Ольга Клюкина - Святые в истории. Жития святых в новом формате. VIII-XI века

• Название: Святые в истории. Жития святых в новом формате. VIII-XI века
• Автор: Ольга Клюкина
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-91761-369-7

В серии «Святые в истории» писательница Ольга Клюкина обращается к историческим свидетельствам, чтобы реконструировать биографии христианских подвижников различных эпох. О святых минувших столетий автор рассказывает живым современным языком, делая их близкими и понятными сегодняшнему читателю.

Третья книга серии охватывает VIII–XI века и посвящена эпохе иконоборческих споров, христианизации варварских народов и Крещению Руси.

---

Царица Феодора, помня о данной супругу клятве, не позволила его преследовать. Иоанн Грамматик удалился в собственное «именьице» в местечке Психа на европейском берегу Босфора, где спокойно жил до конца своих дней.

Новым Патриархом Константинопольским был избран Мефодий, в свое время немало пострадавший от иконоборцев.

На Константинопольском Соборе 843 года был зачитан и одобрен томос (постановление), текст которого не сохранился, но известно, что он провозглашал необходимость восстановления почитания икон и анафематствовал иконоборцев. Указом за подписью императрицы из ссылки возвращались все, кто ранее был осужден за почитание икон. Епископы, выступавшие в защиту икон, были возвращены на свои церковные кафедры.

Заслуга царицы Феодоры состояла в том, что она не побоялась взять на себя ответственность за преобразования, которые могли бы вызвать бунт иконоборцев и свержение ее с престола. У Феодоры была лишь одна просьба к участникам Собора, осудившего иконоборчество, и, судя по свидетельству Продолжателя Феофана, выражена она была весьма категорично: «А прошу я для своего мужа и царя от Бога прощения, милости и забвения греха. Если этого не случится, не будет ни моего с вами согласия, ни почитания и провозглашения святых икон и не получите вы Церковь».

Требование не произносить анафемы на ее покойного мужа и разрешить императора Феофила, уже после его смерти, от грехов, многих привело в замешательство. За всех ответил Патриарх Мефодий, заявив, что просьба императрицы, к сожалению, невыполнима по двум причинам.

«Нам доверены Богом ключи от Неба, и мы в силах отворить его любому, однако тем только, кто живет этой жизнью, а не переселился в иную. Иногда, однако, и переселившимся, но тогда только, когда их грехи невелики и сопровождаются раскаянием. Тех же, кто ушел в иной мир и чей приговор ясен, мы не можем освободить от искупления», – сказал Патриарх.

Тогда Феодора рассказала всему церковному собранию, как император перед смертью раскаялся в грехе иконоборчества и поцеловал принесенную ею икону. «И клятвенно заверила сей святой хоровод, что в последний его час я плакала, рыдала, все ему выплакала и изобразила, что грозит нам, ненавистным, за эту ересь в сем городе: лишение молитв, проклятий град, восставший народ – и вселилось тогда в него раскаяние в этой ереси. Он попросил их, я протянула, он их с горячностью поцеловал и отдал душу Ангелам», – пишет Продолжатель Феофана.

Тогда Константинопольский Собор постановил в течение недели во всех столичных церквях молиться за спасение души покойного императора Феофила.

После Собора Феодора устроила церковное торжество. Оно пришлось на первое воскресенье Великого поста (в 843 году оно выпало на 11 марта).

«…И когда бесчисленное множество народа собралось, приходит и сам царь Михаил со святой и православной матерью своей Феодорой и со всем синклитом… соединившись со святым Патриархом, вместе двинулись от алтаря со святыми иконами и честным крестом и Святым Евангелием и пошли с литией до ворот дворца, так называемых Кентавриевых. И после долгой молитвы и сокрушенного многоплачевного и умиленного взывания „Господи, помилуй“ возвратились во святой храм для совершения Божественной таинственной литургии с великой радостью и торжеством».

С тех пор каждый год в первое воскресенье Великого поста установлено отмечать праздник, получивший название «Торжество Православия».

Продолжатель Феофана приводит интересное свидетельство, какое наказание было придумано в Константинополе иконоборцам: «Благодаря прощению и заступничеству Патриарха перед властителями клеветники сподобились не наказаний и пыток, которые заслужили, а помилования, и в искупление своих грехов должны были лишь ежегодно в праздник Православия шествовать со светильниками от святилища Богоматери во Влахернах до славного Божия храма Мудрости и своими ушами выслушивать, как проклинают их за ненависть к Божиим иконам. Это соблюдалось весьма долго и совершалось ими до конца жизни».

Для самой царицы Феодоры восстановление почитания икон, помимо радости, было связано и с немалыми душевными муками: теперь все вокруг открыто осуждали иконоборческую политику и проклинали ее любимого супруга.

Во время пира по случаю торжества Православия во дворце присутствовало много тех, кто пострадал за иконопочитание, в том числе Феофан из Палестины с братом Феодором. Заметив у них на лбах выжженные буквы, Феодора сильно опечалилась и заметила вслух: «Из-за этих букв поражаюсь я и вашему терпению, и жестокости вашего мучителя». На что Феофан ей ответил: «О надписи этой мы рассудим с мужем твоим и царем на неподкупном суде Божием». Услышав, что к этому злодеянию причастен покойный император и не все хотят его простить, царица Феодора залилась слезами и стала умолять исповедников молиться за ее мужа.

С такой же просьбой императрица обратилась к известному иконописцу Лазарю, пострадавшему во время правления императора Феофила. Известного рисовальщика икон пытали, увечили ему руки, а когда было восстановлено почитание икон, своими изувеченными руками Лазарь создал мозаическую икону Иисуса Христа, которую поместили над воротами Халки – парадного вестибюля Большого дворца в Константинополе. Эту икону все считали чудотворной.

Когда царица Феодора вызвала Лазаря во дворец, прося, чтобы тот вымолил у Бога прощение за мужа, тот милостиво сказал: «Справедлив Бог, царица, и не забудет моей любви и трудов моих ради Него, не предпочтет его ненависть и его безумство».

В Константинополь были торжественно перенесены останки знаменитых исповедников Православия Феодора Студита и Патриарха Никифора, умерших в изгнании. На встречу святых останков вышла царица Феодора с сыном, весь императорский двор принял участие в процессии, пройдя со свечами по улицам Константинополя до храма Двенадцати Апостолов.

«И восстановила Церковь свою красу, ибо вновь стали непорочно совершаться святые таинства. И расцвела Православная Церковь и обновилась, подобно орлу», – пишет Продолжатель Феофана о главной исторической заслуге византийской царицы Феодоры.

Почти четырнадцать лет продолжалось регентство Феодоры, и она делала все возможное, чтобы в годы своего правления сохранить то лучшее, что было создано ее мужем. Прежде всего, это касалось соблюдения гражданских законов и наведения порядка в государстве.

У императора Феофила было такое правило: каждую неделю он отправлялся на богослужение в храм Святой Софии и на улице принимал жалобы от горожан. «Кроме того, царь имел обыкновение обходить рынок и осматривать товары. У каждого торговца он спрашивал, за сколько продает тот на рынке, причем делал это не мимоходом, а весьма внимательно и усердно и спрашивал не про один какой-то товар, а про все: еду, питье, топливо и одежду, да и вообще про все выставленное на продажу».

Царица Феодора тоже вела государственные дела с рачительностью хозяйки, приумножая казну и умело проводя внешнюю политику. В период ее правления было одержано несколько военных побед над арабами, отражено нашествие болгарского царя Бориса I. По словам византийских писателей, Феодора направила болгарскому царю такое послание: «Если ты восторжествуешь над женщиной, слава твоя не будет стоить ничего; но, если тебя разобьет женщина, ты станешь посмешищем целого мира».

Царь Борис предпочел сохранить мир, а в начале 860-х годов принял крещение с именем Михаил; так звали и сына императрицы Феодоры.

Как показало время, император Феофил не напрасно опасался родственников Феодоры, и в особенности – ее старшего брата. Варда давно мечтал занять императорский трон или посадить на него своего сына Антигона, но боялся действовать открыто. Он выбрал другую политику и методично, с каждым годом все больше, подчинял своему влиянию императора Михаила III, потакая его дурным наклонностям.

Занятая государственными делами, Феодора не замечала, что с детства всеми заласканный царевич целые дни проводит на ипподроме, управляя колесницами («О, унижение царского достоинства!» – горестно вздыхает Продолжатель Феофана), или устраивает шутовские оргии в компании собутыльников. За свою несдержанность и пристрастие к вину Михаил III заслужил у современников прозвище «пьяница».

Варда постарался устранить от государственных дел Мануила. В результате интриг дядя Феодоры все реже появлялся во дворце, предпочитая вести частную жизнь. Затем пришла очередь логофета Феоктиста, который был главным финансовым помощником царицы и ее незаменимым советником во всех государственных делах. Варда постоянно ругал управление государством, говорил, что Феоктист плохо распоряжается средствами, стал распускать грязные слухи про него и царицу. Как утверждает Продолжатель Феофана, Варда сумел внушить Михаилу, будто бы мать собирается выйти замуж за логофета или отдать за Феоктиста одну из дочерей, чтобы сделать своего любимца императором (современные историки склонны приписывать эти нелепые слухи фантазии самого автора хроники, ведь Феоктист был евнухом). А для того чтобы освободить Феоктисту дорогу к трону, якобы даже готова по примеру императрицы Ирины ослепить сына.