Кристина Аханова - Безумная страсть

• Название: Безумная страсть
• Автор: Кристина Аханова
• Издательство: АО „Издательство «Новости»“
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-7020-1146-5

Молодой удачливый бизнесмен Егор влюбляется в таинственную незнакомку, даже не видя ее лица, — по голосу. В поисках волшебного Голоса, без которого он не представляет своей жизни, герой попадает в разные смешные и нелепые переделки. В конце концов он находит свою любовь — юную певицу Соню с чарующим меццо-сопрано. Казалось бы, ничто не может нарушить их счастья, но неожиданно девушка теряет свой голос. Однако влюбленные выдерживают все испытания.

---

— И что ты несешь? Какие пирамиды? У человека душа болит, а ты ее игрушками утешать будешь?

Егор вскочил и нервно заходил по кабинету.

— Но надо же что-то делать! — воскликнул он. — Человек гибнет! Прикажешь сидеть сложа руки и смотреть?

Валька только крутил головой, следя за его метаниями.

— Нет, конечно! Вот сейчас все вскочим и в пирамиды побежим! Лишь бы что-то делать! Ты лучше подумай.

Егор схватился за голову.

— Да сто раз уж передумал! И не один, а с лучшими специалистами. Ты же знаешь — диагноз неясен, все расходятся в мнениях, как и чем лечить — непонятно…

— Да все понятно! — завопил Валька. — Ты поставь себя на ее место. Вот зашел ты ко мне в гости, а я тебе какой-нибудь дряни в рюмочку насыпал. И что бы ты про меня подумал?

Егор недоуменно пожал плечами, задумался и ответил:

— Я бы решил, что ты сошел с ума.

Валька подпер головушку кулаком и жалостливо вздохнул, с каким-то даже подвизгом:

— И-их-х! Безнадежный случай! Ты не можешь поставить себя на место другого человека. Ты и на своем-то плохо сидишь. Объясняю последний раз. Я, конечно, не психолог. Я простой хирург. Но даже я понимаю, что она сейчас чувствует. Соня не то что петь, она говорить ни с кем не хочет. Для нее весь мир рухнул! Уж если подруга так поступила, чего ждать от чужих? Всё смешалось в этой бедной головушке: добро, зло, любовь, ненависть, предательство, коварство, сон, явь… Она всю жизнь всё делала правильно: слушалась старших, хорошо училась, не врала, ела три раза в день, чистила зубы и ложилась спать в десять часов вечера. И верила: все будет хорошо, потому что она порядочный человек, достойный член общества. Она соблюдала правила игры, и что из этого хорошего получилось? Ничего! Вот она и отвернулась от всех.

— Что же мне теперь делать? — по-детски простодушно спросил Егор.

— Отстань ты от нее! Пусть сама разберется… Что мог — ты сделал. Успокойся. — И вдруг, сменив тон, Валька сурово заявил: — И никаких кругосветных путешествий! Как только ты назначаешь меня и. о. директора клиники, так я сразу — хлоп! — заявление на стол. Об уходе по собственному желанию. И сам поеду вокруг света. За восемьдесят дней! Лечить расшатанные нервы…

Валька ушел, а Егор еще долго сидел, бессмысленно уставившись в стену.

8

Светлана лежала на пляже и дремала. Тунисский курорт Эль-Хаммамет на берегу Средиземного моря всегда ей нравился. Особенно зимой. Улететь из промозглой серой Москвы, заваленной грязным снегом, окунуться в теплые ласковые волны и нежиться на золотом песочке… Что может быть лучше?

Правда, на сей раз у нее были более важные причины, чтобы срочно покинуть Москву. Не только плохая погода и тоска по солнышку. Она уехала в аэропорт прямо из Большого театра. Никакого багажа, только сумочка с деньгами, документами и кредитными карточками. Там еще лежали программка к опере «Кармен» и стакан. Стакан он выбросила в Шереметьево, а программку оставила на память. Ведь там в первый и в последний раз было указано ненавистное имя удачливой соперницы.

Светлана чувствовала себя хорошо. Просто чудесно. Спала она крепко, без всяких кошмаров, ела с большим аппетитом, недавно познакомилась с молодым красавцем греком (слишком сладеньким, на ее нынешний взгляд, но пока сойдет) и сегодня утром приняла приглашение поужинать вместе.

Светлана пересыпала мелкий горячий песочек из ладони в ладонь и улыбалась, как сытая кошка. Ей было всё смешно. И вся мировая литература, и все их убеждения, и страхи, и законы. Какие глупости! Да нет никаких законов, мешающих сильному давить слабого. Вот она наконец сделала то, что давно хотела, и все получилось, и она ни о чем не жалеет и не только не мучается, но впервые в жизни совершенно счастлива. Она, как змея, сбросила старую тесную шкурку и стала самой собой. О, как она теперь будет жить! Это ощущение силы и свободы пьянило и слегка пугало ее.

Светлана лениво поглядела на часики и решила, что уже достаточно позагорала. Пора переодеться к обеду. А потом — отдохнуть, обдумать прическу и наряд на вечер… Еще один восхитительный день в длинной череде ее счастливых дней, вечеров и, может быть, ночей…

Она собрала в пляжную сумку всякие мелочи и легкой, танцующей походкой направилась к отелю. Какой-то коричневый голый карапуз бросил в нее огромный мяч, она, смеясь, увернулась, споткнулась об огромную ногу, полузарывшуюся в песок, и упала на колени флегматичного мускулистого громилы, сидящего в шезлонге. Вскочила и извинилась. Квадратный тип в необъятных шортах, пестрой рубахе и бейсболке снял наушники плейера, не вставая, поднял с песка ее пляжную сумку и подал ей, а потом добродушно похлопал Светлану по бедру.

Светлана поморщилась. Никуда от совков не денешься. Даже тут достали. Сейчас появится его толстая конопатая жена, обвешанная турецким золотом, и заорет на весь пляж: «Иван! У Пети понос! Та чем они нас тута травют?»

Светлана уже прошла весь пляж, дошла до отеля, взяла ключ у любезнейшего портье… Что-то ее беспокоило, какая-то несуразность… Уже в лифте она поняла причину своего раздражения. Из наушников, лежащих на коленях этого качка с бритым затылком и толстыми золотыми цепями на волосатой груди, неслась классическая музыка Чайковский. Шестая симфония.

«Фу, гадость какая! — вздрогнула Светлана. — Ладно бы Алена Апина, но Чайковский!»

Она вошла в номер, бросила сумку и отправилась в душ. И там, под горячими тугими струями, беспокойство не оставляло ее. Чем это пахнет? Не противно, но как-то тревожно… Она вышла, как сомнамбула, из ванной, даже не выключив душ, и пошла на запах, оставляя мокрые следы на коврах.

На столе в вазочке стола одна маленькая пармская фиалка. Одна-единственная, но запах наполнял весь номер — во всяком случае, так показалось Светлане. Она вспомнила… Не размышляя ни секунды, схватила вазочку и швырнула в окно. Запах исчез. Светлана успокоилась и стала обдумывать свой макияж и наряд.

Соня ела овсянку и читала письмо от бабушки, которая советовала ей поберечь себя после простуды, щадить горло, поменьше петь, высыпаться как следует, соблюдать режим… Соня отложила письмо и посмотрела на Егора, который провожал пристальным взглядом каждую ложку каши.

— Ну, поела, милая? — ласково спросил он, взял тарелку и понес на кухню.

Соня никак не могла понять, почему он так громко говорит. Она ведь прекрасно все слышит… Вечерело. Наступали сиреневые сумерки. Это был тот час, когда Соня начинала плакать. Ее охватывала мучительная жалость к себе. Ее голос, талант, погубленные мечты… Рыдания уже подступали, она комкала в руке кружевной платочек… Егор готовил на кухне успокаивающие капли.

Вдруг раздался звонок в дверь. Оба удивились. С тех пор как Соня вернулась из клиники, никто к ней не заходил и не звонил.

Егор, с кухонным полотенцем на плече, пошел открывать дверь.

Что-то огромное, пушистое, звенящее и душистое двинулось на него, смяло и отбросило к стене. Женщина-великан коротко буркнула:

— Марфуша, прими!

Изольда Павловна сбросила необъятное норковое манто, ловко подхваченное Марфушей, и пошла по коридору, звонко цокая каблуками, шурша шелками и вея ароматом французских духов.

За ней двинулась верная Марфуша, а следом семенил ошеломленный Егор.

Изольда Павловна решительно вошла в гостиную и включила свет. Испуганная Соня подскочила, уронила шаль, закрыв лицо руками. Изольда Павловна была великолепна в вечернем декольтированном платье, с высокой замысловатой прической, в кольцах и браслетах. Ее поросячьи глазки презрительно смерили Сонину жалкую фигурку. Божественная и неповторимая прошла через всю комнату и села к роялю. Со стуком подняла крышку, бросила на клавиши свои толстые сильные лапы с безупречным маникюром и бравурно сыграла вступление к хабанере.

Соня столбом стояла посреди гостиной и молчала.

Изольда Павловна оглянулась, засопела и начала играть сначала.

Егор, придя в неописуемый ужас от бестактности и прямой жестокости поведения Изольды Павловны, шагнул было к ней, но Марфуша, не глядя, ткнула его острым локтем в солнечное сплетение. Он согнулся пополам и перестал дышать.

Закончилось вступление. Соня молчала… Изольда повернула к ней бледное от ярости лицо и рявкнула во всю мощь своих необъятных легких:

— По-ой!!!

Дальше пошла такая чудовищная брань, что у Егора волосы встали дыбом.

Соня зарыдала в голос. И запела. Слезы ручьями текли по ее лицу, но она не мигая смотрела в страшные, налитые кровью кабаньи глазки Изольды и пела, не останавливаясь.

Было известно, что Изольда Павловна может и ударить. Великая певица бивала мужей и любовников, но это так — милые семейные пустяки. Она поднимала руку даже на дирижеров! При всех неоспоримых достоинствах Изольда Павловна имела один недостаток: примадонна считала, что она и Господь Бог разбираются в музыке. Больше никто.