указаний. Полковник 639»[630]. Автор письма установлен не был.

3 марта из Тегерана транспортный отдел министерства почт и телеграфа Ирана направил телеграфом на зенджанскую почту запрос с просьбой сообщить о возможности посадки самолетов в Зенджане. В тот же день военное министерство из Тегерана пыталось по телеграфу связаться с военным министерством Азербайджана или же непосредственно с телеграфистом, работавшим у Пишевари, но получило отказ. Тогда запросили у телеграфиста почты, уходят ли русские войска из Тебриза, были ли в городе демонстрации. Телеграфист ответил, что без разрешения демократического правительства он им ничего ответить не может. Сообщение о том, что советские войска остаются на севере Ирана, успокоило население Южного Азербайджана.

Пока премьер-министр Ирана находился в Москве, в Южный Азербайджан поступила дополнительная советская техника, и это побудило демократов сделать еще более радикальные шаги. 4 марта в Тебриз по железной дороге доставили еще 46 танков «Т-34». Дипломатические, военные, разведывательные органы США и Великобритании активно собирали сведения о новой технике, фотографировали танки и самолеты еще на платформах и посылали информацию в Вашингтон, Лондон и Тегеран. Начиная с 26 февраля денежные ассигнования в адрес американского консульства увеличились в пять раз. Например, в марте Россоу получил 240 тысяч риалов, тогда как обычно получал 50 тысяч. Комиссар госбезопасности С. Емельянов считал, что резкое увеличение ассигнований связано с увеличением объема разведывательной работы. Разведданные, добытые советскими спецслужбами, в свою очередь, доставлялись Сталину и Молотову[631].

В первые дни марта в Тебризе распространился слух, что иранское правительство намеревается напасть на Азербайджан со стороны Тикантепе и Зенджана, для чего собраны большие силы в Солтанабаде, Хамадане и Биджаре. И даже указывалась численность войск в Саггызе — 30 тысяч человек.

4 марта в Махаббаде «Курдская республика» по указанию Советского Союза объявила об автономии курдов, живущих в южной части Турции. Грузинская Советская Республика официально заявила о своих претензиях на северо-восточные территории Турции, включая Трабзонский залив и черноморское побережье. При наличии мощных советских армейских группировок на двух флангах Турции дипломатическое давление на Анкару приобрело жесткий характер. В первые дни марта требования о предоставлении привилегий в проливах Босфор и Дарданеллы, передаче Карса и Ардагана Советскому Союзу звучали уже в форме угроз и шантажа.

4 марта президент США Г. Трумэн принял госсекретаря Дж. Бирнса с целью обсудить политику СССР в отношении Ирана и Турции, а также в азербайджанском вопросе. Он уполномочил Бирнса написать Сталину письмо, чтобы прояснить ситуацию. Бирнс послал ноту, которая через день была вручена в Москве. Советская сторона официально не ответила на эту ноту, но назвала Трумэна главным организатором начавшегося давления на Советский Союз. В связи с этим Трумэн заметил, что, оказывается, когда русские не хотят видеть друзей сильными, они возобновляют старые, потерявшие значение игры[632].

5 марта экс-премьер Великобритании Черчилль произнес в Вестминстерском колледже города Фултон (штат Миссури) речь, которая прояснила многие вопросы. Черчилль предложил всеми силами беречь монополию Запада на ядерное оружие. Он говорил: «Известие о создании атомного оружия, сосредоточение в руках Америки технологии и сырья не тревожат сон ни одного человека нигде в мире. Я так думаю, что если бы ситуация изменилась и это страшное известие пришло бы из какой-либо коммунистической или новой фашистской страны, мы бы не могли спать спокойно». Он предлагал противопоставить коммунистической экспансии союз англосаксов, т. е. в первую очередь США и Великобритании. Он заявил: «На земли, еще недавно светившиеся радостью победы союзников, набежала тень. Никто не знает, что собираются делать Советская Россия и ее международная коммунистическая организация в ближайшем будущем и до каких границ могут дойти их захватнические устремления, если вообще имеются такие границы». Анализируя сложившуюся в мире ситуацию, Черчилль пришел к такому выводу: «Начиная от Штеттина на Балтийском море и до Триеста на Адриатическом море над Европой опущен железный занавес. Все сокровища древних государств Центральной и Восточной Европы хранятся по ту сторону этого занавеса. Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест, София — все эти знаменитые города и проживающее в них население попали в сферу влияния Советов, и в той или иной степени подчиняются Советам и находятся под усиливающимся контролем Москвы. Турция и Иран под давлением московского правительства и тяжестью претензий к ним, пришли в страшное волнение». В заключение фултонской речи Черчилль так резюмировал свою мысль: «Я не верю, что Советская Россия хочет войны. Она хочет сорвать плоды победы и, безраздельно пользуясь своей силой, широко распространять свои теории… Больше всего на свете русские любят силу и меньше всего уважают военную слабость. Поэтому наша старая теория о равновесии сил уже неудовлетворительна. Мы не можем уповать на бессмысленное преимущество в силе, так как может появиться причина испытать его в деле»[633]. Консул Россоу в статье «Битва за Азербайджан — 1946» справедливо отмечал, что на момент фултонской речи Черчилля Чехословакия еще не сдалась, Берлин еще не был в блокаде, оставалось еще много времени до изменения Китая и суда над шпионами. И даже термин «железный занавес» был употреблен Черчиллем внутри азербайджанского вопроса».