Павел Троицкий - История русских обителей Афона в XIX–XX веках

• Название: История русских обителей Афона в XIX–XX веках
• Автор: Павел Троицкий
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-91674-041-7

Из-за трагических событий прошлого века жизнь русского монашества на Афоне на рубеже XIX–XX вв. осталась совершенно неизвестной нашему современнику. В этой книге собраны подробные исторические сведения о самой крупной русской обители на Афоне – Свято-Андреевском ските, а также о наиболее значительных русских келлиях. Большое внимание уделяется русско-греческим отношениям на Святой Горе в начале XX в. Отдельная глава посвящена уникальной монашеской организации Афона «Братству русских келлий».

---

Внутренний вид собора скита после реставрации

Я просидел, удобно устроившись, в течение всего долгого времени, пока продолжалось чтение. Во время одной из кафизм я вышел на улицу. Такие полные службы служатся только в монастыре.

23 июля. Вернулся в церковь только к началу Литургии оглашенных. Литугрия – самое значительное, важное богослужение, поэтому и пение становится более разнообразным. Сегодня утром было одно из самых замечательных богослужений, которые я когда-либо видел. Там был архимандрит Митрофан в митре и красном облачении, 14 священников и 4 дьякона. На малом входе они выстроились по обе стороны святых врат, пока дьякон заносил Евангелие в алтарь. Так как там было много священников, то их пение было как еще один хор. После Литургии был молебен.

Мы ели с монахами на трапезе, такой же как на Дионисиоу. У нас были суп, рыба, хлеб, огурцы и вино. В конце каждого блюда архимандрит звонил в колокольчик, так что никто не мог задержаться. Я завозился с рыбой, потому что никак не мог ею насладиться. На возвышении стоял стол в форме полумесяца, в середине сидел архимандрит, перед ним стояла чаша, а по обеим сторонам сидели епитропосы и священнослужители. От середины стола шло крыло наподобие такого: [здесь должен быть рисунок]. Ниже подиума находились длинные столы для монахов и стол с подставкой (аналой) для чтеца. После еды мы встали, и, пока пели благодарение, дьяконы передавали буханки хлеба, от которых каждый отщипывал маленький кусочек и, прежде чем съесть, помещал в дым от курящегося благовония. За каждым из них шел другой дьякон, который нес горшок с этими благовониями…

По внешнему виду Сераи кажется еще более русским и менее греческим, чем Руссико. Монастырские корпуса расположены вокруг большого двора и окружены цветами в ящиках и другой растительностью. В середине находится большой белый собор с зелеными куполами. Собор имеет свой главный алтарь в конце главного придела и алтари в каждом из боковых приделов. По будним дням Литургия совершается в одном из боковых приделов. Здесь главной реликвией является голова святого апостола Андрея Первозванного. В воскресенье после вечерни служится специальная служба св. Андрею Первозванному и мощи кладут на столик перед амвоном. По будним дням порядок служб суточного круга (в соответствии с нашим временем) такой: 12 ночи – 4.45 утра – полунощница, утреня, Литургия; 4.45 – сон; 6–10 труд; 10–10.30 – еда; 10.30 – 1 – труд; 1–4 – послеобеденный отдых; 4–5.30 – вечерня; 5.30–6 – ужин; 6–6.30 – повечерие, 6.30–12 – отдых и сон.

Храм Святителя Алексия. Раньше здесь размещалось собрание древних икон, теперь – пустые киоты

В настоящее время монастырь беден и большей частью в денежном отношении зависит от продажи леса, в дополнение к тем проблемам, которые создало греческое правительство своим постановлением, что только греки могут поступать в монастырь на Святой Горе. Таким образом, когда умирает пожилой человек, численность населения в Руссико и других иностранных монастырях уменьшается. Говорят, что этим греческие монастыри поддерживают постановление правительства.

Когда бы монахи ни шли в церковь или на трапезу, они одеваются в черную рясу и мантию, но во время работы они одевают голубовато-серые халаты и, как правило, шляпы. Иногда они прикрепляют на шляпы бумажные козырьки…

25 июля. Архонтарий вовремя разбудил меня на Литургию, после которой я пошел опять спать до 10 часов. Когда я поднялся, уже было время идти на трапезу. Сегодня у нас был только капустный суп, черный хлеб, рис и немного белого вина. После еды мы вернулись в трапезную с одним пожилым человеком и архонтарием и выпили еще немного вина и кофе. Этот пожилой человек оказался архимандритом Софронием, который прежде жил в Константинополе, а сейчас живет здесь на покое. Как и все люди в Сераи, он был очень милым, искренним и благочестивым. Они никогда не говорят что-нибудь невежливое, даже о большевиках.

Чуть позже после обеда архимандрит Софроний вернулся и пригласил меня посетить его в его комнате и попить чаю. По дороге он показал мне свою зимнюю комнату, которая по размеру была меньше алькова и вся была обвешана картинами, фотографиями и иконами. Даже на потолке было что-то прикреплено. Его летняя комната была больше и была довольно комфортно меблирована. Там были кровать, два кресла, стол, аналой для чтения, на котором лежало Евангелие в бронзовом футляре, и опять большое количество изображений на всех стенах и на потолке. Какой-то мужчина принес чайник и подал мне хорошего чаю в стакане, такой я пробовал впервые, раньше я только читал об этом. У нас было даже концентрированное молоко. Когда я спросил его о служебных книгах, он достал несколько прекрасных копий, принадлежавших ему. В церкви он не носил митру, потому что он не являлся игуменом монастыря, но у него был трон с левой стороны главного придела, и, когда монахи проходили мимо него, они обычно останавливались и целовали ему руку. Он человек очень простой и святой жизни. После чая он показал мне переплетную мастерскую и церковь Святого Андрея Первозванного, которая была первой церковью скита. Сейчас Литургия там служится каждую субботу. Во дворе мы увидели ливанский кедр, родиной которого является Палестина. Многие монахи были там, в том числе и архонтарий. После вечерни архимандрит Софроний принес мне несколько фотографий, все из них предназначались мне в подарок.

Настоятель Петербургского подворья скита архимандрит Макарий, впоследствии катакомбный епископ, священномученик

26 июля. Ходил в Карею и исследовал католикон (главную церковь). Там на иконостасе были красивые иконы. Одна из них, икона Спасителя, мне очень понравилась, также понравилась и икона великомученика Пантелеимона. Краски были яркими, а стиль был похож на итальянский примитивизм. Иконостас был сделан из резного позолоченного дерева. Над первым рядом икон он закруглялся, а выше был расположен ряд маленьких икон. Идеальным сочетанием здесь были бы русские службы в старых греческих церквях…

Сераи был чрезвычайно приятным монастырем, даже более дружелюбным, чем Руссико. Здесь все всегда кланяются, когда проходят мимо. Когда я уезжал, привратник дал мне яблоко и окликнул меня, чтобы я вернулся и взял палку для ходьбы»[101].

В действительности в те годы скит переживал тяжелые времена. «Игумен Андреевского скита Митрофан в беседе на эту тему со мной указал, что милость Божия все же ни на минуту не покидает Афон. В самые трудные для иноков минуты неожиданно является помощь, о которой никто не думал», – пишет А. Плетнёв, совершивший паломничество на Афон в 1925 году в составе группы сербских учащихся[102].

Примечательна история Петербургского подворья скита вплоть до его закрытия. В 1929 г. подворье скита во главе с архимандритом Макарием (Реутовым)[103] подвергается разгрому, иноки изгоняются в п. Славянка под Ленинградом, где устраивают себе молельный дом. Периодически они тайно приезжают в Ленинград и служат в Благовещенском храме подворья. В феврале 1932 г. 8 человек из братии арестовываются, а остальные покидают Славянку и поселяются на квартирах в Ленинграде. С сентября 1932 г. они ведут переговоры с послом Греции, прося принять их в греческое подданство. На допросе архимандрит Макарий показывает: «Все возглавляемые мною игумены, иеромонахи и монахи являются сторонниками Истинно-Православной Церкви». Есть предположение, что архимандрит был тайным епископом иосифлянского посвящения[104]. Одесское подворье скита было закрыто в 1923 г. В Одессе в Великий Четверг всем монахам афонских подворий было приказано покинуть город. Поскольку выезд на Афон был закрыт, монахи обратились с ходатайством в Москву о разрешении выезда. Выезд разрешили 180-ти монахам, в наличии оказалось только 30, но Одесское ГПУ запретило выезд. Последний настоятель подворья архимандрит Питирим (Ладыгин) впоследствии стал епископом[105].

О том, как Андреевский скит пережил Вторую мировую войну, пока сказать нечего. Как и все афонские монастыри, относительно благополучно, так как немецкими войсками был закрыт доступ мирянам на Афон. Но есть основание предполагать, что военные действия во время гражданской войны в Греции захватили и Афон и не прошли бесследно для Андреевского собора, получившего немало повреждений. В послевоенные годы скит существовал за счет материальных средств, полученных до революции. Да к тому же греческое правительство выплачивало некоторую компенсацию за метох, заселенный беженцами из Турции.

Последнего игумена звали Михаилом. Он закончил свой жизненный путь в 1968 г.[106]. После него избирать игумена не представляло никакого смысла, потому что братство состояло всего из нескольких человек. Архимандрит Михаил родился в 1890 г. в Псковской губернии[107], лет пятьдесят безвыездно прожил на Афоне. В детстве ему трудно давалась учеба. Иногда это может довести ребенка до отчаяния, но, в отличие от современного школьника, мальчик из дореволюционного прошлого хорошо знал, где берутся средства для улучшения успеваемости. И обратился будущий афонский монах к Богу, и молитва ребенка, конечно, была услышана: мальчик стал учиться блестяще. Но главное, что он узнал, – это силу молитвы. И вот он оказался на Афоне. Здесь его способности нашли применение: о. Михаил стал библиотекарем, его усилиями скит получил великолепное собрание книг. Это было не просто коллекционирование. Один писатель из эмиграции, посетивший Андреевский скит уже на закате его величия, оставил следующее воспоминание о разговоре с архимандритом: «Какие только вопросы не были затронуты: и самые неожиданные для монаха, и понятные для университетски образованного человека, но больше всего о воспитании детей… и о книгопечатании на Руси, причем почтительно выслушиваю настоящую лекцию с цитатами наизусть».