Иван Винаров - Бойцы тихого фронта

• Название: Бойцы тихого фронта
• Автор: Иван Винаров
• Издательство: Свят
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1987

Путь пламенного революционера, интернационалиста, профессионального разведчика Ивана Винарова начался в его родном городе Плевене. В годы монархо-фашистской диктатуры он был вынужден эмигрировать в СССР, где окончил Московскую военную академию им. М. В. Фрунзе. Ему, профессиональному советскому разведчику, довелось выполнять трудные задания в странах Европы и на Дальнем Востоке. Он сражался в Испании, в составе Интернационального полка участвовал в обороне Москвы, разрабатывал операции на захваченных гитлеровцами территориях Болгарии и Югославии.

После победы социалистической революции в Болгарии Иван Винаров вернулся на родину, где самоотверженно трудился на ответственных постах, отдавая все силы упрочению нового строя.

Свой нелегкий, но славный путь разведчика он описывает в книге «Бойцы тихого фронта».

---

— Как Чавдар? Скажи, как чувствует себя мой сын? — нетерпеливо спросила она меня, когда мы сердечно поздоровались. — От него нет вестей вот уже четыре года…

Признаться, я ничего не знал о ее сыне — со дня моего отъезда из Москвы прошло более четырех месяцев. Но разве мог я остаться равнодушным к тревоге этой заботливой матери, замечательной героини, отдавшей всю жизнь делу революции, дважды приговоренной к смертной казни, взвалившей на себя все тяготы ответственного партийного поста в годы антифашистского Сопротивления!

— Не беспокойся о своем сыне! — ответил я бодро, глядя прямо в широко открытые глаза, ждавшие хорошей вести. — Здоров, вытянулся, как тополь. Заканчивает учебу. А как играет на пианино! Умный, смекалистый парень. И характер у него чудесный!..

Глаза Цолы Драгойчевой радостно засияли. Она благодарно стиснула мне руку, а затем отошла в сторону и залилась счастливыми слезами. Я смотрел на нее и с волнением думал о силе ее материнской любви, о том, что ничто, никакие трудности борьбы, никакие суровые страдания в тюрьмах и концлагерях, никакие муки тяжелой четырехлетней нелегальной жизни не убили в ней нежности. А некоторые из нас представляли себе женщину-борца как существо, лишенное нежности, материнских чувств и привязанности, способности любить…

С Тодором Павловым я познакомился в Москве: его имя было хорошо известно каждому болгарскому коммунисту. Он пользовался заслуженной популярностью как философ-теоретик и страстный пропагандист. Стараясь держаться как можно более сдержанно, он отвел меня в сторону и стал расспрашивать о своей дочери Вере…

— Не думайте ничего плохого, — прервал я его. — Вера жива и здорова. Мы с ней несколько лет воевали плечом к плечу. Она была в бригаде особого назначения, затем стала партизанкой… Гордитесь своей дочерью — она блестяще выполнила долг врача и коммуниста на фронте под Москвой и в тылу врага, у партизан…

Революция победила, но проблемы, которые в те сентябрьские дни 1944 года приходилось решать партии, были сложными, трудными, многообразными. Каждый старый деятель, участвовавший в десятилетней антифашистской борьбе, получил боевую задачу, от выполнения которой зависела окончательная победа, дальнейшее развитие революции, упрочение власти Отечественного фронта. Я был кооптирован в члены Центрального Комитета партии, и на меня возложили руководство его военным отделом. Дел было невпроворот, одно сложнее другого. Армия, доставшаяся в наследство народной власти, была призвана защищать Болгарию Отечественного фронта не столько от ее внутренних врагов, сколько от угрозы, нависшей над нашей родиной с запада. Гитлеровские оккупационные войска, отступавшие из Греции, разоружив нашу Пятую армию и перебив сопротивлявшихся солдат и офицеров, подошли на танках к нашей западной границе в районе Кюстендила и Гюешево. А оттуда до Софии было каких-нибудь сто километров… Армию старой Болгарии нужно было заново реорганизовать, очистить от профашистски настроенных офицеров, руки которых были обагрены кровью народа, пополнить новым командным составом, подобранным из партизанских бригад, усилить коммунистами и ремсистами, целыми партизанскими соединениями, — чтобы она могла достойно защитить свое отечество.

И не только это. Реорганизованная армия Болгарии Отечественного фронта должна была немедленно включиться в войну против гитлеровской Германии, чтобы смыть позорное пятно, которым запятнали нашу родину монархо-фашистские правители. В войне против вчерашнего «союзника» армия Отечественного фронта должна была сражаться плечом к плечу с нашими освободителями, воинами славной и победоносной Красной Армии, до полного разгрома немецко-фашистских захватчиков.

Несколько дней спустя, успев заехать в родной Плевен и наскоро увидеться с дорогими боевыми товарищами, уцелевшими в борьбе, знакомыми и близкими, я должен был приступить к выполнению ответственной задачи, порученной мне Центральным Комитетом партии. Вместе с Димитром Ганевым, членом Политбюро ЦК БКП, мы должны были вылететь в штаб 3-го Украинского фронта для установления прямой связи между командующим фронтом маршалом Ф. И. Толбухиным и Центральным Комитетом партии. Эта связь была необходима для уточнения и согласования важных задач по стабилизации новой власти, которые партия намеревалась осуществить в ближайшие дни. Одновременно с этим следовало урегулировать некоторые вопросы, связанные с размещением находившихся на болгарской территории частей 3-го Украинского фронта, воинов которого народ встречал хлебом и солью — так, как встречают братьев-освободителей.

Задание мы получили поздно вечером 15 сентября после очередного заседания Центрального Комитета. В те дни ЦК партии и все партийные руководители, вся партия сверху донизу круглые сутки находились на революционном посту — враг не только не был ликвидирован окончательно, но и надеялся на поддержку находившихся в Болгарии англичан и американцев из союзнической миссии: ввиду этого все коммунисты и члены Отечественного фронта, все здоровые силы нации, весь трудовой народ, празднуя победу, держали оружие наготове.

Центральный Комитет партии работал круглые сутки. Каждый член Политбюро ЦК БКП по нескольку раз в день выступал на митингах, закрытых партийных и общих собраниях — народ жаждал услышать своих сынов, которые до вчерашнего дня работали в глубоком подполье и могли выступать только на страницах нелегальной печати. Легендарные герои антифашистской борьбы разъясняли с трибун программу Отечественного фронта, призывали народ к единству и сплоченности для закрепления достигнутой победы, звали к претворению в жизнь идеалов, за которые погибли лучшие сыны и дочери Болгарии.

Рано утром 16 сентября мы вдвоем с Димитром Ганевым отправились в Добрич (ныне город Толбухин). Полетели на советском военном самолете, об этом позаботился генерал-полковник С. С. Бирюзов, прибывший в Софию в качестве представителя штаба 3-го Украинского фронта.

Я раньше не был знаком с Димитром Ганевым, но за несколько дней между нами установились теплые товарищеские отношения. Мне была известна его революционная биография. Я слышал о нем еще в 1930—1932 гг. в Вене во время съездов Добруджанской революционной организации, членом ЦК которой он являлся. Ганеву было около сорока пяти лет, но вид у него был изможденный. Впрочем, не отличались цветущим здоровьем и остальные члены Политбюро и Центрального Комитета партии — эти люди, вышедшие из глубокого подполья или тюрем, годами недоедали и недосыпали, ежедневно рисковали жизнью…

Ганев перенес все тяготы нелегальной жизни. Победа, за которую до вчерашнего дня приходилось проливать кровь, теперь требовала нечеловеческих усилий. Димитр Ганев работал самоотверженно, до полного изнеможения.

Советский самолет доставил нас в Добрич примерно за полчаса. Димитр Ганев, руководитель делегации, был уполномочен Центральным Комитетом добиться встречи с маршалом Толбухиным, проинформировать его о положении в стране и принципиально урегулировать основные вопросы взаимоотношений между властью Отечественного фронта и советскими войсками. Я был уполномочен представлять ЦК партии при штабе 3-го Украинского фронта в деле разработки и конкретного решения некоторых военных проблем. Ввиду этого по решению ЦК Димитру Ганеву предписывалось немедленно вернуться в Софию, а я должен был остаться на некоторое время при штабе Толбухина.

Командующий 3-м Украинским фронтом, талантливый стратег и военный организатор Ф. И. Толбухин принял делегацию в день нашего прилета в Добрич, т. е. 16 сентября. У него не было возможности сразу уделить нам время — на всех направлениях центрального и северного участков фронта шли ожесточенные бои с немецко-фашистскими войсками, и он со своим штабом работал круглые сутки, анализировал соотношение сил, определял направления очередных ударов по врагу, который оборонялся с отчаянной злобой. Нам сказали, что маршал нас примет сразу же, как только будет возможно. Тогда Димитр Ганев решил заехать к своим близким. Только теперь я узнал, что здесь, в этом добруджанском городе, находилась его семья, которую он не видел очень долго.

К 10 часам вечера военный автомобиль пронесся по тесным городским улицам и остановился перед домом Ганева. Я же по вызову маршала Толбухина отправился к нему, чтобы предварительно обсудить некоторые вопросы встречи, о которой советское посольство в Софии своевременно уведомило штаб Толбухина.

Маршал Ф. И. Толбухин принял меня в своем кабинете. Он стоял у стола с непрерывно звонившими телефонами. Встав по стойке «смирно», я по-военному доложил, кто я такой, откуда и с какой целью прилетел из Софии. Докладывал на русском языке, по-военному.