Kim Pritekel - Outcome (ИСХОД) 2

• Название: Outcome (ИСХОД) 2
• Автор: Kim Pritekel
• Жанр: Короткие любовные романы

От переводчика:

Во-первых, я не переводчик, я любитель. Так что просьба в пианиста не стрелять, играет, как может. Сразу предупреждаю, что вторая часть и в оригинале весьма отличается от первой. Она не такая динамичная (прямо скажем, затянутая и нудная), и если в первой полно действия, то тут местами сплошные возвышенные чувства и страдания. Но вас же это не отпугнет, правда? Вам же все равно интересно, чем кончилось?

Во-вторых, я не тот человек, который переводил первую часть. И это приводит нас к маааленькой такой проблеме – я не знаю, чем руководствовался автор, переводя имя одной из главных героинь как Холли. В оригинале героиню зовут Haley Corregan, и в той же первой части она объясняет, что ее так назвал отец-астроном в честь кометы. В русской традиции исторически утвердилось написание Галлей, хотя сам Галлей произносил свою фамилию примерно как Холи, а в наши дни преобладает произношение, близкое к Хэли или (в США) Хейли.» В общем, убейте меня, но для меня она – Хейли.

В-третьих, так и просится перевести название повести, как «Конец – делу венец», но этот копирайт уже давно захвачен Шекспиром, так что извернемся так: Outcome (ИСХОД).

---

– Хорошо, я поднимусь к ней, когда смогу.

– Спасибо, детка.

Я улыбнулась.

– Да пожалуйста. Увидимся позже?

– Пока!

Я повесила трубку и глянула на Саманту.

– Доктор Торрес, мне нужно ненадолго наверх. Вы здесь сами справитесь?

Моя коллега повернулась ко мне и кивнула.

– Конечно.

Я сняла белый халат с крючка на двери и вышла из лаборатории.

ЧАСТЬ10

Идя по холлу клиники, я поймала себя на том, что нервничаю. Я была хороша в исследованиях, но вот в прикладной медицине… там, где дело касалось пациентов… Я представления не имела, что мне сказать этой женщине, не говоря уж о том, как ей это сказать. Если она уже в критическом состоянии, то у меня мало шансов чем-то ее утешить.

Я вздохнула, нажала кнопку вызова лифта и стала ждать, отстраненно постукивая пальцем по кафельной плитке на стене. Даже еще когда я училась в колледже, для меня никогда не стоял вопрос выбора между научными исследованиями и практической медициной. Я не обладала этой волшебной харизмой, которая нужна врачам, чтобы их пациенты чувствовали себя комфортно и безопасно. У меня были все необходимые знания, я знала, как ставятся диагнозы и как проводится лечение, но мне всегда не хватало некоей основополагающей части, чтобы стать классным врачом. Мне не хватало базовых навыков человеческого общения.

Я никогда не могла понять, чем я так отличаюсь от всех остальных. И с некоторых пор я не сильно этим заморачивалась. Хотя, помнится, когда мои университетские преподаватели настойчиво пытались сподвигнуть меня заняться практической медициной, я едва не свихнулась. Как бы то ни было, я преданно любила свою работу и все, что с ней было связано. Мы с доктором Торрес, да и с предыдущими коллегами, добились нескольких существенных подвижек в лечении рассеянного склероза и некоторых других заболеваний. Так что, когда мои бывшие однокурсники при встрече рассказывали мне, какое чувство глубокого удовлетворения они испытывают при виде лица пациента, которому сказали, что его рак излечен или в ремиссии, или при взгляде на лицо молодой матери, которой только что показали ее новорожденное дитя, я всегда думала о не менее счастливом выражении лиц моих знакомых-исследователей, когда то, над чем мы так тяжко работали, оказывалось правильным, или когда я просыпалась посреди ночи, разбуженная новой теорией, а потом она подтверждалась.

Я широко улыбнулась. Вот что действительно было важным для меня. Вот что действительно меня глубоко затрагивало.

Лифт приехал, я шагнула в кабину и нажала кнопку нужного мне этажа. Я прокручивала в голове все, над чем мы работали в лаборатории, пытаясь подготовиться к любым вопросам, которые мне могла бы задать пациент. Еще я пыталась вспомнить все, что знала о врачебной этике, о чем можно говорить с больным, а о чем нельзя, чтобы не заработать обвинение в ненадлежащем исполнении служебных обязанностей.

– Здравствуйте, доктор Литтман, – сказала одна из медсестер из-за стойки сестринского поста. Я понятия не имела, кто она такая и как ее зовут. Улыбнувшись и приветственно покивав, я отправилась в сторону палаты 301. Остановившись на мгновение пред дверью, я вошла. Палата ничем не отличалась от остальных – узкая кровать, приятный декор, чтобы пациент чувствовал себя мирно и непринужденно. Телевизор работал, но звук был сведен почти к нулю. У стены под окном стояла больничная каталка. Я повернулась, чтобы посмотреть на пациента и увидела, что она пристально изучает меня. Она выглядела очень хорошо, короткие темные волосы влажно блестели, видимо, она недавно приняла душ.

– Здравствуйте, – я вытащила ее карточку из держалки на спинке кровати и глянула на ее имя, – миссис Блеквелл, как вы себя чувствуете?

Ее голубые глаза озарились улыбкой.

– Ну, у меня бывали деньки и получше, но, в общем и целом, я чувствую себя хорошо.

Я услышала, как кто-то включил воду в маленькой ванной комнате за дверью и поняла, что у нее посетитель.

– Да, и, пожалуйста, зовите меня Анна.

– Хорошо. Стало быть, Анна. А я – доктор Литтман из отдела исследований, и я слыхала, что у вас к нам есть вопросы.

– О да. Я так рада, что вы пришли.

– Анна, вот ваша вода.

Я повернула голову на звук. Дверь ванной, скрипнув, отворилась. Оттуда вышла женщина, и мои глаза широко распахнулись, когда чувство узнавания охватило меня.

– Ой, я не знала, что мы не одни!

Она рассмеялась, поставила графин с водой на тумбочку, подошла ко мне и протянула руку.

– Здравствуйте, я доктор Корриган.

Я сжала предложенную руку, все еще ошеломленно глядя в ее голубые глаза. Мне изменяет зрение или мое прошлое пытается пожать мне руку? Она смотрела на меня с ожидающей, вежливой улыбкой. Она что, меня не помнит?!

– Доктор Литтман.

Она глянула на меня и глаза ее сузились.

– Литтман… Вы не состоите в родстве с Литтманами из Винстона? – она склонила голову на сторону, обозревая мое лицо. – Энди?

Я кивнула.

– Привет, Хейли.

– Боже мой! – она улыбнулась, шагнула назад, чтобы лучше рассмотреть меня, прижала руку к груди. – Вот это сюрприз!

– Ты это мне говоришь? Что ты здесь делаешь?

Она указала на кровать.

– Я как раз собиралась провести психологическое обследование Анны. А ты?

– Ну, предполагалось, что я отвечу на ее вопросы, но раз ты добралась сюда первой, то я вернусь позже. Здорово было снова повидать тебя.

– Тебя тоже. Может, как-нибудь увидимся и поболтаем?

Я кивнула, улыбаясь.

– Да, как-нибудь. Ну, хорошего дня вам обеим.

Взглянув на нее еще раз на прощанье, я повернулась и вышла, направляясь в холл. Представить только… Я не видела Хейли столько лет… и я не очень многое помнила о нашей дружбе… Пока я шла к лифту, какие-то обрывочные воспоминания стали всплывать в моей голове. Я помнила, как мы с ней ходили на какую-то кошмарную вечеринку, хотя не могла сказать, кто был хозяином. И что-то насчет мячика… мяч куш, может быть? А может, это было с кем-то другим.

Прошло почти одиннадцать лет с тех пор, как я видела Хейли. Мы повстречались однажды, когда она вернулась домой на рождественские каникулы. Это было в торговом центре, но никто из нас не остановился. Мы увидели друг друга, помахали руками и разошлись.

Я засунула руки в карманы халата, пока лифт с мягким шумом спускался, возвращая меня в мой уютный лабораторный мирок.

Где моя память дала сбой? Я была уверена, что у меня не было ни единого школьного друга, что все школьные годы прошли для меня под знаком полного одиночества. Моя жизнь по-настоящему началась только в колледже, поэтому я сознательно решила забыть большую часть старшей школы и вообще все, что было до этого. И вот, пожалуйста, моя школьная подруга сидит там, наверху, и разговаривает с больной молодой женщиной.

Пожав плечами, я толкнула дверь лаборатории и пошла в свой кабинет.

С усталым вздохом я повесила халат на спинку стула в кафетерии. Эйрин умудрилась прийти первой и заняла для нас столик. Теперь она сидела и читала журнал «Редбук».

– Ты есть собираешься? – спросила я, засовывая руку в карман за деньгами.

Она подняла голову и отрицательно ей замотала.

– Неа. Я не голодная.

– Конечно, ты всегда так говоришь. А как только я вернусь к столу, ты тут же начнешь ковыряться у меня в тарелке.

Она захлопала темными ресницами и невинно заулыбалась.

– Я? Да ни за что на свете!

– Салат или сэндвич?

– Ну правда, Энди, я ничего не хочу.

– Значит, салат. Сейчас вернусь.

Очереди к стойкам уже начали формироваться, и это напомнило мне о школьных днях. Я продвигалась вперед, поглядывая по сторонам. Я вроде бы услышала свое имя, но слишком погрузилась в свои мысли, да и никто на работе никогда не называл меня Энди.

– Энди?

Прищурившись, я огляделась и увидела знакомые голубые глаза. Она стояла всего в паре человек от меня. Я улыбнулась.

– Привет. Проходите вперед, – я пропустила двоих врачей и встала перед Хейли.

– Привет. Как дела? – улыбнулась она.

– Отлично. А сама как?

– Хорошо, все хорошо. Просто пытаюсь привыкнуть к новой работе.

– Да, а когда ты приехала? Я уверена, что заметила бы тебя.

Улыбаясь, я продвинулась на шаг вместе с очередью.

– Ну, в общем-то, я перебралась сюда в понедельник.

– На полную ставку? – она кивнула. – А откуда ты переехала?

– Я преподавала в UCLA последние два года. (UCLA – Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе – прим. пер.)

– Правда? А как ты оказалась здесь? Я имею в виду, ты вроде как выполняла работу психолога с Анной Блеквелл.

– Да. У меня диплом психиатра, но после обучения я практически занималась этим около двух лет… – она провела ладонью по волосам, они у нее теперь были до плеч. – А пять лет назад мой отец заболел.

– О, мне очень жаль.

– Да, ему диагностировали рассеянный склероз. Он некоторое время держался молодцом, но в последний год ему намного хуже. Мама не может ухаживать за ним сама, поэтому я вернулась, чтобы какое-то время помогать ей.