Луи Буссенар - Французы на Северном полюсе

• Название: Французы на Северном полюсе
• Автор: Луи Буссенар
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1994
• ISBN: 5-86218-081-8

Впервые переведенный полностью роман Луи Буссенара (1847–1910) «Французы на Северном полюсе» повествует о французской полярной экспедиции, одержавшей нелегкую победу в соревновании с немецкими исследователями и благополучно завершившей свой поход.

_{Художник А. Махов}

---

Капитан, находившийся со своими помощниками на борту, напряженно следил за палатками, где на вахте стояли матросы.

В любой момент и палатки и матросов могла поглотить разверзнувшаяся бездна.

На какое-то время катастрофу отодвинул усилившийся мороз, трещины стали быстро смерзаться.

Но что будет, если трещина образуется у самых палаток? Не лучше ли всем перейти на корабль?

Неизвестно только, где опаснее: там или здесь?

Неожиданно шхуна вздрогнула и наклонилась носовой частью на 28°.

Глыбы льда у кормы разлетелись, и судно со всей силой ударилось корпусом о воду, при этом носовая часть поднялась и взломала покрывавший ее лед.

Капитан и бывшие с ним моряки покатились по палубе.

В тот же момент корпус судна угрожающе затрещал.

Вскочив на ноги, д’Амбрие увидел, что бизань-мачта падает, увлекая за собой и другие снасти.

По счастливой случайности, шхуна приняла горизонтальное положение и стояла, покачиваясь, между двумя льдинами, словно в доке.

«Если корпус не поврежден, шхуна спасена, по крайней мере, на какое-то время. Сломанная мачта — небольшая потеря».

Эта мысль молнией пронеслась в голове капитана в то время, как оба его помощника, охваченные ужасом, стояли воздев руки к небу.

Трещин во льду между тем становилось все больше, они все ближе подступали к шхуне, вода, вырываясь из них, кипела и бурлила.

Еще немного, и матросы у палаток утонут. Капитан стал делать отчаянные знаки, изо всех сил крича:

— Возвращайтесь на шхуну!.. Скорее!

Из-за воя ветра и страшного грохота голоса его не было слышно.

Д’Амбрие в полном отчаянии уже хотел бежать к матросам, но тут рядом с ним блеснул огонь и раздался пушечный выстрел.

У командиров французов едва барабанные перепонки не лопнули.

— Гром и молния! Я запутался в фитиле! — донесся голос Бершу.

Оказалось, при падении Бершу нечаянно задел пушечный фитиль, и раздался сигнал тревоги.

Через пять минут все матросы вместе с собаками и санями, нагруженными наспех необходимыми вещами и оружием, были у корабля.

Опоздай они на несколько минут, неминуемо погибли бы — начался ледоход.

Все склады, устроенные во льду, ушли под воду на глазах у полярников.

Стихия не утихала, и с «Галлии» было видно, как далеко, в северной стороне, ледяной барьер вздулся, и немецкий корабль, высоко поднятый льдиной, накренился и рухнул в пролом.

Так окончило свое существование немецкое судно.

ГЛАВА 9

Мрачные виды на будущее. — Первые птицы. — Констан Гиньяр хорошо знает службу. — Послание, переданное на кончике штыка. — Несъедобная курица. — Встреча. — Неожиданное предложение. — Капитан Прегель не размораживается. — Немец говорит о деле, а француз — о чести. — Люди, не понимающие друг друга. — Подслушанный разговор. — Психологический момент. — У моряков есть традиция. — Гордый ответ.

Судьба посмеялась над д’Амбрие. Все усилия спасти провиант и оборудование, все принятые им меры, казавшиеся разумными и необходимыми, привели к обратным результатам.

Но действовать по-другому в том отчаянном положении, в каком очутилась шхуна, он не мог. В создавшихся условиях девяносто из ста кораблей непременно погибли бы.

Доказательством тому служила гибель «Германии», в то время как грузы немцев, вынесенные на льды, уцелели.

В критическом положении оказались и немцы и французы, но последним было тяжелее.

Неизвестно, освободится ли «Галлия» ото льдов, прежде чем истощатся запасы всего необходимого. Да и кто поручится, что в нынешнем году будет ледоход? Некоторые исследователи Заполярья ждут его два, а то и три года!

Что же делать?

Вернуться на санях к датским владениям, преодолевая все мыслимые и немыслимые препятствия?

Решиться на самую тяжелую для моряка жертву — покинуть судно?

Эти мысли уже второй день подтачивали души матросов, веселость и бодрость сменились мрачной покорностью судьбе.

Тяжелее всех было капитану, но он виду не подавал, вел себя как обычно, только подолгу сидел над большой картой Арктики.

Помощник д’Амбрие составил детальнейшую опись запасов, и капитан поставил под ней свою подпись.

Все шло на корабле своим чередом, если не считать сокращения рациона в целях экономии. Матросы не роптали, но стремились его пополнить. То рыбы наловят, то на охоту пойдут.

Угиук с присущим ему терпеньем дикаря не уставал караулить у трещин тюленей.

Дюма, доктор и лейтенант ходили на медведя.

После урагана неожиданно наступило затишье, будто природа устала после неистового разгула.

Небо было ярко-голубым, ослепительно сверкал снег, освещенный солнцем.

Двадцать третьего марта термометр показывал минус 26°, но уже чувствовалось приближение переходного периода, самого благоприятного для передвижения на санях.

Морозы еще могли усилиться, и все-таки природа пробуждалась от зимней спячки.

В апреле бывает до минус 30°, а то и до минус 35°, как отмечали спутники Грили лейтенант Локвуд и доктор Пави.

Появилась над кораблем чайка, и матросы обрадовались ей, как первой ласточке у себя на родине.

Однако радость оказалась преждевременной. Чайки появлялись и сразу улетали к югу.

Охотники и рыболовы возвращались с пустыми руками. Тюлени не показывались, так же, как и медведи. Верный признак того, что морозы вернутся. Именно поэтому и возвращались чайки-разведчицы на юг.

Двадцать четвертого марта не случилось ничего примечательного. Капитан по-прежнему оставался спокоен, но долго совещался со своими помощниками. О чем, этого пока никто не знал.

В двенадцать дня Констан Гиньяр и один из матросов-басков заметили, что к «Галлии» приближается человек, закутанный в меха так, что лица не было видно.

Экипаж был весь на месте. Значит, шел кто-то чужой.

Гиньяр, как положено по уставу, вскинул винтовку.

— Стой! Кто идет?

— Друг.

Незнакомец не был вооружен.

— Пропуск!

Никаких пропусков и паролей не было. Но Гиньяр стоял на своем.

Неизвестный не понял, чего от него требуют, и, помолчав, сказал:

— У меня письмо к его превосходительству капитану корабля.

— Ладно, насади тогда свое письмо на кончик моего штыка, отойди в сторону и жди ответа.

Незнакомец удивился, но спорить не стал и насадил письмо на штык. Гиньяр с гордым видом от сознания выполненного долга понес письмо д’Амбрие.

— Капитан! Пришел человек «оттуда», принес записку.

— Давай сюда!

Д’Амбрие быстро вскрыл конверт и пробежал глазами несколько строчек, написанных ровным, аккуратным почерком.

«Я, нижеподписавшийся, начальник экспедиции на Северный полюс, имею честь просить капитана корабля «Галлия» принять меня.

Это в интересах обеих команд.

С выражением глубокого уважения и заверением в глубоком почтении

Юлиус А. ПРЕГЕЛЬ».

— Бершу, прочти-ка эту высокопарную ерунду!.. И вы, доктор, и вы, Вассер, ознакомьтесь! Гиньяр, ты здесь?

— Здесь, капитан!

— Подожди минутку!

Капитан взял лист бумаги и написал:

«Капитан «Галлии» готов принять господина Прегеля в 2 часа.

Д’АМБРИЕ».

— Возьми эту записку, Гиньяр и отнеси незваному гостю.

Гиньяр вернулся на палубу, с очень серьезным видом наколол записку на штык и, протянув его немцу, крикнул:

— Эй, вахмистр[98], держи своего цыпленка и дуй отсюда!

Капитан предпочел поговорить с Прегелем наедине.

Распорядившись отделить уголок в общей каюте, д’Амбрие пригласил к себе всех членов экипажа и сказал:

— Друзья, начальник немецкой экспедиции изъявил желание переговорить со мной. Вероятно, у него есть на то серьезные причины, и я готов его принять. Не стоит отказываться, учитывая тяжелые обстоятельства, в которых оказались сейчас наши команды. Через полчаса он будет здесь. Полагаю, нет надобности напоминать, что капитан Прегель — официальное лицо, парламентер, а к тому же наш гость. И вы ни словом, ни жестом не должны его оскорбить. Итак, надеюсь на ваше благоразумие.

Без четверти два дозорный объявил, что приближаются сани с тремя седоками.

Прегель с важным видом вылез из саней и обратился к своим спутникам тем надменным тоном, каким немцы обычно разговаривают с подчиненными:

— Никуда не отлучайтесь и ждите моего возвращения.

Д’Амбрие встретил немца, как положено, при входе на палубу и, ответив на его приветствие с вежливостью человека из высшего общества, не лишенной некоторой надменности, жестом пригласил войти.

— Разрешите поблагодарить за то, что не отказали в моей просьбе. Признаться, я ждал отказа.