Кристина Аханова - Безумная страсть

• Название: Безумная страсть
• Автор: Кристина Аханова
• Издательство: АО „Издательство «Новости»“
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-7020-1146-5

Молодой удачливый бизнесмен Егор влюбляется в таинственную незнакомку, даже не видя ее лица, — по голосу. В поисках волшебного Голоса, без которого он не представляет своей жизни, герой попадает в разные смешные и нелепые переделки. В конце концов он находит свою любовь — юную певицу Соню с чарующим меццо-сопрано. Казалось бы, ничто не может нарушить их счастья, но неожиданно девушка теряет свой голос. Однако влюбленные выдерживают все испытания.

---

Егор вел ее по коридорам, слегка обнимая за плечи и обдумывая, в какой ресторан они поедут обедать, что будут пить, как проведут вечер и какое обручальное кольцо он ей подарит — скромное, тоненькое, с одним крупным, чистой воды, бриллиантом в обрамлении сапфиров… И где они будут венчаться, где проведут медовый месяц, как назовут первенца… он прожил целую жизнь по пути к машине, а когда сел за руль, то мысленно рассказывал внукам необыкновенную историю своего знакомства с их бабушкой…

И он спросил уверенно, фамильярно, как будто уже тысячи раз задавал этот вопрос:

— Куда поедем обедать?

— Обедать? — удивилась Соня. — Я еще не завтракала. Отвезите меня домой. Если вам по пути, конечно. А то я на метро могу… У меня проездной.

— Какой проездной? — испугался Егор. — Мы в ресторан едем.

— Ресторан? Зачем? — изумилась Соня. — Я сварю себе яйцо всмятку и овсянку на воде. Хлеб, кажется, есть…

— Соня, овсянка в такой день?! — пытался объяснить Егор. — Надо же отпраздновать, отметить такое событие!

Соня улыбнулась ему дружелюбно, но совершенно незаинтересованно.

— Тут рядом есть неплохой ресторан, — засуетился Егор, — тихий, уютный. Возьмем отдельный кабинет. Икра, шампанское… «Вдова Клико» — помните, у Пушкина?

— Икра? — недоуменно переспросила девушка. — Шампанское? Я на диете! — Соня повернулась к нему и доступно растолковала, что у солистки Большого театра железный режим и строгая диета, что ее ввели в шесть спектаклей, к ней прикрепили личного педагога, и теперь в ближайшие десять лет у нее секунды свободной не будет. А в рестораны Софья вообще никогда не ходит, потому что бабушка этого не одобряет.

Тут они въехали во двор, Соня крепко пожала ему руку и ласково улыбнулась:

— Вы чудесный человек! Как вы меня поддержали в трудную минуту! Как вы хорошо сказали: надо надеяться, надо верить в чудо!

И она ушла. А Егор остался в опустевшем мире, и до него стало постепенно доходить, как он ошибся. Имея дело с Вероникой и ей подобными, он составил весьма примитивное и однобокое представление о женщинах вообще. Соня же в эти рамки никак не вписывалась.

Он понял, что ему здесь ничего не светит. Она будет мила, доброжелательна — и только. Симпатичный сосед с четвертого этажа, хозяин Фердинанда, добрый доктор Айболит, милейший человек, о котором забывают, едва сказав: «Добрый день! Как дела?»

Егору стало страшно грустно. Не то чтобы денег жаль, но столько времени, трудов, сил. Какие интриги, какие подвиги, озарения, невидимые миру слезы! Почему-то вспомнился вертолет «Черная акула» и пармские фиалки на грязном снегу… Мелькнула и тут же исчезла мысль о Светлане — каково-то ей было в тот день?

Но Егор был человек действия и не умел долго горевать. Не вышло кавалерийским наскоком, начнем осаду. Уйдем в партизаны, затаимся в лесах…

И у него привычно стал складываться сложный план из пунктов и подпунктов. Во-первых, стать необходимым. Во-вторых, изучить окружение и отсеять все лишнее. В-третьих, воздыхателей истребить на корню. В-четвертых, войти в доверие к бабушке и обаять старуху Голицыну, для этого, может быть, придется слетать в Париж и прикинуться бедным, но гордым аристократом. В-пятых, устроить судьбу Фердинанда… И как-то определиться с мамой…

«Мама!» — вдруг вспыхнуло в голове. — Клиника! Зусманович! Квадратный…»

И Егор, как ни в чем не бывало, поехал на работу и снова окунулся в привычные дела и обязанности. Но вся эта суета уже имела совершенно другой смысл и другую цель. Все его прежде разбросанные силы собрались воедино, прокладывая в житейских дебрях просеку к счастью.

И Егор стал методично воплощать в жизнь свой нехитрый план. Стать необходимым? Пожалуйста!

Соню уже не удивляло, что машина неизменно оказывалась наготове и Егору, куда бы она ни отправлялась, всегда было по пути. Егор занимался прачечной, химчисткой, уборкой и продуктами. Он чинил проводку и текущие краны, варил овсянку и разговаривал по телефону с бабушкой.

Соня, увлеченная своей работой, воспринимала все это как само собой разумеющееся — мало ли добрых людей на Руси? — и не заметила, что ее многочисленные друзья куда-то делись. Что Егор сам отвечает на телефонные звонки, организует ее деловые и частные встречи, ведет корреспонденцию и большую часть дня проводит у нее — только ночевать к себе уходит.

К хорошему человек привыкает быстро и легко. Ведь если кто-то окружает вас заботой, бескорыстно берет на себя все самые неприятные бытовые проблемы, взбивает гоголь-моголь и следит за состоянием голосовых связок (ведь он еще и доктор!), вы скоро заглушите голос здравого смысла, уверяющего, что так не бывает — «в нашем доме поселился замечательный сосед»! А где он раньше был? Почему его не заездили при такой-то доброте и отзывчивости?

Но Соня, наивная и поющая с утра до ночи, не замечала его подвигов, его безответной любви, страданий и тайных слез…

Близился ее дебют.

И вот наступил день Икс. С утра Егор отключил телефон и тенью ходил за Соней, тщетно уговаривая прилечь, отдохнуть, принять капельки и вообще отвлечься. Но все было напрасно. Бледная Соня, ломая руки, сомнамбулически бродила по квартире и шептала, что ничего не получится, она не споет, не споет, и какая это глупость — возомнить, что она, Соня, может заменить несравненную Изольду Павловну! Публика ее не примет… о, какой это будет срам и позор! Хорошо, что бабушки нет в Москве…

У Егора мнение было совершенно противоположное. Какой может быть провал? Да Соне и петь-то не обязательно, просто выйти и пройти по сцене! Все онемеют от ее красоты. Кто у нас видел оперную певицу, которая весит меньше центнера? А тут такая сильфида выпорхнет! Да еще и запоет. Сама! Не то что без всякой фонограммы, но даже и без микрофона!

Тем более, в зале будут все свои. Егор позаботился. Корзины и букеты уже приготовлены и стоят в укромном месте. Овации отрепетированы. В чем проблема-то?

За три часа до начала Егор отвез Соню в театр и поручил заботам гримера и костюмерши. Сам он обошел зал, проверил, все ли в порядке. И, подумав, решил, что лучше ему находиться за кулисами, поближе к Соне. Мало ли что…

Избалованная столичная публика рассаживалась, заполняя партер и бельэтаж. В директорской ложе сверкала бриллиантами Изольда Павловна.

Свет померк. Дирижер взмахнул палочкой… И зазвучала одна из самых коротких и самых впечатляющих увертюр в мире. Спели солдаты, прочирикала и убежала Микаэла, спели работницы табачной фабрики (похоже, Минздрав их не предупредил)… Зал замер. Явилась Кармен.

Хотя Егор и старался сделать так, чтобы в зале были только свои, и даже верил в это, но все равно среди публики оказалось немало недоброжелателей. Этому дебюту предшествовало много слухов, сплетен, интриг, много зависти и тайных обид. Старинные почитатели Изольды Павловны сбились в плотную кучку на галерке, приготовив яйца и помидоры, купленные оптом на Киевском рынке. Да будь она хоть Мария Каллас! Но заменить саму Изольду Павловну, возомнить себя равной ей! Выскочка, профурсетка, соплюшка!

Соня появилась на сцене, и зал ахнул. Ее безупречная классическая красота поразила публику. Она запела… И ей простили все: и молодость, и красоту, и талант, и невероятную удачливость… Хотя обычно такое не прощается никому. Ее Кармен жила на сцене. Она любила, страдала, торжествовала и погибала… У опытных театралов захватывало дух.

Представление длилось на час дольше обычного, поскольку каждая ария Кармен сопровождалась такими овациями и криками, что разъяренный дирижер стучал кулаком по пульту, призывая публику к порядку.

Егор то выходил в зал, то опять бежал за кулисы. Ему хотелось видеть Кармен отовсюду.

Наконец отгремели последние звуки, занавес закрыли и снова открыли. Исполнители вышли на поклон, вернулись за кулисы и снова появились перед зрителями. Обезумевший от восторга зал требовал Кармен.

Кармен, обливаясь счастливыми слезами, выбегала к публике, кланялась. Букеты несли и несли, вся сцена была завалена ими, оставалась лишь узкая тропинка от кулисы к рампе.

Изольда Павловна вышла вместе с Соней на сцену, обняла ее и поцеловала. Величественным жестом утихомирила бушующую публику и дала знак дирижеру. Заиграла музыка, Изольда Павловна запела знаменитую хабанеру… Вдруг отступила в тень и замолкла. Соня продолжила… Публика сошла с ума. Зал рыдал от восторга и умиления. Королева уходит, да здравствует новая королева! Какое благородство, какое мужество… Только мы, русские, способны на это! Старушки на галерке проливали сладкие слезы и сморкались в кружевные платочки, забыв о своих мстительных планах.

Соня вбежала за кулисы и прошептала пересохшими губами:

— Пить…

Егор бросился к ней с термосом, но опоздал. Его опередила билетерша в синей униформе и черных перчатках. Она протянула Соне стакан. Соня взяла, благодарно кивнула.