Жан Франсуа Лаперуз - Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии»

• Название: Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии»
• Автор: Жан Франсуа Лаперуз
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-65283-9

Новый том серии «Великие путешествия» — «Путешествие по всему миру на “Буссоли” и “Астролябии”» — представляет современному читателю наследие одного из самых знаменитых мореплавателей эпохи Просвещения — Жана Франсуа де Гало, графа де Лаперуза (1741–1788). В основе этого издания — первый перевод на русский язык дневников великого путешественника.

Маршрут кругосветного плавания, предписанный Людовиком XVI офицеру Королевского флота Жану Франсуа де Лаперузу, превосходил все, что было известно до той поры: Франция собиралась разом превзойти все свершения Великобритании в географических открытиях неизведанных земель. Напутствуя Лаперуза, король произнес: «Я буду считать самым счастливым итогом экспедиции, если она завершится без потерь человеческих жизней». К сожалению, пожелание Людовика не сбылось. Экспедиция пропала в марте 1788 года: Лаперуз «бесследно исчез в безбрежном синем океане, и только скорбная загадочная его тень не покидает наши умы и сердца». Лишь почти через 40 лет, в 1826 году, на острове Ваникоро, в западной части Тихого океана, были обнаружены следы пропавшей экспедиции. Эта книга — первый перевод на русский язык дневника знаменитого путешественника, дань героическому подвигу великого человека, одного из самых замечательных первооткрывателей в истории человечества. Издание включает не публиковавшуюся ранее на русском языке биографическую книгу известного историка Эрнеста Скотта «Жизнь Лаперуза».

Как и предыдущие издания серии, книга прекрасно оформлена и насыщена огромным количеством цветных и черно-белых иллюстраций.

---

На краю кратера их барометр опустился до девятнадцати дюймов одиннадцати линий и 2/10, тогда как в то же самое время наши барометры на фрегатах, где мы проводили ежечасные наблюдения, показывал двадцать семь дюймов девять линий и 2/10. Их термометр был на двух с половиной градусах ниже нуля, что отличалось на двенадцать градусов от температуры на берегу моря.

Таким образом, если верны таблицы ученых, которые верят в этот метод измерения высоты, и производя необходимые поправки на температуру, наши путешественники поднялись приблизительно на тысячу пятьсот туазов — необычайная высота, учитывая трудности, которые им пришлось преодолеть. Туманы столь сильно раздосадовали их, что они решили повторить восхождение на следующий день, если погода окажется более благоприятной, — трудности лишь увеличили их рвение. В этой храброй решимости они спустились с горы к своим палаткам. Когда они вернулись, уже наступила ночь. Их проводники, помолившись о спасении души, выпили часть их горячительных напитков — казаки посчитали, что мертвецам они более не понадобятся. Когда поручику донесли об этом, он приказал дать сто палок зачинщикам, что сразу же и было исполнено, прежде чем мы узнали о наказании и смогли просить о помиловании.

Ночь, последовавшая за восхождением, была ужасна: снег пошел с удвоенной силой и через два-три часа покрыл землю слоем в несколько футов. Невозможно было и думать об исполнении плана, составленного накануне, и в тот же вечер они вернулись в Петропавловскую гавань, преодолев восемь лье за один переход: благодаря естественному понижению рельефа возвращение оказалось менее утомительным.

Пока наши минерологи и астрономы столь плодотворно использовали свое время, мы пополнили запасы воды и древесины и заготовили сено для животных, прибытия которых ожидали, ибо у нас оставалась лишь одна овца. Поручик попросил в письме мсье Козлова собрать для нас столько быков, сколько он сможет. С печалью он узнал, что мы не сможем дождаться скот, который, несомненно, должны были отправить по приказу губернатора из Верхнекамчатского острога, поскольку потребовалось бы шесть недель, чтобы пригнать его.

Равнодушие жителей Камчатки к разведению скота помешало умножению стад в южной части этого полуострова, где почти без усилий они могли бы расплодиться так же, как в Ирландии. Наилучшие и самые тучные травы на естественных лугах вырастают до высоты четырех футов. На зиму, которая в этом климате длится семь-восемь месяцев, можно было бы заготовлять огромное количество сена. Однако для камчадалов это слишком хлопотно: потребовались бы большие сараи для сена и хлева, защищенные от холода. Им кажется, что намного легче жить плодами охоты и рыбной ловли, прежде всего лососем, который ежегодно в одно и то же время приходит в реки, словно манна небесная, чтобы наполнить их сети и обеспечить пропитанием на целый год. Казаки и русские, более воины, чем земледельцы, придерживаются такого же уклада.

Поручик и сержант — единственные из всех имеют маленькие огороды, где они выращивают картофель и репу. Ни их увещевания, ни пример не смогли повлиять на соотечественников, которые хотя и весьма охотно едят картофель, однако не желают ради его получения заняться каким-либо иным родом труда, кроме привычного им собирания естественных плодов земли — таких, как сарана, чеснок и, прежде всего, ягоды. Последние служат им для изготовления приятных напитков и варенья, сберегаемого на зиму. Наши европейские семена сохранились очень хорошо, и мы дали большое их количество мсье Шмалеву, поручику и сержанту в надежде когда-нибудь узнать, что они прекрасно прижились здесь.

Среди всех этих забот у нас оставалось время и для развлечений. Несколько наших отрядов отправлялись на охоту по рекам Авача и Паратунка — нам очень хотелось подстрелить медведей, оленей или горных баранов. Однако нам пришлось довольствоваться несколькими дикими утками или мандаринками. Столь жалкая добыча не стоила долгих и утомительных походов. Нам повезло больше с нашими друзьями-камчадалами. За время нашего пребывания они привезли нам четырех медведей, горного барана и оленя, а также огромное количество гагар и тупиков, которых хватило для всех наших солдат и матросов, уже уставших от рыбы.

Одно забрасывание сети почти у самого борта фрегатов приносило улов, достаточный для пропитания шести кораблей. Однако количество видов рыбы было невелико: маленький минтай, сельдь, камбала и лосось. Я приказал засолить лишь несколько бочек, поскольку мне объяснили, что все эти рыбы были слишком маленькими и нежными и не смогли бы долго выдерживать действия соли и что наши запасы соли лучше приберечь для свиней, которые мы приобретем на островах Южного моря.

Пока мы подобным образом проводили дни, казавшиеся столь приятными после всех тягот экспедиции у берегов Оку-Йессо и Татарии, мсье Козлов выехал в Петропавловскую гавань. Однако он путешествовал медленно, поскольку желал все обозреть по пути: целью его поездки было установление наилучшего из возможных способов управления этой провинцией. Он сознавал, что в этом отношении не сможет составить общий план, пока не изучит продукты страны и возможности, которые открылись бы при соответствующих климату приемах земледелия. Он также желал познакомиться с камнями, минералами и, вообще говоря, всеми веществами, образующими почву.

Камчадал с собачьей упряжкой. Иллюстрация к французскому изданию «Третьего кругосветного путешествия Джеймса Кука». 1785 г.

Эти изыскания на несколько дней задержали его у горячих источников, находящихся в двадцати лье от Петропавловской гавани. Он привез оттуда различные камни и образцы вулканических пород, а также камедь, состав которой изучил мсье Монже. По прибытии мсье Козлов весьма учтиво сказал нам, что, узнав из газет о том, что несколько видных натуралистов участвуют в нашей экспедиции, он пожелал воспользоваться этим счастливым обстоятельством, чтобы больше узнать о природе Камчатского полуострова и таким образом просветить самого себя.

Своей вежливостью, как и всеми своими манерами, мсье Козлов нисколько не уступал самым воспитанным жителям крупнейших европейских городов. Он говорил по-французски и был осведомлен во всех сферах, которые составляли предмет наших исследований, как в географии, так и естественной истории. Мы были удивлены, что этого достойного офицера, который выделился бы в любой стране Европы, определили служить на край света в места столь дикие. Легко понять, что очень скоро между полковником Козловым и нами установились самые дружеские отношения.

На следующий после своего прибытия день он отобедал у меня на борту вместе с мсье Шмалевым и кюре Паратунки. Я приказал салютовать ему из тринадцати орудий. Наши лица, выражающие даже большее здоровье, чем при отплытии из Европы, крайне изумили его. Я сказал ему, что здоровьем мы обязаны собственной заботе лишь в малой степени, но прежде всего — довольству, в котором пребываем в его владениях. Как казалось, мсье Козлов искренне радовался за нас, однако он выразил самое живое сожаление в связи с невозможностью собрать более семи быков ко времени нашего отбытия, которое было слишком близко, чтобы затребовать быков по реке Камчатке с расстояния в сотню лье от Петропавловской гавани.

Уже шесть месяцев он ждал судно, которое должно было доставить из Охотска муку и другое продовольствие, необходимое для гарнизонов Камчатки, и с печалью предполагал, что транспорт могло постичь какое-то несчастье. В Петропавловской гавани мы не получили писем, однако наше удивление уменьшилось, когда мы узнали от мсье Козлова, что после отбытия из Охотска к нему не приезжал еще ни один курьер. Он также сказал, что намеревается возвращаться туда сушей вдоль берега Охотского моря — это поездка почти столь же долгая и даже более трудная, чем из Охотска в Петербург.

Джон Веббер. Летний и зимний типы жилищ на Камчатке. 1785 г.

На следующий день губернатор со всей своей свитой обедал на борту «Астролябии». Его так же приветствовали из тринадцати орудий, однако он настоятельно попросил нас отныне не оказывать ему подобных почестей, чтобы мы могли видеться друг с другом более легко и непринужденно.

Мы не смогли убедить губернатора принять оплату за быков. Тщетно мы объясняли ему, что в Маниле мы заплатили за все наши приобретения, несмотря на тесный союз Франции и Испании. Мсье Козлов сказал нам, что российское правительство руководствуется другими принципами и что он сожалеет лишь о том, что в его распоряжении так мало скота. На следующий день он пригласил нас на бал, который пожелал устроить по случаю нашего прибытия для всех дам Петропавловской гавани, как русских, так и камчадалок.