Сергей Жинкин - Психологические проблемы эффективности права

• Название: Психологические проблемы эффективности права
• Автор: Сергей Жинкин
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-94201-589-4

Автор настоящей работы – Сергей Алексеевич Жинкин, кандидат юридических наук, доцент, заместитель декана юридического факультета Кубанского государственного университета. Является автором более 60 научных и учебно-методических работ, в том числе трех монографий и трех учебных пособий.

Книга посвящена исследованию комплекса психологических проблем эффективности права. При этом эффективность права рассматривается как многоаспектный и многоуровневый феномен, выражающий закономерности социальной и психической жизни, имеющий различные формы и качественно отличающийся от эффективности отдельных норм законодательства.

В работе сделана попытка показать роль психологических факторов в обеспечении гармоничного взаимодействия правовой системы и личности, повышении эффективности нормативных правовых актов.

Для преподавателей, аспирантов и студентов юридических вузов, а также всех интересующихся проблемами теории государства и права, философии права, эффективности законодательства.

---

Исследование эффективности права не должно сводиться к изучению эффективности и качества законодательства, установлений государства. Право и его эффективность должны оцениваться с позиций духовного творчества и духовной самореализации. В целом, как отмечается в литературе, союз психологии и права менее всего исследован в современной отечественной юридической науке[174].

Главная предпосылка эффективности права и его духовных принципов в социальной жизни – это создание возможности для самореализации человека, для его позитивной, социально адекватной активности. Ведь «человек по определению нуждается в самореализации»[175].

Поклонение нормам государства в отрыве от их содержания есть, выражаясь религиозным языком, «этатистское идолопоклонство». Действенность установлений государства, как показала практика тоталитарных и фашистских государств, может сопровождаться духовной деградацией. Значение права как социально-духовного регулятора, как «науки о добром и справедливом» в таких государствах может уменьшаться в катастрофическом масштабе.

Как отмечают А. Тер-Акопов и А. Толкаченко при исследовании взаимодействия права и религии, право есть «явление по крайней мере двоякое: политическое и нравственное. В своем первом значении оно выступает в качестве инструмента осуществления государственной политики, средства управления обществом, способом достижения политических целей… Нравственная значимость правовых норм заключается в том, что они отражают и закрепляют общепринятые и необходимые для существования общества правила поведения, выражают представления общества о том, какими должны быть социальные отношения»[176]. Такая духовная, нравственная значимость права, по нашему мнению, и будет означать его эффективность в регулировании социальной и духовной жизни.

При исследовании эффективности правовых предписаний нельзя упускать из виду духовное значение и социальное назначение права. Осуществление этого социального назначения и будет главным показателем эффективности права. Так, А. Ф. Закомлистов отмечал, что направленность законодательства состоит в том, чтобы «создать условие для социальной жизнеобеспечительной активности и использовать созидательные ресурсы человека для повышения качества жизни в обществе»[177].

Исследование эффективности права предполагает изучение его как антропологического инструмента, духовного и психологического феномена, связанного с основополагающими качествами и устремлениями людей. Недаром отклоняющееся поведение, снижающее эффективность правовых предписаний, некоторые авторы рассматривают как поведение, которое «идет вразрез с институционализированными ожиданиями, то есть с ожиданиями, разделяемыми и признаваемыми законными внутри социальной системы[178].

В литературе справедливо подчеркивается, что наука права призвана не только дать анализ существующей системы норм, но и выработать критерии их оценки[179]. Вместе с тем следует обратить внимание на определенный «техницизм» теории эффективности права, которая, по сути, сведена к теории эффективности и формального качества законодательства. В свое время Н. А. Бердяев отмечал, что социологи и марксисты отвлеченно подчинили человека природной и социальной среде, отвергли его духовную свободу и превратили его в пассивный рефлекс природного и социального круговорота[180]. Применительно к эффективности правовых норм можно сказать, что она рассматривается лишь в контексте того, что указанные нормы являются правилами, установленными государством, нормами позитивного права. Поэтому проблема эффективности права фактически заменяется проблемой эффективности законодательства, а право сводится лишь к системе правил, установленных государством. Во многих работах эффективность исследуется именно применительно к законодательству. В то же время в отечественной литературе имеются попытки разграничения норм права и юридических норм, указывается на этатизированное понимание норм права как правил поведения, устанавливаемых и обеспечиваемых государством[181].

Думается, что разграничение и сопоставление требований (норм) права и норм законодательства являются важной методологической посылкой исследования не только проблем эффективности в праве, но и вопросов социального и духовного назначения права, объективного и субъективного в праве, соотношения права и закона.

При исследовании эффективности норм права не следует упускать из виду то, что право как феномен является, прежде всего, формой духовного существования человечества[182]. Это духовное существование, духовное развитие выражаются, помимо прочего, в конструировании материального мира. В материальной сфере это издание государством норм, отражающих цели и ценности общества, контроль за их соблюдением, деятельность соответствующих учреждений и т. д. В философской литературе справедливо отмечается, что «на уровне сущности право есть идеальная реальность отношений между людьми. Она представляет особый род бытия – род идеального бытия, суть которого – долженствование (и эта сфера долженствования конституирует человека как человека)». Право для людей, их жизни и судьбы выступает как основа самосовершенствования личности, как форма реализации активности, творчества человека и как гарантия свободы и ограждения от зла, варварства и несправедливости[183].

Также представляется, что исследование эффективности права и норм законодательства неотделимо от познания природы человека и ее основополагающих черт. В литературе отмечается, что любое правопонимание опирается на соответствующую концепцию природы (сущности) человека. Думается, что подобный антропологический подход к праву и его эффективности нуждается в дальнейшей разработке. С этих позиций эффективность права будет означать его динамику в соответствии с человеческой природой, назначением человека. Предписания государства в этом плане могут как соответствовать природе человека, так и не соответствовать. В последнем случае никакие материальные и формальные моменты не сделают нормы эффективными. В связи с этим интересно высказывание С. Л. Франка о том, что «в первичном своем смысле право есть просто должное в человеческих отношениях – то, что в них зависит не от эмпирической человеческой воли, а от высшего, абсолютного веления правды. Лишь в производном, чисто юридическом смысле под правом разумеется и совокупность норм, которые сами по себе лишены первичной внутренней авторитетности и заимствуют свою обязательность из авторитетности, т. е. правомерности власти, их издающей»[184].

В онтологическом плане и право, и власть как основы организованной общественной жизни являются, прежде всего, духовными образованиями, подчиняющими сознание и волю людей основополагающим идеям, ценностям человеческого бытия. С. Л. Франк писал, что «власть» в обществе существует не там, где один человек или одна группа фактически путем угроз или применения насилия заставляет других повиноваться себе, а лишь там, где все или большинство сознают повелевающих своими законными «властителями», то есть где отношение подчинено идее власти как образцу, который должен быть осуществляем в совместной жизни[185]. Представляется, что подобная характеристика вполне применима к праву как феномену совместной жизни людей. Правом, эффективно действующим в обществе и внутреннем мире человека, являются не те предписания, которые закреплены в законодательстве, а те, которые признаны людьми в качестве должного, критерия правоты, справедливости, независимо от своего формального закрепления государственной властью в официальных источниках.

На изучение эффективности права и норм законодательства в современных условиях, несомненно, накладывают отпечаток кардинальные изменения в экономической и социальной жизни. Плюрализм социальной жизни, институциональное усложнение, интенсивность коммуникации и всплеск информационного многообразия, по справедливому замечанию некоторых авторов, не могут скрывать масштаб дезинтеграционных процессов, стоящих за ними. Плюрализм и многообразие возникают из массивного распада традиционных социальных структур: семьи, класса, этнической замкнутости, экономических монополий, государственной автономии[186]. В литературе отмечается, что всестороннее усложнение общественной жизни и ее анонимность ослабили социальный контроль общества за своими членами, которые получили возможность во многих случаях утаить свои поступки от общественного мнения, а следовательно, ослабить его влияние или полностью игнорировать его[187]. Все это, на наш взгляд, вызывает необходимость нового осмысления роли различных регуляторов и социально-духовных регулятивных средств в изменившихся исторических условиях.

Эффективность целесообразно исследовать и в информационном аспекте, как эффективность правовой информации[188]. При этом серьезному анализу должны подвергнуться: