Лев Успенский - За семью печатями

• Название: За семью печатями
• Автор: Лев Успенский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: История
• Год: 1958

В начале XVIII века на берегу Дона был найден громадный слоновый зуб. Откуда он тут взялся?

Древнегреческие писатели и историки сообщают, что в землях скифов на вершинах гор жили «стерегущие золото грифы», таинственные полуптицы-полулюди. Что это? Только сказка? А если нет, то какими они были, эти древние жители гор?

На скалах, на месте будущего Братского моря, в самое последнее время обнаружены очень своеобразные рисунки, выполненные тысячи и тысячи лет назад. И один из них очень похож на топографическую карту Ангары. Что, если это действительно так? Значит, существовали географы во времена неолита?

Сколько вопросов, загадок, дел встает перед археологами — людьми, изучающими скрытые за семью печатями следы давно ушедшей жизни! Сколько неожиданностей приносит их трудная, порою кропотливая работа, помогающая правильно осветить историю всех народов и времен!

Писатели Л.В. Успенский и К.Н. Шнейдер, увлеченные замечательной наукой, живо и ярко рассказали на страницах своей книги о ряде интересных археологических открытий, результаты которых они видели своими глазами.

Большое место в книге уделено показу своеобразного мира археологических экспедиций, работы «в поле», приемов реставрации, сохранения, обработки и анализа собранного материала, то есть той стороны деятельности ученых, которая остается скрытой от любознательного взгляда при посещении археологических музеев.

---

Чем больше богатели боспорские цари, тем больше почестей оказывали им далекие Афины. Их изображения-статуи воздвигали на городских площадях, декреты, прославляющие боспорских владык, высеченные на мраморных досках, выставлялись на людных перекрестках. Правда, расчетливые афиняне хитро устраивали такие дела: например, увенчание боспорцев золотыми венками не стоило им слишком дорого. Был уговор: цари Боспора заранее посвящали свои пышные награды Афине-Палладе; тогда они оставались на вечное хранение в святилище богини в самих Афинах. Все складывалось ко всеобщему удовольствию: царям — почет, а полису, городу — почти никаких расходов.

ВОЖДЬ УГНЕТЕННЫХ САВМАК

Сейчас даже очень далекие от археологии люди знают, что тот, кто ведет раскопки, добывает вещи не для себя, а для науки. И все же многих удивляет: часто прекрасная золотая старинная монета великолепной чеканки вызывает у археологов меньший восторг, чем маленькая, полустертая медная или бронзовая монетка. А все дело в том, что золотая в данном случае оказалась не единственной, не первой: такие точно уже есть в коллекциях наших музеев, она уже изучена. А вот эта маленькая, бедная монетка — единственная. Мало того — может быть, ее-то и не хватало для доказательства чьей-то смелой мысли или опровержения чьей-то ошибки.

До сих пор идут споры об одной такой монетке. На ней только четыре греческие буквы: сигма, альфа, ипсилон, мю.

По-русски они читаются — САВМ. Что это значит? Имя? Часть имени? Не Савмак ли?

Во II веке до нашей эры на Боспоре вспыхнуло восстание. Вождем восстания был царский раб, скиф Савмак. Мало, очень мало писали об этом древние историки, но все же кое-что дошло до нас. Из надписи на одной статуе стало известно, что восставшие овладели Пантикапеем и Феодосией, что против них был послан прославленный полководец Диофант. Тот самый Диофант, которому за его «великие деяния» и была воздвигнута бронзовая статуя с выбитым на пьедестале кратким сообщением о его борьбе с восставшими.

Полгода шла длительная подготовка к военной экспедиции против Савмака. Понадобилась целая регулярная армия и военный флот, чтобы, наконец, подавить восстание. Савмак был взят в плен и казнен. Если надпись на монетке следует читать «Савмак», то значит, было время, когда вождь восставшего народа мог чеканить монеты! Да, но достаточно ли этих четырех букв, чтобы сделать такое заключение? Нет ли там еще чего-нибудь, на этой монетке? Есть. На лицевой стороне изображен бог солнца — Гелиос — с лучами вокруг головы. Но говорит ли это историкам что-нибудь?

Известно, что незадолго до того в другом месте, в Пергаме, тоже происходило восстание. Там восставшие называли себя гелиополитами, то есть «гражданами солнца». Мог об этом знать Савмак? Конечно, мог. Мечтавший о стране счастливых, о «солнечном государстве», он, став правителем Пантикапея, приказал чеканить монеты с изображением бога солнца. Так думает большинство ученых. Но чтобы это стало бесспорным, нужно найти такую монетку, на которой имя Савмак было бы написано полностью. И поиски не прекращаются.

ОХРАННЫЕ РАСКОПКИ

Осенью экспедиция заканчивает свою работу. Ленинградцы уезжают, керчане остаются. И с ними остается археология.

Есть в нашей стране города, вся жизнь которых равняется по огромным заводам, находящимся в них или поблизости. Таков Магнитогорск на Урале. Есть и такие, как Севастополь, Кронштадт; там всем командует гавань, порт. А в Керчи распоряжается археологический музей.

Строить обычное городское хозяйство здесь так же непросто, как жить в покоях какого-нибудь исторического дворца. Вздумал пробить в стене дверь, а под обоями фреска великого мастера. Поднял половицу, а там тайник с архивом. Так и в Керчи. Здесь приходится строить дома на земле, переполненной сокровищами. Не разобравшись, можно погубить их навек. Страшно дробить камень на щебенку — рискуешь уничтожить могильную плиту большой ценности. Тут под землей древний склеп, там остатки греческих бань, гимнасия, рынка. Археологи давно уже безуспешно ищут какой-нибудь след пантикапейского театра и ничего не могут найти. А ведь театр был, это несомненно. Да и у древних писателей мы находим указания на это. Известен рассказ о том, как в Боспор из Греции был прислан посол со шпионскими заданиями (выведать размеры городов, численность населения). Вместе с послом прибыл и знаменитый в те времена актер Аристоник, который должен был своим пением под аккомпанемент «кифары» привлекать жителей в театр (чтобы легче было подсчитать людей).

Археологи предполагают, что театр находился где-то неподалеку от развалин святилища Диониса, у подножия горы Митридат. Теперь это улица Свердлова, застроенная современными домами, и узнать, что там под ними, уже невозможно.

Да, то, что застроено, уже недоступно для археологов, но вот с новым строительством дело тут обстоит по-особому. Керченскому музею специальным постановлением правительства дано право приостанавливать любую работу в городе, если это окажется нужным. Но как уследить музею за всем? Не могут же сотрудники быть везде и всюду в ожидании, не наткнется ли экскаватор на старую гробницу, не ударится ли лопата о древнюю амфору? А без археолога трудно распознать, обычный ли камень попал в стальной ковш машины, или древний, обработанный? Следует ли рыть дальше, или нужно остановиться? Какой же выход? И выход найден, очень правильный выход. Нельзя на каждый экскаватор посадить ученого-археолога, но, может быть, можно всех работающих в Керчи заинтересовать археологией? Да, оказывается, можно. И теперь то и дело в музее трещат телефонные звонки: звонят рабочие со стройки, звонят школьники, домашние хозяйки...

Рыли траншею и наткнулись на плиту. Два-три человека уже, несомненно, слышали лекцию сотрудника музея, они сразу сообразили, что плита особая, «обработанная в древности». Звонят в музей: «Присылайте ваших».

Да, под землей древнее захоронение. Работы остановились. Вместо мощной железной лопаты-ковша в ход пошли осторожные скребочки и щеточки археологов. А как же намеченный тут водопровод? Ну что ж, если можно — пойдут в обход гробницы, а то и переждут, и когда археологи вынут из могилы все, что им нужно, траншея пойдет дальше. Правда, не всегда все проходит так гладко и дружелюбно, бывают и стычки, и обиды, и жалобы. Но постановление есть постановление, и строителям приходится терпеть власть музея.

Такие раскопки называются охранными. Они ведутся зимой и летом — во все сезоны; их задача сберечь то, на что люди натыкаются случайно. Они дали музею немалую часть его ценных коллекций.

Обычно на месте раскопок собирается народ. Разговоры ведутся самые «керченские». Старики поминают «счастливчиков», молодежь демонстрирует свою образованность, ребята лезут к самой яме. Кое-кто, может быть, втайне и подозревает, что ученые нашли все же золото, однако виду не показывает.

Часто тут же на месте возникает настоящая лекция. Однажды таким образом была открыта могила, в которой нашли крошечные золотые украшения: браслетик, колечко, сережки, золотые кончики пояска и несколько косточек, оставшихся от скелета ребенка. По вещам и косточкам определили, что ребенку не было и года. На колечке написано греческое женское имя Хара, по-русски это значит «Радость». Наверное, сильно любили родители эту маленькую «Радость», если так украшали ее. Но попробуйте вообразить себе теперь младенца, увешанного серьгами и браслетами, — невозможное зрелище!

Одну за другой сотрудница музея показывала находки обступившим ее людям, рассказывала об обычаях древних, о методе работы археолога, и тут же, при всех, вещи были занесены в книгу.

Не первый год ведет свою работу Керченский музей, и давно уже к небольшой группе сотрудников присоединились сотни, а может быть, и тысячи помощников. Они разные по возрасту и по знаниям, польза, приносимая ими, тоже не одинакова, но все они любят историю своего города и гордятся своим музеем.

То, что скрыто в земле, может добыть, не повредив, только опытный и знающий ученый, добровольцам таких работ доверять нельзя. Но в Керчи многое можно найти прямо на поверхности — все то, что вымывают дожди, обнажают оползни. Находки эти называют «подъемным материалом», и вот его-то и приносят часто керчане в музей, приносят и взрослые и дети.

Есть в Керчи пенсионер Юдкевич. От него то и дело получает музей что-нибудь новое и удивительное. Это он нашел «трехликую Гекату» — редчайшее скульптурное изображение греческой богини. Рабочий Илюхин притащил однажды найденное им на горе Митридат каменное надгробие — стелу. Она была необычной — расписной: на ней в красках изображен древний воин.

Инженер Веселов — железнодорожник по профессии, но седая древность так увлекла его, что он стал теперь уже почти археологом. Он пишет научные статьи в археологические журналы и сборники. С ним в большой дружбе живут работники музея.