Михаил Озеров - От Гринвича до экватора

• Название: От Гринвича до экватора
• Автор: Михаил Озеров
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1984

В основе книги Михаила Озерова "От Гринвича до экватора" — жизненный материал, почерпнутый в результате поездок писателя, публициста-международника (Индия, Шри Ланка, Вьетнам, Кампучия и др.). Большой раздел книги посвящен современной Великобритании. Немалый интерес представляют главы, рассказывающие о ФРГ, Италии, Испании, США, Австрии, Голландии.

За первое издание книги М. Озерову присуждена премия Ленинского комсомола 1982 года.

---

Конечно, не исчерпывается. Но Фрост, как и Майкл Паркинсон, Рассел Харти, другие телевизионные интервьюеры, предпочитает говорить о сексе, нежели об «Общем рынке»!

Однако далеко не всегда ему удается обходить стороной серьезные темы. Как-то я видел передачу в связи с забастовкой шахтеров. Вначале молодой горняк секунд пятнадцать рассказывал о своем тяжелом труде, мизерной зарплате. Затем перед зрителями возник шахтер-пенсионер. Он объяснил неуступчивость забастовщиков следующим образом:

— В нашем тред-юнионе слишком много коммунистов. А коммунисты никогда не подходили Англии, они мечтают взорвать ее изнутри.

Дальше — серия коротких интервью, все одно к одному. Домохозяйка жалуется, что теперь приходится готовить при свечах… Шофер такси сообщает, что в его машину врезался грузовик — ведь улицы плохо освещены… Девочка заболела, поскольку в доме очень холодно. «У малышки воспаление легких», — мать вытирает слезы…

В конце передачи появляется Фрост. Берет интервью? К интервью то, что он делает, имеет весьма отдаленное отношение. Фрост высмеивает горняков, подтрунивает над ними, перебивает. Старику, жалующемуся на лейкемию, смеется в лицо:

— Мне бы дожить до ваших лет!

Когда другой шахтер говорит, что его семья давным-давно не видела мяса, Фрост цедит сквозь зубы:

— По тебе этого не скажешь, вон какой боров!

Смотрю передачу и вспоминаю слова «интервьюера номер один». Он сказал мне, что ни с кем не обручен. Обручен, да еще как! Хотя Фрост не числится в штате британского телевидения — у него в Лондоне своя студия, «империя Фроста», где на «императора» работают известные литераторы, режиссеры, актеры, даже бывшие члены парламента, — хотя время от времени он позволяет себе задавать довольно бесцеремонные вопросы аж президентам и премьер-министрам, он никогда не идет на то, чтобы всерьез разойтись с политикой тех, благодаря кому процветает, благодаря кому может удовлетворить свое честолюбие. (По мнению того же биографа Рейбери, «это самый честолюбивый человек в Англии. Нет — в мире!».) Потому забастовки в Польше, организованные «Солидарностью», он и его коллеги преподносили как «борьбу за свободу», а стачки в Англии — как «угрозу общественному порядку».

Шум голосов, пьяный смех, звон разбитой посуды. С пивного бара начинается фильм из серии «Коронейшн-стрит», которая двадцать с лишним лет (!) не сходит с телевизионного экрана. Все эти годы ее герои — жители Коронейшн-стрит — спешат после работы в паб[7] и просиживают там до полуночи, перемывая косточки друг другу.

— Мэри купила новую шляпку! Откуда она могла взять деньги? — спрашивает одна женщина другую.

— Ха, ты что, Мэри не знаешь? Каждый второй мужчина на нашей улице — ее любовник. Но интересно, кто из них сделал ей подарок?

Дальше идет долгое обсуждение этой «животрепещущей» темы.

Смотришь передачу — и создается впечатление, что простые люди Англии не утруждают себя размышлениями и лишь сплетничают за кружкой пива. Если бы все рабочие походили на героев «Коронейшн-стрит», не было бы ни стачек, ни демонстраций, — тишь да благодать! Потому так настойчиво телевидение создает образ «идеального» англичанина.

Многосерийных фильмов на британском ТВ масса. Как правило, это передачи «легкого жанра», — с их помощью стараются держать зрителя в стороне от серьезных проблем.

Загорелый юноша в джинсовом костюме спокойно и даже весело взирает на мрачного верзилу, который целится в него из… лука. Тетива угрожающе натянута, еще доля секунды — и стрела будет выпущена. Гибель юноши кажется неминуемой, но вдруг он, молниеносным движением выхватив из кармана металлическую игральную карту, бросает ее в противника. Мгновение — и верзила обезоружен.

Лук и металлическая игральная карта. Странное оружие, не правда ли?

Не стоит удивляться: пистолеты и каратэ зрителям надоели, вот авторы и изобретают. На сей раз герой серии «Фокусник» — эстрадный иллюзионист, в свободное от работы время раскрывающий преступления, — вступает в схватку с двумя маньяками, которые убивают мирных граждан из лука. Полиция не может их обнаружить, но фокуснику сделать это легко, его подруга — ясновидящая. Она уверенно приводит героя туда, где скрываются убийцы. Ему лишь остается применить свою виртуозность и метнуть карту.

У нас много пишут о засилье на Западе кинобоевиков и «фильмов ужасов». Тем не менее, говоря об английском телевидении, нельзя умолчать об этом: треть телевизионного времени на экране льется ручьями кровь, встают из гроба вампиры, разбрасывают толпы противников и творят прочие чудеса супермены. В тот вечер я посмотрел еще три картины вроде «Фокусника»: «Следы в тумане» (служанка подглядела, как муж задушил жену, и начала шантажировать, в результате убийца задушил и ее), «Мужчина по прозвищу отважный» (безногий сыщик при помощи гипноза раскрывает сверхзапутанное преступление) и «Ад» (пышная блондинка вместе с любовником медленно и изощренно умерщвляет в раскаленной пустыне своего супруга).

«Телевидение в Англии учит нас, пока мы еще молоды, как а) убивать, б) воровать, в) обманывать, г) стрелять, д) отравлять и, вообще говоря, е) как вырасти в преступника к тому времени, когда вы окончите школу»[8]

Злое, но верное высказывание. Оно в равной степени относится к обеим английским телекомпаниям: Би-Би-Си («Бритиш Бродкастинг Корпорейшн») и Ай-Ти-Ви («Индепендент Телевижн»). Первая — государственная организация, ее финансирует правительство. Вторая — коммерческая, живущая на доходы от рекламы.

В 1954 году на голубом экране появилась реклама — тюбик зубной пасты, ознаменовав рождение в Англии коммерческого телевидения. Владельцы новой организации обещали транслировать объявления только в естественные перерывы: между двумя передачами, актами в пьесе, частями симфонии. В действительности же каждые пятнадцать минут с экрана раздаются призывы купить тот или иной товар. Раздаются в самый интересный момент фильма или спектакля. В часы пик, то есть вечером, минута объявлений стоит гигантскую сумму — до двух тысяч фунтов стерлингов.

Ай-Ти-Ви и Би-Би-Си — ярые конкуренты. Пока преимущество за коммерческим телевидением, которое смотрит шестьдесят процентов зрителей, хотя у него одна программа, а у Би-Би-Си две.

Приемы борьбы многообразны. Соперники, рекламируя будущие фильмы и спектакли, повторяют наиболее захватывающие отрывки из них. В 7–8 часов вечера показывают самые «зрелищные» постановки, так как, судя по статистическим данным, телезритель, включив один из каналов, часто не меняет его до тех пор, пока не ложится спать.

В мою бытность в Лондоне Ай-Ти-Ви любила начинать вечернюю программу с «Коронейшн-стрит» или «Фокусника».

Телевизионный центр Би-Би-Си раскинулся в западной части столицы на площади в пять с половиной гектаров. Административные офисы, студии, библиотеки, гостиницы, рестораны, кафе, бары. Здесь трудится восемь тысяч сотрудников, а весь штат корпорации вместе с работниками радиовещания — двадцать восемь тысяч человек.

Здание центра построено в виде вопросительного знака. Не знаю, что хотели сказать этим архитекторы, может быть, что телевидение даст ответы на многие вопросы. В средней части вопросительного знака — приемная для посетителей. В ней меня ждал один из руководителей отдела связи с прессой Брайан Денни.

— Буду опекать вас сегодня, поскольку посторонним категорически запрещено ходить по центру без сотрудников телевидения, — сообщил он.

Мне показалось, что это мягкий симпатичный человек: всем своим видом излучает доброжелательность, близорукие глаза вроде бы смущенно смотрят из-за толстых стекол очков. Однако первое впечатление было обманчивым. Мистер Денни твердо и последовательно выполнял свою функцию: сделать все, чтобы советский журналист не получил нежелательную, по мнению Би-Би-Си, информацию.

Он долго водил меня по пустым павильонам, доброй час держал в подвале среди старых декораций, подробно рассказывая, для какого фильма сделан этот стул, зачем сооружена та кирпичная стена. Гид сразу начинал плохо слышать, когда я говорил, что хотел бы встретиться с работниками корпорации.

Лишь после того, как я заявил, что сейчас пойду — если не с ним, то один — в отдел «Последних известий», мистер Денни провел меня туда. Лица дикторов и политических комментаторов были знакомы. Но побеседовать с ними не удалось, провожатый, ссылаясь но то, что нарушается программа экскурсии, тянул прочь.

Мистер Денни облегченно вздохнул, лишь когда мы вошли в его кабинет и он запер дверь на ключ.

— К чему такая сверхбдительность? Я не собираюсь разбрасывать у вас листовки или, тем более, бомбы.

Он был настолько рад окончанию прогулки по Центру, что разоткровенничался: