Джон Кроссан - Библия. Ужас и надежда главных тем священной книги

• Название: Библия. Ужас и надежда главных тем священной книги
• Автор: Джон Кроссан
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-81605-7

Шокирующие правда и откровенность библейских представлений о Боге приводят в растерянность многих читателей Библии. Как же древняя дикость, вопиющие картины жестокости и насилия в испорченном мире стали величайшей надеждой человечества на счастье и справедливость? Могут ли ужас и надежда главных тем священной книги быть понятны сегодня?

Джон Доминик Кроссан – один из самых знаменитых и авторитетных современных исследователей Библии, яркий представитель новой волны поиска исторического Иисуса – наиболее интересного направления в современной библеистике. Почти за полвека написал более 20 книг. Лауреат многочисленных научных премий.

---

Но на пути домой случается беда.

Увидал Гильгамеш водоем, где холодны воды,
Спустился в него, окунулся в воду.
Змея, цветочный учуяв запах,
Из норы поднялась, цветок утащила,
Назад возвращаясь, сбросила кожу.

И тем самым стала единственным животным, которое способно обрести бессмертие, омолодившись. Гильгамеш же вернулся в Урук, чтобы записать свою историю. И как мы уже видели, в конце концов он и умер – смертный герой бессмертной истории.

Раздел об эпосе о Гильгамеше мы завершим следующим: позднюю версию (с тайной Утнапишти) следует читать в свете более ранней версии (с советом Сидури). Жителям «плодородного месяца» было предельно ясно, о чем здесь идет речь: не «если бы только», а «никогда». Они не думали: если бы Гильгамешу не пришло в голову купаться, он стал бы бессмертным (или: если бы змея не украла цветок, Гильгамеш достиг бы вечного омоложения).

Слова Сидури и действия змеи – разные способы открыть одну и ту же истину: людям бесполезно искать бессмертия. Когда говорится, что человек получил бессмертие, но сразу утратил его, по сути это означает, что бессмертен он и не был. По всему «плодородному полумесяцу» слушатели и читатели отлично понимали смысл этих рассказов: в животном мире лишь змея, а в человеческом мире лишь герои потопа получили бессмертие от Богов. Гильгамеш предельно ясно уяснил: вы люди смертные – смиритесь же с этим; вы не бессмертны – примите это.

Теперь перейдем от Гильгамеша и Энкиду к Адаму и Еве. Повторю свой вопрос: если мы возьмем эпос о Гильгамеше в качестве матрицы, увидим ли мы вторую и третью главы Бытия в ином и правильном свете? Для начала отметим несколько фундаментальных параллелей как ключей к матрице.

Первое. В более древней месопотамской традиции главными действующими лицами являются двое героев-мужчин, а в более поздней библейской традиции – мужчина и женщина, муж и жена. (Это архетипические модели для всемирной литературной классики: где вы видели первую человеческую пару в виде двух женщин?)

Второе. Как Гильгамеш и Энкиду, так и Адам и Ева, составляют единое целое. Как мы уже сказали, в эпосе о Гильгамеше, создание Гильгамеша идет как бы из божественной сферы вниз, а создание Энкиду – из животного царства вверх. Им вдвоем лучше, чем поодиночке. Аналогичным образом в Книге Бытие Ева – от Адама, но затем Адам возвращается к Еве в Быт 2:23–24. (Интересно, что первоначально муж перебирался в дом жены, а не наоборот. Какой вариант вы бы предпочли на месте невесты?)

Третье. В месопотамской легенде фигурирует цветок жизни-как-омоложения, а в библейском повествовании – древо жизни-как-омоложения.

Четвертое. В обоих случаях змея похищает у человека дар бессмертия.

Древо жизни

Быт 2–3 – рассказ о двух деревьях в райском Саду. Одно из них – древо вечной жизни (т. е., как мы уже видели, вечного омоложения). Другое – древо познания добра и зла. Оба пребывают во владении Божьем. Человек получает первое древо, пытается сорвать плод со второго (запретного), в результате чего теряет и первое. «И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно» (Быт 3:22).

Представьте, что видите этот рассказ впервые. Иными словами, попытайтесь услышать его так, как услышали бы жители древнего «плодородного полумесяца», а не люди, собаку съевшие на последнем христианском катехизисе. Отметим, в частности, как странно эти деревья описаны при первом упоминании:

И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла.

(Быт 2:9)

Синтаксис в еврейском оригинале выглядит несколько неуклюже и, коль скоро в нем речь идет о «середине» Сада, возникает вопрос: как расположены деревья? Проблема усиливается словами, которые Ева обращает к змею: «Только плодов дерева, которое в середине рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть» (Быт 3:3). На сей раз в середине находится второе дерево, а первое не упоминается.

Почему бы просто не сказать, что и древо жизни, и древо познания добра и зла находятся в середине Сада? Второе древо выглядит как бы дополнением к первому. Судя по всему, так оно и есть: древнеизраильские ученые творчески адаптировали сюжет, работая над Быт 2–3 в рамках общей интеллектуальной матрицы «плодородного полумесяца».

Еще со времен Шумера месопотамская традиция гласила, что божество бессмертно, а человек смертен – четкое, ясное и постоянное различие. Из людей лишь герой потопа (вместе с женой) был удостоен божественного статуса, а значит, и вечной жизни. Однако это – уникальная привилегия за уникальную спасательную акцию по сохранению жизни на Земле. Это исключение, доказывающее правило. Загробный мир под названием Кур (месопотамский аналог еврейского Шеола и греческого Аида) был обителью теней и призраков. Вспомним слова привратника в «Сошествии Инанны в подземное царство»: «Зачем ты пришла в землю, откуда нет возврата? Как решилась отправиться в путь, из которого ни один путник не возвращается?» (ETCSL 1.4.1).

Древо вечной жизни в Быт 2–3 хорошо перекликается с традициями Междуречья. Адам и Ева напоминают о героях Гильгамеше и Энкиду, древо жизни – о цветке жизни, а змей, который все испортил в Саду, – о змее, который совершил пакость в водоеме.

Подобно всему «плодородному полумесяцу», Израиль знал, что эпос о Гильгамеше повествует вовсе не о реальной упущенной возможности (мол, перебори Гильгамеш желание искупаться, жил бы вечно). Оба рассказа – метафоры о трансцендентных иллюзиях, связанных с человеческим бессмертием. Это притчи, возвещающие, что смерть – наша общая человеческая участь.

Было бы глубокой ошибкой думать, будто эпос о Гильгамеше или рассказ об Адаме и Еве возвещают о том, как люди сначала обрели, а затем быстро утратили вечную жизнь. В этом «было и ушло» звучит ясный подтекст: бессмертие – вообще не для людей. Если человек и получит вечную жизнь, он обязательно ее лишится из-за трансцендентного плутовства тех – богов, людей или животных – чьей уникальной привилегией она является. Человек остается у разбитого корыта, словно ничего и не было. Да по сути, и не было.

В вопросе о вечной жизни Израиль придерживался честного и сурового реализма. До Египта было рукой подать, но интеллектуальный подход был ближе к месопотамскому. Вплоть до II века до н. э. и величие Торы, и слава пророчества, и красота Псалмов, и глубины мудрости – все это обходилось без веры в вечную жизнь. Израиль покинул Египет, но не Междуречье.

Древо познания добра и зла

А сейчас перейдем от древа вечной жизни к древу познания добра и зла. И подчеркнем: именно оно ярче всего показывает переосмысление Израилем ближневосточного наследия. Сюжет мог бы пойти в глубоко месопотамском ключе: Господь Бог дает Адаму и Еве изобильный сад со всяческими плодами в пищу, запрещая лишь вкушать от древа вечной жизни «в середине» Сада; коснуться его, значит, умереть; Змей уверяет, что все будет иначе; они едят и изгоняются из Сада к обычной человеческой жизни.

При таком раскладе адаптация месопотамских традиций была бы минимальной. Вместо этого Книга Бытие вводит второе древо:

И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла…

«…а от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь».

«…но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло».

…И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно.

(Быт 2:9, 17; 3:5, 22, курсив мой)

Только здесь в Библии упоминается познание добра и зла. Перед нами не просто всеохватные противоположности, как если бы речь шла о познании всего на свете или знании обо всем на свете. В этом случае древо жизни было бы очень легко уравновесить с древом познания.

Важно понять: Адам и Ева вкусили не просто от древа познания, а от древа познания добра и зла, то есть от древа этического сознания, древа нравственного достоинства или, говоря коротко, древа совести. Согласно Книге Бытие, люди выделяются не наличием у них бессмертия (как раз это невозможно), а наличием у них морали и ответственности. Из всех животных мы не только наделены способностью контролировать себя, но и совестью. Это все, что мы знаем на Земле, и все, что нам нужно знать.

И наконец, показательны поэтические слова, которые Бог обращает к каждому из трех действующих лиц перед тем, как закрыть для них Сад навсегда. Змей уже не единственное бессмертное животное, а лишь единственное животное, которое ест прах (Быт 3:14–15). Еве суждены муки родов и подчинение мужу (Быт 3: 16). Адам будет трудиться в поте лица на неподатливой земле (Быт 3:17–19). В одном стихе сказано о Еве, в двух – о змее, и в трех – об Адаме.