Джейн Арбор - Любовь на Рейне

• Название: Любовь на Рейне
• Автор: Джейн Арбор
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-227-00183-9

Вирджиния не чаяла когда-нибудь стать владелицей процветающего имения на берегу Рейна. «Вайнберг Раус» достался ей нежданно-негаданно, по завещанию внезапно умершего жениха, Эрнста Рауса. Однако управляющий имением Ингрэм Эш отказывается верить в бескорыстие девушки. Вирджинии остается лишь надеяться со временем заставить этого привлекательного англичанина изменить свое о ней мнение.

---

— Судя по всему, вы довольно расторопная девушка, — с улыбкой проговорила Вирджиния. — Герр Эш говорит про вас, что вы…

Заметив на себе странный взгляд Лизель, она тут же осеклась.

— Герр Эш? — эхом отозвалась девушка. — Это вы так зовете Ингрэма? Он сам вас попросил об этом?

— Насколько я помню, нет, но…

— А вы для него тоже «фрейлейн Сомерс»?

— Видимо, так. — Мысленно оглянувшись на прожитое здесь время, Вирджиния отметила про себя, что с Ингрэмом они вообще обращались исключительно при помощи междометия «вы».

— То есть и ко мне вы будете так же обращаться? — Лизель поморщила свой курносый нос. — О Бог мой. Как вы знаете, я — Лизель, и я надеялась, что, когда мы познакомимся, я также буду называть вас Вирджинией.

— Разумеется, так оно и будет, — поспешила заверить ее Вирджиния. — А кстати, откуда вам известно мое имя?

— Как откуда? От Ингрэма, конечно. Откуда же еще? Когда мы разговариваем с ним по-английски, он называет вас «Вирджиния Сомерс», а когда по-немецки — иногда величает «хозяйкой», но это скорее так, в шутку, — успокаивающе добавила Лизель.

«Хозяйка»! В шутку или всерьез, а Ингрэм Эш мог бы избавить ее от своих колкостей на данную тему, едва успела подумать Вирджиния, как в комнату вошел сам объект ее мыслей. Ингрэм скинул с плеч тяжелый плащ, стянул высокие, достававшие до бедер сапоги и, к явному удивлению Вирджинии, чмокнул Лизель в щеку, после чего подошел к подносу с кофе и взял третий стакан.

Типично по-детски Лизель утерла место поцелуя.

— Фу, мокрый! — пожаловалась она.

— Это не я, а дождь мокрый, — парировал Ингрэм и перевел взгляд на Вирджинию. — Похоже, сегодня мы говорим по-английски?

— Да, Вирджиния захотела.

— Ей бы самой следовало попрактиковаться в немецком.

— Ну, на это у нее времени будет достаточно, — категоричным тоном заявила Лизель. — А кстати, мой друг, я тебя хотела спросить: зачем это ты завалил ее бумагами, которые она толком и прочитать-то не может?

— Ну и что из этого? Надо учиться, тем более что она сама, по ее словам, этого хочет. Да и потом, погода не располагала к тому, чтобы вывести ее в поля и преподать урок практики. — Направившись к столу, он бросил через плечо, обращаясь к Лизель: — Прибыл груз из Франции. Ты не видела, нет в этой мешанине накладной на него?

— Виноградные саженцы? Да, есть.

Глянув на Вирджинию, она нашла нужную бумагу и передала ее Ингрэму. Прочитав текст накладной, тот повернулся к Вирджинии.

— Если дождь прекратится, вы не хотели бы посмотреть, как будут разгружать товар?

— Да, с удовольствием.

— Тогда, как закончите ленч, встретимся у складов — заодно и мне принесете перекусить, что там найдется у Ханнхен. — Затем он снова повернулся к Лизель: — А Изу ты с собой не привела?

— Нет. Она ведь сейчас кормящая мать и стала такой злющей, что я в надежде на лучшее решила запереть ее вместе со щенками. Правильно я сказала по-английски: «в надежде на лучшее»?

— Даже я лучше не сказал бы, — заверил ее Ингрэм. — Ну как они, все здоровые?

— Да. Только один умер — из семи. Тот, который родился мертвым в ту самую ночь — ты помнишь какую, Ингрэм?

Он кивнул.

— А от Ирмы, насколько я понимаю, по-прежнему никаких вестей?

По ясному лицу Лизель пробежала тень.

— Вообще ни слова, хотя я ей написала…

Ингрэм оставил ее фразу без комментария. Допив кофе, он снова облачился в свой наряд для улицы, поднял руку в знак приветствия обеим женщинам и вышел.

— Иза — это твоя овчарка, да? И сколько сейчас щенкам?

Лизель мысленно подсчитала.

— Сколько? Ну, где-то около трех недель. Да, точно, три недели и три дня. Они родились как раз в день похорон герра Рауса. Вечером пришел Ингрэм, выпил пива, и мы вместе помогли ей рожать. У Изы это заняло много времени, так что закончили мы довольно поздно. Когда наконец все было сделано и я укладывала Изу, Ирма — это моя сестра, она актриса, — ну так вот, позвонила Ирма и попросила меня встретить ее в аэропорту Кёльна! Это в такое-то время! Ну что тут поделаешь, — Лизель пожала плечами, — Ирма есть Ирма.

— И во сколько это было? — спросила Вирджиния.

— Довольно поздно. Она должна была прилететь из Ганновера, а потому в аэропорту оказалась бы где-то уже за полночь. Мне не хотелось оставлять Изу, а кроме того, Ирма не сказала, к которому часу надо приехать в аэропорт. В общем, я сказала ей, что не смогу ее встретить, а она мне заявила, что если я этого не сделаю, она проторчит там всю ночь. На Изу ей вообще было наплевать. Тогда Ингрэм взял трубку и сказал, что встретит ее. Я услышала, как она сказала ему: «Ну вот и хорошо — точнее, гораздо лучше, мой друг!» — и громко рассмеялась, прежде чем повесить трубку. А потом, — добавила Лизель, широко распахнув глаза, — когда он встретил самолет — а время было уже очень позднее, — выяснилось, что ее там и нет. Она вообще не прилетела.

Несколько секунд Вирджиния хранила молчание. Она восстанавливала в своей памяти события того дня, когда Ингрэм чуть ли не под утро вернулся на виллу. Значит, заскочил к Лизель, чтобы попить вечером пивка, остался помочь ощениться собаке и в довершение всего добровольно взялся сыграть для неуловимой Ирмы Мей роль полуночного шофера. А Лизель — похоже, она прекрасно осведомлена обо всех его делах, впрочем, как и он о ее… Как же близки между собой были все эти люди! И как далека, как чужда им она, Вирджиния.

— И вы не знаете, почему не прилетела ваша сестра? — спросила она.

— О, конечно же знаю. На следующий день Ирма позвонила и сообщила, что уже готовилась к посадке, когда знакомый продюсер предложил ей поучаствовать в пробах для новой телепьесы — потому-то она передумала и не полетела. Я сказала ей, что Ингрэм специально ездил в Кёльн, чтобы встретить ее, но она лишь рассмеялась и заявила, что ему, дескать, это не повредит. С тех пор, как я только что ему сказала, от нее не было никаких вестей. Увы, — проговорила Лизель, убрав поднос и надевая плащ, — Ирма не очень-то внимательная девушка. Но, наверное, красивым людям это и ни к чему. Они ведь знают, что всегда найдется кто-нибудь, кто с радостью согласится служить им за одну лишь их любовь.

Как показалось Вирджинии, именно природное чутье позволило ее управляющему предсказать, что утренний проливной дождь в горах во второй половине дня может смениться прекрасной погодой. Так оно и оказалось. Когда с корзиной в руках, в которой лежал завернутый ленч Ингрэма, она двинулась по тянувшейся чуть ниже виллы лесной дороге, на небе сияло бледное солнце, а несколько певчих зимних дроздов и малиновок робко опробовали свои голосовые связки.

Путь ее пролегал по склонам холмов и постепенно шел под уклон. К тыльной части складских помещений вела круто нисходящая вереница грубо сработанных деревянных ступенек — у нижней ее и встретил Ингрэм Эш.

Он одобрительно отозвался о наряде Вирджинии — высоких резиновых сапогах и теплом пальто с поясом.

— Весьма разумно, — заметил он. — Когда мы разгружаем товар, под ногами образуется много мусора. Дайте мне несколько минут на то, чтобы перекусить, а потом я введу вас в куре дела относительно того, что здесь происходит.

Когда началась разгрузка, небольшая армия женщин в темных передниках стали одна за другой перетаскивать от грузовиков к распахнутым дверям склада кипы виноградных саженцев.

Это были те самые саженцы, которым Эрнст уготовил новую жизнь на своих виноградных плантациях, — умело отобранные, тщательно проверенные на предмет наличия каких-либо заболеваний, лучшие образцы гибридов материнских особей, произраставших на солнечном юге Франции. Вирджинии очень хотелось, чтобы Эрнст мог сейчас наблюдать за происходящим и знал, как она ему благодарна….

— И что теперь с ними будет? — спросила она Ингрэма Эша.

— После такого путешествия они испытывают жажду, а потому сначала их основательно пропитают водой, а затем сложат в подвалах, защищенных от солнца и сквозняков, и присыплют слоем мелкого песка, который предохранит их от высыхания.

— А потом? Когда вы начнете подвивать их к вашим собственным саженцам?

Он глянул на нее сверху вниз и подправил суховатым тоном:

— Нашим саженцам. Это произойдет не раньше апреля. Но уже в следующем месяце, то есть еще до того, как начнет выделяться сок, мы срежем с наших плодоносящих виноградных лоз нужное количество побегов, и когда обе группы будут готовы к торжественной церемонии, состоится их «брак по нашему расчету».

— А результаты когда появятся?

— С этой партии? Плодоносить они начнут лет через пять. В апреле они будут уложены в ящики для черенков — в каждом по тысяче штук; когда пустят побеги, мы поместим их в «ясли» — для этого используются задние огороды домов всех местных жителей или наша собственная, хорошо увлажненная земля — это произойдет в июне; в ноябре, когда начнут опадать листья, мы их выкорчуем, рассортируем и отбракуем негодные; потом снова свяжем и легонько прикопаем в мягкую почву, чтобы следующей весной рассадить в нашем новом винограднике. Целых шестнадцать месяцев пройдет с того момента, как их отделили от материнского растения, и до того, как они обретут свой собственный постоянный дом. Может получиться так, что к тому времени около половины из них не будут соответствовать нужной кондиции, ну а остальным придется подождать еще три-четыре года, пока с них станут снимать урожай.