Василий Потто - Кавказская война. В очерках, эпизодах, легендах и биографиях

• Название: Кавказская война. В очерках, эпизодах, легендах и биографиях
• Автор: Василий Потто
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-227-05635-1

Фундаментальный труд выдающегося военного историка, генерала русской армии В. А. Потто охватывает период Кавказской войны с начала XVI века по 1831 год.

Многие годы автор разыскивал и собирал разрозненные документы и материалы с одной целью – извлечь из забвения и связать в одно стройное повествование драматические и героические события, которые, развиваясь и усиливаясь, определили совершенно особую роль Кавказской войны в нашей истории.

---

При этом знамени находились три красивых бунчука, принадлежавшие также к сераскирским регалиям, это были золотые булавы с розовыми хвостами, красиво переплетенными белым, черным и красным конским волосом. Далее стояли три знамени пашей – два малиновых и одно зеленое с золотом. «Смотрите на эти трофеи, – говорил Паскевич окружающим, – это плоды славных побед, приведших вас к Арзеруму».

От знамен граф прошел в палатку к сераскиру. Старый военачальник сидел на богатом ковре поджав ноги, обложенный по-душками; рядом с ним помещался его эфенди-Дефтердарь, худощавый старик с черной бородой, в белой чалме и зеленом халате; позади стояло трое красивых пажей с опахалами; тут же присутствовали какой-то мулла, дервиш и четыре прислужника: один держал трубку, другой кисет с табаком, третий – золотой кувшин с подносом, четвертый – полотенце. «И все эти лица, – замечает Радожицкий, – были сгруппированы точь-в-точь, как у нас обыкновенно группируют пашей в балетах». Паскевич сел на стул перед сераскиром и через переводчика сообщил ему о новой победе, одержанной русскими в Европейской Турции над верховным визирем, который был разбит при Кулевче. Сераскир глубоко вздохнул. «Видно, пророчество Магомета сбывается, – заметил он своему дефтердарю, – турки должны быть побеждены христианами, а затем вскоре последует и конец миру».

3 июля сераскир со всеми пашами отправлен был в Тифлис, а 7-го Паскевич праздновал взятие Арзерума большим военным парадом. Пока войска строились на Цареградской дороге, главнокомандующий принимал в сераскирском дворце весь генералитет, всех офицеров и знатнейших турецких сановников. Паскевич был весел, доволен, ласково разговаривал с присутствовавшими; но все заметили его необычайную рассеянность. Он, казалось, внимательно слушал то, что ему говорили, но нередко отвечал совсем не то, что его спрашивали. Он, видимо, был занят какими-то соображениями. «Все пустяки! Они (турки) потеряли дух, бегут и не хотят драться с нами!» – вот фраза, которую он повторял чаще других. «Действительно, – замечает один из современников, – обязанность Паскевича в то время была велика, и ему было о чем подумать: безопасность Закавказского края лежала на нем одном. Пускаясь с небольшими средствами на великие предприятия, он должен был безошибочно сообразить настоящее с будущим и присутствовать умом не в одном Арзеруме, но также в Тифлисе, Баязете, Дагестане, Ахалцихе, Гурии и между кавказскими горцами, и нигде не уронить чести русского оружия». На этом выходе военный губернатор города, генерал Панкратьев, представил ему, между прочим, Мамиш-агу как главного деятеля, которому русские обязаны бескровным покорением Арзерума. Паскевич приказал подать золотую медаль на голубой ленте и возложил ее на агу. «Но ага не был весел, – говорит один очевидец, – он растерялся и все время стоял с опущенными глазами, вероятно, предчувствуя, что лента, обвивавшая шею его, превратится в роковую петлю, как только русские оставят Арзерум, и, кажется, заранее прощался со своей головою».

По окончании выхода главнокомандующий отправился к войскам, где его ожидала уже тысячная масса народа, привлеченная любопытством невиданного зрелища. Молебствие совершалось на открытом воздухе. И с каким торжеством армянское духовенство, участвовавшее в сослужении, впервые развернуло свои хоругви и украсилось ризами, чего не смело делать при турецком правительстве. Два григорианских архиерея в богатых митрах, с красивыми жезлами, безмолвно и неподвижно стояли по сторонам русского протоиерея; их взоры были опущены долу, и они горячо молились за тех, кто дал им право молиться всенародно перед лицом своей паствы, под ясным небом своей родины.

За молебствием последовало церемониальное вступление русских войск в Арзерум. Впереди всех ехал Паскевич с начальником артиллерии и князем Бековичем-Черкасским, за ним шли полки и по тесным, грязным азиатским улицам выходили на единственную в городе площадь, где собраны были все старшины, беки, кадии и муллы в разноцветных шубах, полученных ими в дар от русского главнокомандующего. «Все эти важные турки в больших красных сапогах, – рассказывает один очевидец, – двигались медленно, как травяные жуки». Граф с лошади сделал им рукой приветствие, и они, погладив свои длинные бороды, изъявили тем полное удовольствие, но угрюмые лица их скорее напоминали медведей, которых заставляли плясать поневоле. Множество женщин, окутанных чадрами, стояли на плоских крышах и с любопытством смотрели на суровых пришельцев севера. Музыка и особенно зурна, сопровождавшая татар, им очень нравилась, но зато мужьям и братьям их крепко не нравились наши лихие мусульманские полки, на которые они смотрели, «выворачивая бороды» и посылая им вслед проклятия, как вероотступникам. Армянские сарбазы, наряженные в смешные персидские костюмы и красные шапки, были для всех забавны; армянки с крыш указывали на них пальцами и хохотали, не узнавая своих соплеменников. Тут же пропарадировало и человек десять конных курдов в пестром и широком одеянии…

У главнокомандующего был в этот день парадный обед, на котором присутствовали весь русский генералитет, начальники отдельных частей, армянские архиепископы, турецкие сановники и представители различных азиатских народностей, входивших в состав действующего корпуса. И посреди этих блестящих русских мундиров, посреди пестрых и ярких восточных костюмов невольно бросались в глаза скромный фрак русского поэта и рядом с ним грубая черкеска простого чеченского наездника. Этот поэт был А. С. Пушкин, этот наездник – знаменитый Бей-Булат, гроза Кавказской линии, убийца Грекова и Лисаневича, добровольно явившийся в Арзерум служить под знаменами Паскевича. «Вот как судьба играет людьми, – замечает по этому поводу Радожицкий, – думал ли я когда-нибудь сидеть в Арзеруме за одним столом с тремя историческими личностями: великим полководцем, знаменитым поэтом и славным разбойником».

День закончился блестящей иллюминацией, фейерверком и шумным весельем в русском лагере. Так отпраздновали войска целый ряд блестящих побед, венцом которых служил Арзерум. Память об этом славном событии сохранилась и поныне в следующей бесхитростной солдатской песне:

Государевы солдаты
Говорят промеж себя:
Трудно быть нам в Арзеруме,
Но мы выкажем себя,
Но мы будем в Арзеруме,
Хоть, примерно говоря,
Этот город у султана,
То ж, что Питер у царя.
Будь он золотом унизан
И брильянтами мощен,
Будь как ранец плотно пригнан
И как перевязь лощен —
Но едва лишь граф Паскевич
Громким голосом вскричит:
«Взять его мне, братцы, духом!» —
Так он мигом затрещит.
Ведь не так ли нас начальство
К Ахалцихе подвело —
Турки плюнули картечью,
И сражение пошло.
Как пошло оно, – им перцу
Закатили старики,
И все вражье генеральство
Посадили на штыки.
Так неужели сераскира
Не закрутим мы смерчом?
Эка, невидаль какая!
Он нам просто нипочем!
В самом деле, старичишка
Мерз со страху, словно лях,
И едва завидел графа,
Графу в ноги чебурах!
И взмолился по-каковски,
И об землю стукнул лбом,
И своим поганым царством
Государю бил челом.
О, тогда-то лишь солдаты,
Так забравшись далеко,
Догадались, что для русских
Все возможно, все легко.
Что когда царь слово скажет
Да начальником у них
Быть Паскевичу прикажет,
То враги и «Ал!» и «Их!»
Что с таким вождем-героем
Их в поход лишь поведут,
Они солнце завоюют,
Месяц за пояс заткнут;
И хватая с неба заезды,
Их потом в святую Русь
Перешлют к своим родимым
Вместо жемчуга и бус!

И действительно, никогда еще русское оружие не достигало на Востоке столь отдаленных пределов, и никогда со времен владычества мусульман в Малой Азии Арзерум не видел в своих стенах христианского войска. В четырнадцать дней граф Паскевич прошел до полутораста верст, перешагнул через два высоких горных хребта, рассеял две турецкие армии, взял в плен обоих главнокомандующих, покорил многолюдную укрепленную столицу турецкой Армении и ниспроверг власть Оттоманской Порты в самом центре могущества мусульман на Востоке. И все эти подвиги стоили русским из семнадцатитысячного корпуса не более ста человек убитыми и ранеными да двух умершими от болезней.

В этой борьбе ясно сказалось, что новая Азия до последних времен сохранила величайшее сходство в нравственном отношении с Азией древней. Читаете ли вы историю завоеваний римлян, следите ли за победами Македонского, повсюду изумляет вас одинаково разительное влияние событий на умы и дух азиатского народа. Как прежде, так и теперь одна победа пролагала путь к новым; как прежде, одно завоевание вело за собой последовательно другие, и сила победителей неимоверно быстро как бы узаконивала владычество их над краем. Только при знакомстве с этой чертой азиатского населения исполинские шаги Александра Великого, торжество оружия римлян и русские победы Паскевича в Азии становятся понятными, не содержащими в себе ничего чудесного. В умении понять дух Востока заключается главная заслуга Паскевича и объяснение его громких побед.