Герман Волков - Золотая Колыма

• Название: Золотая Колыма
• Автор: Герман Волков
• Издательство: Магаданское книжное издательство
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1984

Документальная повесть о  первой  Колымской  геологической  экспедиции  (1928-1932),  положившей  начало  промышленному освоению  нашего края. Герои  повествования выдающийся ученый-геолог  Ю.А. Билибин и его соратники.

---

Филипп Диомидович отступил в передний угол, встал под красное знамя, которое смастерил из своей кумачовой рубашки:

— Тихо, товарищи! Вот сделаю доклад, и все будет ясно!

— Какой еще доклад?!

— Опять про Чемберлена?

— Долой Чемберлена!

— Долой доклад!

— Пустое брюхо к докладу глухо...

— За транспорт говори!

— Скоро, товарищи, скоро должен подойти олений караван. Большой аргиш.

— Большой аргиш — шиш! Где он?

— Сами, товарищи, видите, какая зима выдалась. Такой, говорят, здесь не бывало. Снегу выпало много, рыхлый он, мы вот пошли в Олу, да вернулись...

— Трех лошадей за перевалом оставили, кобыла ваша мать!

— Да, три лошади пали, трех пришлось пристрелить... Рано вышли, поторопились. Теперь, видите, морозы ударили, наст будет, и караван наверняка пройдет. Он теперь, в пути, наверное. Скоро придет. А там, глядишь, и золото пойдет побогаче: сытому завсегда счастье подваливает...

— Подвалит — держи шаровары шире, а то не унесешь!

— Ученые обещали новые участки, да кукиш кажут.

— Какие они ученые! У них у самих в шурфах пусто.

— А премии получают за пустые шурфы-то...

— Им жить можно — у них жрать есть что и спирту завались!

— Они спирт, как буржуи шампанское, со льдом пьют. Для энтого на мороз вывешивают.

— Товарищи! — встрепенулся Раковский.— Вы тут преувеличиваете! Премии наши рабочие действительно получили за октябрь, потому что работали каждый за двоих... Ведь вы-то не пошли на шурфовку! Пошли бы, работали так же, как наши разведчики, получили бы и премии, а может, и по сто граммов спирта к празднику, хотя спирт у нас не для того, чтоб пить... Вывесили мы бутылки на мороз ради научных целей. Это понимать надо, товарищи... А что касается золота и новых участков, то ничего от вас никто не утаивает. Да, ключик Безымянный, как устанавливает наша разведка, оказался бесперспективным, то есть золота в его долине нет, и передавать вам на промывку нечего.

— А зачем нас сюда зазвали?

— Никто вас не звал! — в один голос ответили Билибин и Оглобин.

— Но мы дело не свертываем, товарищи,— продолжал Раковский все так же выдержанно и спокойно.— Напротив. Намечаем поставить разведку от устья Безымянного вверх по Среднекану. Возможно, россыпушка, за которую тут зацепились, в далекие геологические эпохи принесена древней рекой оттуда. Так, Юрий Александрович?

— Весьма возможно,— уже спокойнее и миролюбивее отозвался Билибин.

— И еще,— продолжал Сергей Дмитриевич.— По рассказам Поликарпова, Филиппа Романовича, Гайфуллина, Софрона Ивановича, давно работающих здесь, где-то в долине Среднекана мыл золото Бориска. И, как вы слышали, богато мыл!.. Но где, на каком ключе, точно пока никто не знает. И мы, товарищи, обращаемся ко всем вам с просьбой: по долинам и распадкам ходите на охоту...

— Кто-то ходит...

— Помолчи! Мужик дело говорит!

— ...ходите на охоту и, может, заметите — сейчас под снегом, правда, трудно заметить, но вдруг,— где-нибудь встретите ямки, человеком выкопанные, или бугорки наваленные — покажите нам.

— А вы там разведку поставите?

— Да, поставим,— твердо ответил Билибин.— И никому не разрешим копать так, как вы здесь.

— Вот завсегда так: наш брат, пришкатель, открывает первым! А ученые придут, сливки снимают, а нам — кукиш!

— Вы еще пока ничего не открыли,— снова повысил голос Юрий Александрович,— а уже первооткрывательские требуете. Получите, если найдете Борискин ключ и он окажется промышленным. А пока,— и тут вспомнил Билибин, как метко говорил в таких случаях алданский политкомиссар, и не удержался, повторил его слова,— пока вы здесь не первооткрыватели, а последние хищники! — и сам пожалел, что сказал, сразу смягчил: — Насчет жратвы. Тут кто-то говорил, что у нас жратва есть. Скрывать не собираюсь: кое-что еще есть. Из Олы мы взяли в обрез, рассчитывали, что наши подойдут к ноябрю, теперь сами растягиваем, перешли на урезанный паек, но кое-чем поделимся с вами. Так, Сергей Дмитриевич?

— Конечно, поделиться готовы, но сами, товарищи, поймите: нас — шесть едоков, вас — тридцать, если мы даже весь свой скудный запас отдадим, то и сами с голоду помрем, и вы долго не протянете. У меня есть еще одно предложение: пока транспорт не подошел, а якуты обещали кое-что подвезти только в декабре, то не направить ли нам в Сеймчан, к якутам, свою делегацию? Может, они чем-нибудь помогут, а Сеймчан — это не очень далеко. Софрон Иванович Гайфуллин там бывал, дорогу знает и по-якутски говорить умеет, проводником быть не откажется... Как, Софрон Иванович?

— Моя везде пойдет! Моя готова!

— И я пойду,— объявил Оглобин.

— Я тоже,— сказал Билибин.

— Так и решим,— подытожил Филипп Диомидович.— Пойдут три человека.

— Якуты — народ добрый, помогут!

— А теперь доклад давай, Диомидыч!

По дороге домой Юрий Александрович все похваливал Раковского:

— Молодец, Сергей Дмитриевич, умница и дипломат. А я вот не всегда могу ладить с этим народцем: иногда жалко его — темнота, своего счастья не видит, а иной раз такое зло берет...

ЗАПИСИ В ЧЕРНОЙ КНИЖКЕ

...Снова повалил крупный снег. Потом поднялся ветер — он задул с северо-запада, сильный, холодный. Через три дня стих, и ударили морозы! Прежде хоть в полдень отпускало, а теперь и днем и ночью шуршал, смерзаясь, выдыхаемый пар. Солнце не показывалось, бродило где-то за горами и розоватыми отблесками играло на вершинах далеких сопок.

Работать на воздухе было невозможно, но все же приходилось: заготавливали дрова — печку топили и днем и ночью,— были и другие неотложные дела. Да и не могли сидеть сложа руки. Раковский предложил проект устройства тепляков для промывки проб прямо на линии и при любом морозе. Билибин одобрил проект, и все взялись за его осуществление.

По вечерам под руководством Степана Степановича шили торбаса и рукавицы. Золотые у него руки были. Без единого гвоздя смастерил небольшие, легкие, но вместительные нарточки. Оглобин восхищался ими:

— Теперь можно в Сеймчан ехать! С такими самокатами — хоть на край света! И пора ехать. Продовольствия у нас почти нет, Последнюю кобылу тоже придется забить, хотя в ней одна кожа да кости... Берег ее для тяги, думал, в Сеймчан возьмем, подкормим, но она еле ноги переставляет. Но живы будем — не помрем!

В те дни Сергей Дмитриевич записывал в книжке с черноколенкоровой обложкой:

«29 ноября 1928 г.

Сегодня домыл пробы с левого борта. Вечером пришел Оглобин. Поговорили о положении вещей и решили, что он, Ю. А. и Софрон Иванович пойдут в Сеймчан в субботу утром, Надеются приобрести там хотя бы немного мяса, так как на прииске у всех, исключая первую артель, остается продуктов не более как на две недели, да и то при очень урезанном пайке. У нас также положение печальное. Остается пуд муки».

Субботнее утро выдалось и с туманом и с морозцем. В семь часов Юрий Александрович, Оглобин и Гайфуллин перекинули через плечи брезентовые лямки. Провожал делегацию весь Среднекан, все были бодры и веселы.

Сафейка успокаивал людей:

— Моя везде ходила! Сеймчан ходила! Колыма ходила!

По его словам, до Сеймчана не более ста верст. Лет пятнадцать назад Сафейка, тогда совсем молодой, шел туда три дня. Правда, дело было летом, ехали на лошадях. Теперь лошадей нет, дороги нет, снега много. Неделю — туда, неделю — обратно.

— Через полмесяца ждите! — кричал на прощание Оглобин.— Пустыми не придем!

«1 декабря 1928 года.

С 1 декабря садимся на голодный паек. Работу временно приостанавливаем».

«3 декабря 1928 года.

Двое ходили на охоту. Убили всего лишь шесть белок. Стирал белье. Ружье Лунеки стреляло на третий раз».

«4 декабря.

Составил сведения о работах за ноябрь. Ходили на охоту, убили одну белку».

«6 декабря.

Хлеб закончили вчера. Осталась только забитая лошадь, ее будут делить на всех».

Но ее не успели разделить. 7 декабря она пропала. Эту весть принес к разведчикам Поликарпов. Украли, видимо, «турки», а может и артель Волкова, но Филипп Романович не стал допытываться, чьих это рук дело: надеялся, что люди сами назовут вора, осудят и мясо отберут.

На следующий день к разведчикам прибыли на оленях уполномоченный Тасканского кооператива Аммосов и двое якутов. Они привезли семь пудов мяса — на всех и на неделю не хватит, но Сергей Дмитриевич несказанно обрадовался этому. Два дня прогостили якуты у Раковского. Уезжая, Аммосов обещал пригнать на мясо двадцать оленей и еще кое-что из продуктов и теплых вещей, и все это — к Новому году.

Мясом Сергей Дмитриевич поделился со всеми старателями. Немного дал и первой артели, чтоб не обижались. Пуд отвесил Степану Степановичу, Алехину и Чистякову — они с печкой и палаткой отправлялись на многодневную охоту. В общем раздал почти все и лишь немного оставил себе с Лунеко.