Кальман Миксат - Том 2. Повести

• Название: Том 2. Повести
• Автор: Кальман Миксат
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1967
• ISBN: не указан

Кальман Миксат (Kálmán Mikszáth, 1847―1910) — один из виднейших венгерских писателей XIX―XX веков. Во второй том собрания сочинений Кальмана Миксата вошли повести, написанные им в 1890—1900-е годы: 

― «Голубка в клетке» (1891);

― «Имение на продажу» (1894);

― «Не дури, Пишта!» (1895);

― «Кавалеры» (1897);

― «Красавицы селищанки» (1901);

― «Проделки Кальмана Круди» (1901);

― «Кто кого обскачет» (1906);

― «Шипширица» (1906).

Время действия повестей Миксата «Имение на продажу», «Не дури, Пишта!», «Кавалеры», «Кто кого обскачет», «Шипширица» и «Проделки Кальмана Круди» ― вторая половина XIX века.

Историческая повесть «Красавицы селищанки» посвящена эпохе венгерского короля Матяша Корвина (XV в.). В основу повести легли изустные легенды, бытующие в комитате Фогараш (Трансильвания), где действительно есть село Селище.

Повесть «Голубка в клетке» представляет собой два варианта одного и того же сюжета в разных временных рамках: первая, романтическая, часть отнесена лет на четыреста назад и написана с легкой иронией в духе новелл Боккаччо; вторая, сатирическая, часть, относящаяся по времени действия ко второй половине XIX века, ― в духе реализма.

Все повести, в том числе сатирические, отличаются характерным для Миксата мягким, добродушным юмором.

---

— Пади скорее на колени. А не то — пропали мы оба.

Коряк смутился, повертел головой, подозрительно оглядывая с ног до головы бравого «короля». Вынув затем из кармана новенький талер, он показал Вуце изображенный на нем королевский профиль:

— Вот, смотри, что здесь написано: «Mathias rex». Видишь, какая у короля голова, какие плечи. А разве этот человек так выглядит?

Тут уже Вуца не удержалась и, толкнув локтем в бок своего нареченного, захохотала:

— Глупости говоришь! Этот, на монете, скорее вон на того носатого похож!

ГЛАВА IX Жебраки *

К счастью, сей маленький инцидент не привлек к себе ничьего внимания. Все заволновались, так как топот конницы слышался уже совсем близко, по дороге ползло огромное облако пыли, а боевая труба громко пела почти у самых замковых ворот.

Наконец прибежал запыхавшийся Бенедек Йохази.

— Ну, что там такое? — спросил Матяш, идя ему навстречу.

— Победа! — громко крикнул Бенедек. — Ласло Палоци и Цудар разбили чешского полководца Швехлу и захватили триста человек пленных. Возвращаясь с поля брани, победители решили заглянуть в Варпалоту, дабы выразить свою преданность королю.

Матяш оживился, услышав сообщение о победе, так что даже голос его изменился.

— Ура нашим бравым витязям! — воскликнул он. — А потешному маскараду конец. Видно, не суждено состояться ни балу, ни свадьбам, ни прочим шутовским затеям. Дела помешали! — И, повернувшись к приятелям, которые с кислыми минами слушали его решение, добавил: — Господа, прошу не почесть за обиду! Но нам никак нельзя предстать перед полководцами легкомысленными бездельниками. Что подумают суровые воины, увидев своего короля в таком маскараде? Снимай-ка, Муйко, горностаевый плащ и убирайся ко всем чертям. И вы тоже переодевайтесь. Хватит с вас и того, что один-единственный раз порядок в Палоте перевернулся вверх тормашками. А сейчас — все по местам! Эй, повара и поварята, начинайте варить и жарить для наших молодцов-воинов! Собирались мы на «празднике огненных языков» * выпить за красоту женских глаз, а бог ниспослал нам еще большую милость, и на нынешнем пиру мы будем славить наши пламенные мечи. Эй, виночерпий, распорядись выкатить несколько бочонков вина для наших солдатиков, которые небось помирают от жажды. А ты, Йохази, вели отворить ворота перед славными Палоци и Цударом. Я приму героев наверху, в роговом зале.

Поднялась неописуемая суматоха. А бедный Рошто схватился за голову, словно настигнутый пулей, и застонал:

— Ой, конец мой наступил, помираю!

Анна Гергей, не подхвати ее доктор, повалилась бы наземь в обмороке.

— Воды, поскорее воды! — крикнул итальянец.

Матяш, заметив происшедшее, велел доктору Вальвасори отвести бедняжку во дворец и дать ей возможность прийти в себя. Но больше всех перепугался трактирщик Коряк; его даже затрясло со страху. Поняв все в один миг, он пал перед королем на колени и охрипшим вдруг голосом взмолился:

— Пощади, государь!

— Ах, оставь, чудак человек! Что же я должен тебе прощать? Ведь ты ни в чем не провинился, ни в чем не сплошал. Заключили мы с тобой честную сделку. Ты мне два золотых дал, а я тебе — невесту. Вот, получай. Ни я тебя, ни ты меня ни в чем упрекнуть не можем. Так что вставай-ка ты, добрый человек, не порти штанов.

И король, подхватив под руку своего любимца Иштвана Банфи, поспешно направился ко дворцу. Однако уже через несколько шагов он обернулся, поманил к себе начальника своих телохранителей и громким голосом приказал:

— Селищанки пусть дождутся моего окончательного решения.

Пестрый потешный королевский двор уже исчез без следа, словно лопнувший мыльный пузырь: был да весь вышел — и больше не будет. «Сиятельные господа», разбежавшись по своим каморкам, поспешно сбрасывали с себя бархатные ментики, шелковые кабадионы, сафьяновые полусапожки. Старик Рошто забился в самую гущу сада, словно собравшийся помирать осел. Двух его красавиц селищанок упрятали в левый флигель замка, и только Вуца уселась на порожнюю телегу, словно то была дипломатически неприкосновенная территория Коряка. Она-то чувствовала себя великолепно, ведь ее трактирщик стоял рядом, прислонясь к укосине повозки. И поговорить им тоже было о чем — и о золотой фляжке, и о королевском поваре, и еще о многом другом.

— Ах, Янош, Янош, и что только с нами творится! Словно все это и не явь совсем, а чудный сон, навеянный добрыми феями!..

Когда же под суровыми сводами замка гулко прозвучали тяжелые шаги Шпиона Цудара и Ласло Палоци, от потехи и блеска, царивших здесь еще минуту назад, не осталось и следа: их взорам предстал пуритански-простой, тихий холостяцкий Двор.

Король дал победителям получасовую аудиенцию, выйдя к ним навстречу в передний зал, и несколько раз крепко пожал им руки.

— Бог в помощь, господа. Садитесь, милости просим.

Но полководцы, зная приличие, стоя доложили о тяжелых битвах, об осадах крепостей, о смелых налетах хитрого Швехлы, его упорстве в обороне и, наконец, о его бегстве.

— Пушек хватало?

— С нами была и «пушка Варги»[53].

— Потери велики?

— Тридцать четыре человека убиты и около двадцати — ранены.

— Раненых поместим на лечение здесь, во дворце, — повелел король.

— А мы их, ваше величество, уже оставили по разным селам лечиться. Только пленных привели с собой.

— Сколько всего пленных?

— Триста с лишним.

Короля, по-видимому, удовлетворила названная цифра, так как он вновь пожал руки полководцам.

— Наградим мы вас, господа, по заслугам, вот только вернемся в Буду. Вы даже не подозреваете, как пришлись кстати ваши пленные! Я пообещал тут кое-кому приблизительно такое же число людей. Речь идет о поселении пленных на новом месте, в Трансильвании. А то там рабочих рук не хватает, просто безвыходное положение!

— Здоровенные, крепкие ребята эти пленные, — заметил Ласло Палоци, — руки прямо-таки железные, но вот как они насчет работы — не знаю. Им ведь по душе только грабеж. Сомневаюсь я, что их удовлетворят дары земли-матушки, которыми она щедро награждает всякого, кто за ней ухаживает.

— А я думаю, что подойдут, — возразил Цудар. — Я говорил с ними по дороге. Устали они, да и надоела им такая жизнь. Ни разбойник, ни солдат. Сегодня — пир горой, а завтра — зубы на полку. Скучная это жизнь. По сравнению с ними даже волк бездомный и тот — «его благородие». Так что, видно, и им по душе придется такой план, ваше величество, своим очагом обзавестись. Человек большей частью о том мечтает, до чего ему далеко.

— Я хотел бы уже сегодня отправить их в путь.

— Да хоть сейчас, ваше величество.

— Приставьте к ним надежного офицера.

— Лучше всех подойдет Иштван Сили со своим отрядом. Аудиенция закончилась. На прощание король приветливо спросил полководцев, не хотят ли они быть гостями у него за ужином.

— Место командира, ваше величество, на биваке, — отвечал Палоци, — среди солдат. Нам, конечно, по душе пришлось бы, как говорится, «женских рук варево», да только секрет военной жизни в том и состоит, чтобы предводитель не тешил душу жареной гусиной печенкой, когда его солдаты черный хлеб жуют. Мы вот тут, под стенами замка, разобьем бивак и будем отдыхать до утра. Поужинаем мы тоже вместе со всеми, из солдатского котла.

— Ну что ж, — согласился король Матяш, — коли вы не хотите быть моими гостями, тогда я буду вашим гостем.

— Покорнейше просим, ваше величество!

— Обязательно приду, друзья мои, — повторил король, — но прежде велите поручику Сили привести ко мне пленных. Я хочу с ними отдельно побеседовать.

Не успели полководцы покинуть зал, осчастливленные милостивым приемом государя, как замковый двор наполнили странные, мрачные существа, попарно скованные цепями, связанные ремнями. Это были «жебраки», рослые — косая сажень в плечах — здоровяки, не брившиеся и не стригшиеся по нескольку лет и отрастившие, как дикари, лохматые бороды по пояс. Одеты они были в лохмотья, словно нищие, так что и смотреть-то на них было страшно.

— Как они ужасно выглядят! Боюсь, увидев их, наши селищанки разбегутся кто куда, — недовольно сказал король своим друзьям, разглядывая пленных.

— Это только так кажется, ваше величество, — заметил Батори. — Ведь вы невольно сравниваете их с бравыми гусарами Сили, что верхом на лошадях расположились позади пленных. А помой их да одень — еще какими красавцами окажутся. Посмотри только, государь, что за плечи, что за рост, какие смелые лица. Иные хоть моделью для скульптора могли бы служить!

Король знаком подозвал к себе офицера.

— Поручик, пленных этих ты будешь сопровождать в Надь-Себен, к себенскому графу Дёрдю Доци. Там отмоешь, оденешь их за счет Дёрдя Доци, а затем проследишь, чтобы разместили их в Селище и создали им такие условия, в которых они действительно могли бы жить и стать полезными подданными нашего государства!