Дмитрий Быстролётов - Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Цепи и нити. Том VI

• Название: Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Цепи и нити. Том VI
• Автор: Дмитрий Быстролётов
• Издательство: Крафт+
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-93675-188-2 (том VI)

Д.А. Быстролётов (граф Толстой) — моряк и путешественник, доктор права и медицины, художник и литератор, сотрудник ИНО ОГПУ — ГУГБ НКВД СССР, разведчик-нелегал-вербовщик, мастер перевоплощения.

В 1938 г. арестован, отбыл в заключении 16 лет, освобожден по болезни в 1954 г., в 1956 г. реабилитирован. Имя Быстролётова открыто внешней разведкой СССР в 1996 г.

«Пир бессмертных» относится к разделу мемуарной литературы. Это первое и полное издание книг «о трудном, жестоком и великолепном времени».

Рассказывать об авторе, или за автора, или о его произведении не имеет смысла. Автор сам расскажет о себе, о пережитом и о своем произведении. Авторский текст дан без изменений, редакторских правок и комментариев.

---

Но почему я нацелился именно на факторию № 201? Почему? Гм… Я неожиданно вспомнил Бубу. Ужасы пережитого вымели из головы надуманные фантазии, я забыл о короле пигмеев. Бубу у меня был связан с возможностью появления блестящего и высокомерного эстета в воздушном гнезде дикаря. Но эстет умер, поэтому умер и Бубу. Первый — насильственной смертью, второй — естественной, как сиамские близнецы. Так, по крайней мере, они скончались в моей голове, но теперь я с радостью уцепился за фантом. Без особенного воодушевления рассказал о наших разговорах с полковником Спааком, причем, насколько мог, смазал все о пигмее, но во всех подробностях описал встречу с губернатором и помощь, оказанную мне чиновниками и офицерами. Я полагал, что мои связи с бельгийской администрацией повысят мой престиж и укрепят прочность моего положения, и не жалел красок. Видимо, на моих слушателей это подействовало: мсье Малик с волнением потирал руки, а дремавший мсье Шамси открыл глаза и обменялся с компаньоном многозначительным взглядом.

— А как обстоит дело с Бубу? Выдумал ли его полковник, или он действительно существует?

— Господин полковник не может ничего выдумывать, — обиделся за начальника мсье Малик. — Бубу — вождь здешнего племени пигмеев.

— Вы его видели?

Сирийцы быстро переглянулись.

— Господин полковник распорядился начать с ним переговоры и выкурить из леса этот вонючий сброд. Мы его распоряжение успешно выполняем. Господин губернатор в одной из речей назвал наши фактории передовыми отрядами цивилизации, сокращенно — ПОЦ. Тяжелая наша служба, мсье! Здесь каждый человек стоит фактории, и перед вами сидят не торговые служащие, а два ПОЦа. Да, мсье, на подобных нам скромных людях и зиждется в Конго здание бельгийской культуры. Каких только жертв не приходится приносить! Для вас брожение среди негров — новость, а для нас — условие нашего существования. Вечный страх в награду за вечную нужду. Вы сюда пришли на время, а нам здесь жить!

Я закончил обед и отодвинулся от стола.

— Спасибо, на 200-м сочтемся. Теперь — к делу. Что вы хотите предпринять? Я в вашем распоряжении! Командуйте!

Много думать не пришлось. Предложение Дрдича сжечь факторию оба сирийца категорически отвергли. До прихода людей с 202-го решили по очереди дежурить с оружием в руках, потом с учетом новой информации устроить военный совет и выбрать один из двух вариантов — отсиживаться здесь или подальше уйти из зоны брожения и на 200-м дождаться прихода войск.

Мсье Малик занимал должность управляющего и, естественно, стал начальником. Мсье Шамси получил приказание первым стать на пост. Наблюдательным пунктом был избран его же стул у обеденного стола.

Дом представлял собой прямоугольник, разделенный внутренней перегородкой на две квадратных комнаты, с двумя дверями и одним окном. В перегородке была дверь, соединяющая обе комнаты. Мы открыли все двери и все окна, таким образом, часовой, сидя у стола, одновременно мог вести наблюдение на все четыре стороны: за дорогой, за зданием склада на поляне, за лесом и, главное, за тропинкой в деревню и банановой рощей. Оружие и патроны заготовлены в четырех местах на веранде, обильный запас еды и питья собран в комнатах. Предусмотрели освещение, защиту от копий и стрел за перевернутыми столами и досками от двух коек. Договорились о тактике переговоров, о предложении щедрых подарков и угощения — нужно было выиграть двое суток. Поговорили о стратегии обороны, никто не верил в стремительный натиск и бешеную атаку под выстрелами.

Оставался примерно час до заката, мсье Шамси развалился на стуле, закрыл глаза и задремал. Мсье Малик и я сидели рядом и курили, изредка похлебывая крепкий чай. Нельзя сказать, чтобы на сердце у нас было спокойно.

— Когда взойдет луна? — спросил я. — И откуда?

— Часа через три после наступления темноты. Поднимется со стороны дороги.

— Значит, условия освещения благоприятны. Самыми опасными будут только эти три часа непроницаемого мрака. Придется дежурить всем троим! Так ведь? Что вы призадумались, начальник?

Мсье Малик тряхнул головой. Вид у него был какой-то задумчивый, видимо, он не мог оторваться от каких-то навязчивых мыслей. Скажет несколько слов и опять уйдет в себя. Я решил развлечь его болтовней.

— А где моя тройка и ваши слуги?

— Ваши трое подбежали к нам первыми. Я послал их на склад, там у нас спит прислуга и есть место. Пока мы поджидали вас, черные незаметно исчезли, ваши и наши.

— Со мной пришла женщина, которая является…

— Красивая девочка, мсье, — открывая глазки, вдруг сказал мсье Шамси. — Такую бы девочку да в другое время, мсье! Как вы думаете?

Он сладко облизнулся и сделал непристойный жест. Мы засмеялись.

— Мсье Малик, вы же спали, а едва заговорили о женщине, так сразу проснулись!

— Ха-ха-ха! Хи-хи-хи! Сейчас она в деревне единственная, которую мсье Шамси не попробовал. Он по этой части здесь специалист — донжуан, ни одна не устоит!

Толстяк довольно улыбался, сидя с закрытыми глазами. Так и есть — добродушная свинья! Сразу видно.

Этот донжуан с сизым носом, висевшим из щетины, был смешон. Мы смеялись и разыгрывали его: выдумывали кучу забавных приключений, предлагали ночью одному пробраться в деревню и т. д. Время шло. На столе перед нами стоял большой будильник и громко отбивал секунды нашей жизни.

Тик-так…

Тик-так…

Тик-так…

Невидимая черта, разделяющая прошлое и будущее, неудержимо двигалась в закат… в три часа мрака… в голубой свет и фантастическое таинство, именуемое лунной ночью в экваториальном лесу…

Тик-так…

Тик-так…

Тик-так…

— Я не дремал, уверяю вас, я все слышал! — шутливо оправдывался мсье Шамси. — Просто на меня действует это тиканье! Я думаю, сильно думаю! Вот и все.

«И этот думает, — удивился я. — Безобидные люди. Сидели бы в своих лавчонках где-нибудь в Сирии, теперь залезли сюда и думают. Да, есть, о чем подумать»…

— Вот и вы начинаете задумываться, мсье ван Эгмонт! — расхохотался мсье Малик. — Заразная болезнь!

Он встал, потянулся.

— Пойдемте разомнемся. Я вам кое-что покажу. Будет интересно, не пожалеете!

— Что именно? Что вы надумали?

— Преподнесу вам сюрприз! Сейчас увидите!

Интригующе посмотрел на меня и расхохотался. Закурив, мы вышли на веранду. Сказывалась близость гор: едва солнце спустилось к вершинам, как стало прохладно. Мы потянулись и зевнули — говорила внутренняя тревога, все старались ее скрыть шутками, и все не находили себе покоя.

— Ну где же ваш сюрприз?

— Видите высокое дерево за первыми бананами?

— Вот там?

Донжуан опять открыл заплывшие глазки и что-то сказал по-арабски.

— Ничего не будет! — по-французски ответил мсье Малик. Повернулся ко мне. — Это рядом, мсье! К тому же вы должны знать дорогу из деревни. В случае нападения туда должны полететь наши пули.

— Правильно! Пошли! Посмотрим, что там у вас. Уж не леопард ли на цепи? Ну и храбрецы! Вот тебе и сирийские коммерсанты!

Мсье Малик покосился, но не ответил. Мы шли через луг, пуская голубые дымки. Наступал час предвечернего спокойствия. Все стихло — ветерок, звуки. Лишь изредка из леса доносился полусонный выкрик обезьяны, да пролетающая птица тяжело хлопала крыльями.

— Замечайте: два ряда бананов, потом небольшая поляна. Там дорога в деревню. Сама деревня километрах в трех, за поворотом долины. Большая толпа всей массой здесь не пройдет. За банановой рощей — лес и колючие кусты. Люди по два-три человека пойдут цепочкой, еще около сотни бананов за поляной.

— Умно, что вы привели меня сюда, мсье Малик. Я выпустил из виду местность, нужно было бы сразу ознакомиться с особенностями этих мест. — Мы помолчали, глядя вокруг. — Да, что еще вы хотели мне показать? Или это была шутка?

— Нет, почему шутка? Подойдите-ка к дереву!

Он зажег новую сигарету, поставил на камень ногу, оперся на нее рукой и стал пускать в воздух колечки дыма, шутливо подмигивая и показывая на что-то глазами. Сделав с десяток шагов, я вплотную подошел к одинокому дереву.

Когда-то долина была покрыта лесом и кустарником. Лес вырубили, кусты выжгли, но одно самое крупное дерево, обгорев немного снизу, все-таки сохранилось. На обожженном стволе выросла раскидистая шапка ветвей и листьев, и это высокое темное дерево так и осталось одно стоять на поляне среди приземистых светло-зеленых бананов. Прислонившись спиной к черному стволу, на земле сидел голый негритянский мальчишка лет десяти. На темном фоне коры он виден был издали, хотя цвет его кожи был не черным, а красноватым, как цвет глиняного горшка. Мальчишка за ногу был прикован к дереву. Тонкая и ржавая цепь была сначала обернута вокруг ствола и продернута через кольцо, а потом плотно закручена вокруг ноги у самой щиколотки, и последнее звено прикреплено к цепи висячим замком. Обыкновенным дешевым и очень домашнего вида замком, какой можно встретить в любой нашей деревне.