Честер Старр - Флот Римской империи. Роль военно-морских сил в поддержании обороноспособности и сохранении античного государства со времен Октавиана Августа и до Константина Великого

• Название: Флот Римской империи. Роль военно-морских сил в поддержании обороноспособности и сохранении античного государства со времен Октавиана Августа и до Константина Великого
• Автор: Честер Старр
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-9524-5165-0

Профессор Честер Старр в своей книге во всей доступной полноте и объеме рассматривает флот Римской империи, используя литературные и эпиграфические источники. Автор затрагивает период с момента возникновения флота Октавиана Августа и его решающего влияния на флот империи в целом до победы Константина Великого над Лицинием, включая исследования Средиземноморского и Северного флотов и их значения в истории Римской империи. Старр реалистично рассказывает о жизни и служебных обязанностях личного состава флота, который, не имея возможности похвастаться драматической историей, насыщенной впечатляющими подвигами, тем не менее выполнял важную, пусть и подсобную, задачу в обеспечении «Пакс Романа» и единства империи, борьбы с пиратами, доставки войск и официальных лиц, патрулировании пограничных территорий, спорадическом выполнении военных функций на суше.

---

Военные вопросы передавались почти целиком на усмотрение центуриона, ибо триерарх формально даже не носил меча. Центурион следил за подготовкой моряков armaturae (солдатами), командовал военными операциями и наказывал подчиненных лозой, признаком власти центуриона. Этот пост являлся вознаграждением за долгую умелую службу и часто давался уроженцам внутренних областей, в отличие от должности триерарха. Так, С. Эмилий Север, из Паннонии, умер центурионом равеннской триремы Hercules после двадцатидвухлетней службы.[213] Чувство гордости, которое побудило украсить виноградной лозой надгробную плиту, возможно, объясняет то, что моряки обращались скорее к триерархам и optiones (сотникам), чем к центурионам, когда хотели, чтобы какой-нибудь офицер размечал их могилы.[214] Тем не менее расхождение между центурионом и солдатом, хотя и велико, все-таки является в центурии менее глубоким, чем в легионах. Обсуждение в следующей главе условий службы моряка будет распространяться на центуриона и всех младших офицеров. Сложная схема карьерного роста центурионов легиона отсутствовала во флоте. Особо квалифицированные центурионы, вероятно, занимали должности триерархов, хотя есть подозрение, что gubernator гораздо чаще обладал необходимой квалификацией для занятия более высокого поста.

Центуриону подчинялась небольшая группа офицеров. Главный помощник, optio, обычно мог претендовать на повышение до поста центуриона. В качестве помощника, который располагал широкими полномочиями на службе в сухопутных силах, во флоте он известен лишь как исполнитель одной функции – ухода за больными.[215] Следующим помощником был suboptio, который не встречается в других видах вооруженных сил.[216] Возможно, optio и suboptio делили между собой командование над морпехами носа и кормы корабля, в то время как центурион осуществлял общее командование.

Единственным офицером с чисто административными функциями на борту корабля являлся armorum custos, который хранил и чинил оружие команды, в то время как она действовала в качестве гребцов. О важности этого поста свидетельствуют зрелый возраст, в котором человек его занимал, и частота, с которой он упоминается на памятниках. Одна надпись предполагает, что в квадриремах и квинквиремах с их большими командами имелось два таких офицера.[217] О других должностях сведений немного. В зачаточной корабельной центурии военные функции не прошли глубокой специализации, и уже упомянутые младшие морские офицеры приняли на себя многие обязанности, которые выполнялись в административных и снабженческих структурах легиона.

Для нас остаются неясными тонкости взаимосвязи между морской и военной организацией на корабле или на берегу. Известно только, что военно-морская структура, отличавшаяся более конкретной специализацией функций и господством триерарха на корабле, была существенно более важной. Gubernatores и другие морские офицеры были фактически членами центурии. Это означает, видимо, что центурион следовал по званию непосредственно после триерарха и стоял выше кормчего. Тем не менее нельзя сказать точно, включались ли эти два офицерских звания в единую иерархию или нет. Очевидно, более логичным выглядит мнение, что центурион во время выхода в море командовал лишь небольшим отрядом морпехов и большей властью не располагал. Во время же службы всей команды на берегу морские офицеры игнорировались и центурион становился главным. Вопрос о продвижении по службе столь же неясен. Моряки, возможно, передвигались с морской на военную должность и наоборот. Возможно, они получали повышение в своем роде войск. Если К. Аррунтий Валент из двух отдельных источников одно и то же лицо, suboptio мог быть optio, но в данном случае его повышение связывалось со сменой корабля.[218] Различие между principalis, офицерами более низкого ранга, чье звание освобождало их от munera (общественных работ), и immunes, также избавленных от этих обязанностей благодаря своей работе, было менее важно во флоте, чем в армии.[219] У морских офицеров не было упоминаний воинского различия, потому что это касалось военной, а не морской службы. Помимо optio и таких званий, как medici, fabri, scribae и так далее до звания principalis, офицеры более низкого ранга обычно являлись immunes.

Глава 5 Итальянский флот: моряки

§ 1. Статус

Суждения о моряках Римского имперского флота обычно немногочисленны и в основном ошибочны. По существу, они опираются на ложную концепцию правового статуса флота и его моряков. С этого следует начать разговор о жизни моряка. Конкретнее, следует начать с главного источника ошибки – Schweizer Nachstudien Теодора Моммзена от 1881 года.[220] При Августе и Тиберии, писал Моммзен, флот был личной собственностью императора, а моряки были рабами или вольноотпущенниками императорской семьи. Триерарх звался «рабом Цезаря». Обычный моряк, не являющийся гражданином какого-либо административно-территориального образования, характеризовал свою родину, как всякий другой раб, указывая на свое этническое происхождение, например natione Graecus. Позднее Клавдий организовал флот как государственную службу. Он удалил рабов и вольноотпущенников и зачислял моряками только peregrini (чужеземцев) – свободных жителей Римской империи, не обладавших правами римских или латинских граждан.

Моряки оставались чужеземцами до тех пор, пока Адриан не ввел обычай наделения рекрутов в итальянских флотах правами римских граждан. Такое наделение Моммзен обнаружил в принятии рекрутами при зачислении «латинских» имен. Некий Апион из Египта, как мы увидим далее, стал моряком и принял имя Антоний Максим. По Моммзену, такой человек больше не был перегрином, но римское гражданство не предоставлялось ему до демобилизации. Он обладал, следовательно, промежуточным статусом лиц, пользующихся латинскими гражданскими правами. После предоставления со стороны Каракаллы гражданства большинству жителей Римской империи (всему свободному населению) многие моряки приобретали римское гражданство даже до поступления на военную службу.

Ферреро и Шапо приняли версию Моммзена. Отто Фибигер сначала не согласился с ней в отношении рабов Юлианского флота, ибо использование римлянами рабов в военных целях практиковалось весьма редко и имелось, как он считал, мало доказательств службы рабов во флоте. Позднее его, видимо, смутили некоторые замечания Гардтхаузена, и он воспринял теорию Моммзена полностью.[221] Начиная с Фибигера все исследователи римского флота придерживались мнения Моммзена без возражений или, как минимум, не возражали ему открыто. На самом деле легкомысленное цитирование Моммзена создавало общее впечатление, будто на этом флоте служили в течение всей его истории имперские рабы и вольноотпущенники. Это явная фальшь, но, по сути, внимательное изучение соответствующих доказательств требует существенного пересмотра даже первоначальных выводов Моммзена.

Нельзя отрицать того, что Римский имперский флот, особенно в правление Августа и Тиберия, был тесно связан с личностью императора. Триерархи и навархи считали себя «Caesaris trierarchi (navarchi)» или «navarchi et trierarchi quei militant Caesari». Гардтхаузен цитирует похвальбу Августа о том, что «classis mea» («мой флот») ходил в Северном море дальше в восточном направлении, чем любая римская эскадра до его времени.[222] Такие факты можно принять, но это не делает флот личной собственностью императора. «Classis mea» в Res Gestae («Деяниях») можно противопоставить «exercitus meus» («мою армию») в другой секции этого крайне автобиографического документа.[223] Триерархи Цезаря Младшего служили императору так же, как это делали всадники praefecti castrorum Augusti (префекты лагеря Августа). Некоторые примеры этого отмечались при обсуждении префектов раннего флота. В совете Августа его преемнику, когда он констатировал «quantum civium sociorumque in armis, quot classes, regna, provinciae, tributa aut vectigalia» («они простирали руки к богам, к изображению Августа, к коленям Тиберия; тогда он приказал принести и прочесть памятную записку»),[224] флот представляется таким же государственным учреждением, как и армия. Следует заметить, что в течение всей эпохи Юлиев – Клавдиев, как и после нее, equites (всадники) без труда перемещались с армейских командных постов на флотские и наоборот.

Флот, разумеется, никогда не был ровней легионам. Еще при Коммоде прославленного солдата наказали за неподобающее поведение переводом на флот.[225] В этом отношении один французский ученый предложил недавно полезное различие между легионами. С одной стороны, традиционная армия Рима, а с другой стороны, совокупность новых родов войск – преторианцев, вспомогательных сил, моряков и т. д., – что приняло окончательную форму при Августе. Ветераны легионов по демобилизации не получали имперскими указами никаких прав, в то время как представители других родов войск, относящихся ко второй группе, приобретали такие права. Их привилегии не устанавливались многолетней традицией, а поскольку они носили в особенности имперский характер, то требовали особого имперского возмещения.[226] Соответственно, вспомогательные войска и моряки всегда были особенно зависимы от императора и оставались при этом вооруженными силами Римского государства.