Дмитрий Быстролётов - Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Цепи и нити. Том VI

• Название: Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Цепи и нити. Том VI
• Автор: Дмитрий Быстролётов
• Издательство: Крафт+
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-93675-188-2 (том VI)

Д.А. Быстролётов (граф Толстой) — моряк и путешественник, доктор права и медицины, художник и литератор, сотрудник ИНО ОГПУ — ГУГБ НКВД СССР, разведчик-нелегал-вербовщик, мастер перевоплощения.

В 1938 г. арестован, отбыл в заключении 16 лет, освобожден по болезни в 1954 г., в 1956 г. реабилитирован. Имя Быстролётова открыто внешней разведкой СССР в 1996 г.

«Пир бессмертных» относится к разделу мемуарной литературы. Это первое и полное издание книг «о трудном, жестоком и великолепном времени».

Рассказывать об авторе, или за автора, или о его произведении не имеет смысла. Автор сам расскажет о себе, о пережитом и о своем произведении. Авторский текст дан без изменений, редакторских правок и комментариев.

---

— Умно, что вы привели меня сюда, мсье Малик. Я выпустил из виду местность, нужно было бы сразу ознакомиться с особенностями этих мест. — Мы помолчали, глядя вокруг. — Да, что еще вы хотели мне показать? Или это была шутка?

— Нет, почему шутка? Подойдите-ка к дереву!

Он зажег новую сигарету, поставил на камень ногу, оперся на нее рукой и стал пускать в воздух колечки дыма, шутливо подмигивая и показывая на что-то глазами. Сделав с десяток шагов, я вплотную подошел к одинокому дереву.

Когда-то долина была покрыта лесом и кустарником. Лес вырубили, кусты выжгли, но одно самое крупное дерево, обгорев немного снизу, все-таки сохранилось. На обожженном стволе выросла раскидистая шапка ветвей и листьев, и это высокое темное дерево так и осталось одно стоять на поляне среди приземистых светло-зеленых бананов. Прислонившись спиной к черному стволу, на земле сидел голый негритянский мальчишка лет десяти. На темном фоне коры он виден был издали, хотя цвет его кожи был не черным, а красноватым, как цвет глиняного горшка. Мальчишка за ногу был прикован к дереву. Тонкая и ржавая цепь была сначала обернута вокруг ствола и продернута через кольцо, а потом плотно закручена вокруг ноги у самой щиколотки, и последнее звено прикреплено к цепи висячим замком. Обыкновенным дешевым и очень домашнего вида замком, какой можно встретить в любой нашей деревне.

— За что это вы его? — спросил я через плечо, глядя сверху вниз на мальчишку. Я стоял, засунув руки в карманы, с сигаретой в зубах. — Кто это?

— Это тот, ради кого, как вы нас уверяли, мсье, геройски шли через Итурийские леса. Это — его величество Бубу I, король пигмеев!

Я обернулся. Мсье Малик все так же стоял, опершись ногой о камень. Сигарета в его зубах уже догорала, он судорожно и глубоко затягивался.

— Господин полковник лично распорядился нам вести переговоры с Бубу. Мы и ведем, видите!

Я опять посмотрел на мальчишку. Что за черт…

— Какие же это переговоры?

— Обыкновенные. Мы заставим его выполнить наше требование. Он — заложник. Мы выкурим весь этот вонючий сброд из леса. Нефть нужна не только администрации: она нужна и мне. Мне, слышите!

Я хотел сказать, что это недоразумение, что Бубу — старик, а здесь сидит на цепи мальчик, но швырнул сигарету и присел на корточки.

— Что это у него за ранка на ноге?

— Хотел отгрызть себе ногу и убежать. Не смог — не хватило силы. От нас легко не удерешь!

Совершенно оторопев, я смотрел на сидящего. Конечно, это был старик, курчавые седеющие волосы с серой растительностью на морщинистом лице. Вид у него был до предела измученный. Он сидел, прислонившись к дереву, и молча смотрел на меня. Руки ладонями вверх бессильно лежали на траве. На рваной ране сидела огромная зеленая муха, по впалым щекам из широко открытых глаз катились слезы. Вдруг я увидел то, что заставило меня вздрогнуть — из замка торчал ключ. Пигмей не умел открыть замка. Он не знал, что один поворот ключа — и он на свободе! Узник пытался перегрызть себе ногу и не смог и теперь в ожидании смерти плакал от бессилия.

В ста шагах от леса…

С ключом в замке…

В ту же минуту за спиной захлопали пистолетные выстрелы. Пули просвистели около моей головы. Одна обожгла ухо, а другая дернула за плечо. Я обернулся и успел увидеть мсье Малика, стреляющего в меня из маленького пистолетика с расстояния в десять шагов. Оставаясь на корточках, я повернул к нему голову, а он отвернулся от меня, чтобы бежать. На бегу, поворачиваясь, он еще раз несколько выстрелил, закрывая при каждом выстреле глаза от страха. Разрядив обойму, пустился что было сил бежать и сейчас же исчез за бананами.

Все произошло так неожиданно… Я сел. Что это? Какой негодяй… За что?

Я не мог собраться с мыслями. Тело дрожало, я сидел, опустив голову на грудь. Даже немного затошнило. В чем же дело? Не поверили… Что было бы плохого, если бы мы подождали людей с 202-го… Пошли бы вместе на 200-й… Я бы уехал в Стэнливилль…

И вдруг сознание пронизало одно слово — нефть!

Зачем заявку делить на три части, если ее можно разделить на две? Зачем брать в компанию человека, имеющего связи? Я мог бы лишить этих нищих надежды на богатство, даже там, в Европе, дебри белого ада куда страшнее этого зеленого. Они не поверили мне… Я понуро сидел на траве и думал. По их мнению, я должен был бы их убить или, во всех случаях, ограбить. Если я — англо-голландский шпион, то этой ночью, когда они уснут и я останусь на часах с оружием в руках. Если я — бельгийский агент, то убью их потом, в Брюсселе, но уже авторучкой! У них не было выхода. Бубу, я или другие люди — все должны быть своевременно устранены. Путь необходимо расчистить тому человеку, кто возьмет в руку заявку, подтвержденную администрацией. Может быть, эти двое исчезнут, как Крэги, потому что они — самые первые среди претендентов и самые слабые… Да и получение заявки еще не конец звериной грызни из-за миража богатства: заявку можно заставить переписать на себя или выписать новую, если первый претендент исчезнет. Для многих найденная нефть будет проклятием. Но зачем думать о них… Надо подумать о себе самом! Как дождаться прихода людей с 202-го? Где провести эту ночь, а следующую? В лесу изредка попадались деревья с большим дуплом, где можно было бы спрятаться от зверей, но его разве теперь найдешь? Посмотрел на небо. Через полчаса опустится мрак…

Утешал лишь заряженный пистолет, он согревал мне бок. Инстинктивно взглянул на кобуру — она была закрыта не мною. Я закрывал кобуру, перекручивая ремешок с кнопкой дважды, чтобы пистолет не болтался, так как кожа от постоянной сырости размокла и потеряла форму. Теперь кобура была закрыта без перекручивания. Открыл кобуру, вынул пистолет — обоймы нет. Сразу вспомнил: пока я мылся, мсье Малик, показывая мне белье и одежду, вертелся около пояса с кобурой, внезапно обернувшись, я увидел в его руках кобуру. Подлец… стрелял в заведомо безоружного! Меня спасла его трусость… Маленькие размеры пистолета… Неумение… Он волновался и промазал. Пока я живу. Утром остался цел, случайно ли? Нельзя же рассчитывать на благоприятное стечение обстоятельств! Как же быть? На факторию идти нельзя! Пойти в деревню? Там верная смерть! Если подкрасться и понаблюдать? Издали? Спрятавшись в кустах. Пробежать три километра в темноте. Гм… Но еще не ночь, а вечер!

Начало быстро темнеть. Я нерешительно поднялся.

Шагах в десяти стояла Черная Пантера.

В сумраке я увидел блеск ее зубов и услышал серебряный звон смеха.

— Добрый вечер, мсью!

— Добрый вечер. Пантера. Где мой носильщик?

— Зачем тебе?

— Я ухожу на другую факторию! Здесь закончил свои дела.

Она уже мурлыкала на моей груди, ласкаясь, как большая кошка.

— Здесь не нравится? Шесть раз бум-бум! Я — твоя жена. Думала — буду вдова!

Мы смотрели друг на друга, стараясь в сумраке разглядеть выражение лиц.

— Ты видела? Что ты делаешь здесь?

— Муж и жена — вот! — она сложила из двух пальцев переплетенные колечки. — Цепь! Я тебя жду, красивый мсье!

Сумрак скрыл выражение настороженной злобы, оставил мне музыку ее голоса и гибкость стана. За лживостью слов угадывалась очаровательная женщина, которая могла быть и другом.

— Приведи сюда носильщика! Я подожду здесь. Поспеши, Пантера!

— Я — не твой носильщик. Ты меня проси, пожалуйста. Я — твоя жена.

Она прижалась ко мне и подставила губы. Через несколько минут, сидя на приятно теплой от дневного зноя траве, я думал, что нужно соблюдать осторожность и не заводить дело слишком далеко.

— Ну, иди, иди!

— Еще один раз целуй.

Задрожали первые звезды. Откуда-то потянуло неизъяснимо сладким запахом ночных цветов. Мы оба с болью перевели дух.

— Сейчас все не спят. Через час или два спят, твой носильщик незаметно придет сюда. Лучше так, красивый мсью, мой муж! Зачем все много видели, много говорили? Слушай меня, мой муж. Еще целуй, еще!

Стало свежо и влажно. «Это туман. Холодный воздух пополз с гор», — подумал я, снял рубаху и накинул нам на плечи. Одной рубахой накрыться вдвоем трудно, мы долго возились, плотнее прижимаясь друг к другу, другого выхода не было. Сначала от нее по мне волнами шло тепло, потом от меня к ней возбуждение.

Некоторое время мы следили за полетом светлячков. Не вставая, я наловил их с десяток, и Пантера сунула всех в волосы. Они чуть-чуть освещали ее лицо, темный овал, вздернутый нос и косоватые глаза. Она опять стала похожа на супругу фараона, такую близкую и далекую, предельно понятную и загадочную. В эту ночь было особенно много светлячков, вокруг все мерцало голубоватыми точками. Очертания деревьев поглотила черная африканская ночь, и мы просто неслись в беспредельных просторах неба, окруженные мириадами звезд вверху и внизу, неслись в горячих струях темной радости тела и жизни.