Александр Кучаев - За мертвой чертой

• Название: За мертвой чертой
• Автор: Александр Кучаев
• Жанр: Боевое фэнтези
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-93682-944-4

Невероятные сверхъестественные события, описанные в романе «За мёртвой чертой», начинаются с появления в провинциальном Ольмаполе дона Кристобаля, пришельца из параллельного пространства. Застой в экономике, коррупция и моральное разложение значительной части ольмапольцев неблагоприятно сказывались на параллельной среде обитания, и этот профи был направлен в выше названный город для исправления ситуации.

Обладая фантастическими паранормальными способностями, дон Кристобаль решительно берётся за дело. Посредством прозрачных выборов он приводит к власти бывшего журналиста Виктора Алексеевича Черноусова, исключительно честного бескорыстного человека, и его руками, а также с помощью своего друга Аркадия за несколько месяцев весьма жёсткими средневековыми способами избавляет Ольмаполь от огромной корпорации государственных воров и мошенников. Затем полностью очищает город от проявлений какой-либо преступности. Всё это незамедлительно приводит к бурному росту экономики и духовному возрождению общества.

---

В газетах объявления целиком занимали первую страницу.

– Никто за такие цены в ваш цирк не пойдёт, – сказал я испанцу, когда мы встретились вновь. – Потому что ни у кого таких денег не имеется.

– Пойдут, дорогой мой, – ответил старший товарищ. – О количестве денег в чужих кошельках вы судите по наличности в ваших дырявых карманах. А денежки у людей водятся, и очень даже немалые, такие, какие вам и не снились. Поверьте, они побегут на представление толпами. Там-то мы их и встретим.

– А какую роль вы отводите бедному погорельцу?

– Он будет ассистировать.

– Кому, вам?

– Мне.

– Но я же ничего не умею!

– Даю голову на отсечение, что и на этот раз у вас всё получится.

Большая часть рекламного времени на телеканалах опять-таки была отдана предстоящему бенефису дона Кристобаля.

Он и сам участвовал в рекламных роликах, с удовольствием позируя перед видеокамерой и охотно отвечая на вопросы ведущих. При этом у него то вырывалось пламя изо рта, то валили клубы красно-сине-зелёного дыма из носа и ушей, а сам он то и дело превращался или в говорящего гиппопотама, или в осла, или в крокодила Гену.

Ведущие передачи смеялись и ахали при виде таких превращений, шарахались от своего собеседника и норовили убежать из телестудии, когда он оборачивался злобной рычащей пантерой или могучим когтистым медведем-гризли. У них самих или вырастали огромные ослиные уши, или тоже дым валил из ушей, а то и рога начинали стремительно вздыматься прямо на лбу. При всём при этом ведущие ничего не замечали и продолжали умно, с «пониманием» ситуации улыбаться или задавать серьёзные вопросы, выглядя совершенно по-идиотски.

Как подобным видеороликам разрешали появляться на экранах, можно было только догадываться. Причём прогоняли их целую неделю, пока шла подготовка к цирковому шоу. В одном не сомневаюсь – тут была задействована коварная рука всё того же испанца, каким-то непостижимым образом повально загипнотизировавшего всех телевизионщиков. Возможно, он просто шибко хорошо заплатил – в Ольмаполе деньги решали очень и очень многое.

Пересуды о заграничном иллюзионисте велись на каждом углу, и мой амиго был прав, утверждая, что охотников посетить готовящееся действо найдётся немало. Несмотря на бешеные цены, билеты почти полностью были раскуплены уже в первые четыре дня. Короче, ожидался полный аншлаг.

К назначенному часу на просторной площадке перед Дворцом культуры начали скапливаться многочисленные навороченные иномарки, доставлявшие владельцев дорогих билетов. Большей частью это была та самая «золотая» молодёжь – наследница престола, прибывавшая группами и поодиночке. Лишь, примерно, десятую часть составляли дамы и господа зрелого возраста. Никто не приехал на такси или маршрутке.

Все четыре местных телеканала вели прямую трансляцию с места необычного события, норовя выхватить между публики представителей наивысшей знати. После этого телевизионщики перебрались внутрь здания и со специально отведённых мест начали снимать то, что происходило непосредственно во Дворце – на сцене и в зале. Поэтому город видел происходившие чудеса во всех подробностях.

Тысячный зал был заполнен до отказа. Объявленное шоу началось минуту в минуту. Не буду подробно описывать, как оно проходило. Скажу только, что представление, устроенное помощниками Воланда, нашей визуализации и в подмётки не годилось.

На сцене появлялись цирковые гимнасты и клоуны, откалывавшие такие номера, какие, уверен, на протяжении последних нескольких столетий нигде и никому наблюдать не доводилось. Затем их сменяли необыкновенные невиданные звери наподобие саблезубых тигров и многотонных тираннозавров, охотившихся друг на друга.

Тут же на сцене более сильный и ловкий хищник запускал острые длинные клыки в горло менее удачливого собрата. По залу прокатывался страшный неистовый рёв, исторгаемый звериными горлами, слышался стук сокрушительных ударов когтей и хвостов, сухой треск ломающихся позвоночников и жуткое волглое возжание раздираемой плоти; растекались огромные лужи крови, и до самых отдалённых уголков галёрки доходил тревожащий парной запах. Именно тревожащий – не случайно стадо коров впадает в бешенство, едва почует дух текучей алой материи, покидающей разверстые вены их сестёр.

И много было ещё чего; за одним номером немедленно следовал другой, не менее захватывающий.

Я сам был непосредственным участником нескольких из них. Ездил на велосипеде по потолку и просто шагал по нему вдоль и поперёк или по всему верхнему периметру зала. Затем, обретя временную способность к левитации, пролетал в какой-нибудь паре метров над головами зрителей и пачками разбрасывал стодолларовые ассигнации Соединённых Штатов и тысячные – банка России.

Многие, очень многие упрятывали в карманы денежные знаки, сваливавшиеся прямо в руки, но никто не побежал в буфет покупать что-либо. Здешняя публика, в отличие от булгаковской, была более чем пресыщена жизнью, не знала счёта деньгам и ей было лень подняться из кресла и покушать на дармовщину.

После антракта дон Кристобаль непонятно зачем и совершенно не в кон с неудержимым восторгом вдруг принялся расхваливать устроенное им лицедейство, подчёркивая эффектность и необычность того или иного номера. Но и этого ему показалось мало, и он обратился ко мне за поддержкой. Я без всяких околичностей ответил, повернувшись к зрителям, что оно не несёт в себе здорового нравственного начала, что сцены, когда звери поедают друг друга, а также разбрасывание денег омерзительны и способны только ещё больше развратить присутствующих, которые в большинстве своём и так не очень хороши.

– Согласны ли вы с нашим недорослем? – громовым голосом крикнул испанец, так же обращаясь к залу.

– Нет, нет, не согласны! – донеслось из рядов. – Он негодяй, и сам не знает, что говорит!

– Значит, он лжёт?

– Конечно, конечно, лжёт!

– А что следовало бы сделать с лжецом?

– Да открутить ему голову, и дело с концом!

Дон Кристобаль приблизился ко мне – глаза его горели зловещим дьявольским огнём, – схватил за голову и на два счёта открутил её.

Признаться, я не почувствовал боли, меня только шокировало, что на такое способен человек, которого я начал было считать своим другом. Я смотрел на него широко распахнутыми немигающими глазами, и такими они оставались до конца представляемого номера.

Оторвав мне голову, он схватил её за волосы, размахнулся и швырнул в зал, далеко в промежуток между рядами стульев. Голова глухо ударилась о пол, покрытый светло-лазурным, под цвет морской волны, половиком, и покатилась дальше по проходу, оставляя многочисленные убывающие следы крови.

– О, ассистент! – возопил испанец, простирая руки. – Что вы можете сказать о моём поступке!

– Только то, – прошептал я в наступившей мёртвой тишине; шёпот опять-таки разнёсся по всему залу, – что он предательский. Вероломство – самое подлое дело, презираемое всем родом человеческим. На него способны только выродки, наихудшие отбросы общества гомо сапиенса.

– Выходит, я подлец, выродок, наихудший в этом зале! – прогремел дон Кристобаль, и его голос эхом пронёсся по каждому закоулку здания и вырвался далеко на улицу, отчего непосвящённые прохожие недоумённо останавливались на полушаге. Великий актёр прошествовал по сцене, топая по кровавым лужам, оставшимся после гибели зверей, и разбрызгивая красные капли.

Многочисленный зал привык видеть бесконечную резню и кровь на экранах телевизоров, в фильмах и разных игровых ужастиках. Но сейчас действие происходило наяву, и человека убили страшным изуверским способом. Можно было сосчитать не один десяток зрителей, которые были потрясены до глубины души и закрывали глаза, чтобы не видеть этот ужас. К сожалению, ещё больше было тех, которые предпочли досмотреть до конца, чтобы вполне насладиться фортелем, отмоченным главным организатором циркового представления.

Не ограничившись содеянным, испанец оторвал от моего туловища одну руку, затем другую и поочерёдно отправил в тот же проход. Затем, хлебнув крови, хлеставшей из зияющей шейной раны, схватил остатки тела за ноги, раскачал из стороны в сторону и пустил следом. Туловище шмякнулось рядом с головой.

Зал онемел. Никто не мог или не смел сдвинуться с места. То, что творил на сцене распоясавшийся демон, превосходило самое уродливое воображение.

– Ну-с, вы довольны? – снова возопил испанец, ощерив окровавленную огнедышащую пасть. – Теперь не жалеете, что ухнули такие деньжищи на этот презренный сеанс!?

Зрители продолжали хранить немое молчание. Несомненно, все были потрясены и напуганы. Не прозвучало ни слова критики из страха навлечь на себя ещё больший гнев непредсказуемого артиста.

Дон Кристобаль взмахнул рукой, и отдельные части моего тела вновь как бы ожили, зашевелились, поползли навстречу друг другу и соединились между собой в нужных местах в единое целое. Я встал, сделал несколько судорожных движений, избавляясь от неприятных ощущений, и как ни в чём не бывало направился к сцене.