Сергей Минутин - Скульптор и Скульптура

• Название: Скульптор и Скульптура
• Автор: Сергей Минутин
• Издательство: «ДИАЛОГ КУЛЬТУР»
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2011
• ISBN: 5 – 9023 – 9002 – 8

---

Для покоряемых монголами народов Афганистана, Индии, Китая, Руси, Венгрии, Польши — это был шок. Древнейшие народы, освоившиеся не только с землёй, но и с космосом, имевшие огромные библиотеки, составившие звёздные календари, вынуждены были вновь становиться первобытнообщинными племенами. Эти оседлые народы и до нашествия монгол часто воевавшие друг с другом, вдруг отчётливо увидели, что кроме материального ресурса, такого соблазнительного для них, есть ещё другой повод для войн. И таким поводом может стать идея. И что делать с такой мотивацией противника, которому интересна сама война, который, как река в период разлива, всё сметает на своём пути — они не знали.

Монголы принесли с собой чистую идею «дикого поля», дикой воли при своей абсолютной власти. Но самым страшным для оседлых народов, для элиты этих народов стало то, что у этой идеи оказалось очень много последователей, которым, как и монголам, были чужды ремёсла, книги и сама культура оседлого образа жизни, к которой по наивности их пытались приобщить мудрые братья по крови. Увы, большинство оседлых народов рады были жить так же, какой видели жизнь монголов во время набегов. Грабить и убивать, а затем делить добычу. Они видели только это, но не видели самой идеи «дикого поля». Именно они стали той Ордой, жадной и беспощадной, которую монголы использовали в своих целях для проведения своих идей.

Монголы были умны. Пройдя весь мир с Востока на Запад, создав империю больше Римской, они стали прекрасно разбираться в том, какой народ и чего стоит, а главное, на чём стоит.

Китайские мудрецы написали монголам конституцию. Монголы отдали дань уважения китайцам, и два народа соединились в один, образовав на территории Китая внутреннюю Монголию.

Иранский усул стал основой их международных связей, а в Индии они черпали вселенскую мудрость. Монголы избегали полного разрушения чужой веры и чужой культуры, черпая из каждой полной ложкой мудрость. Они не тянулись к оседлости, они тянулись к голому полю как основе для любого начала. Они пытались постичь покой, размышляя над знаниями каждого народа и синтезируя их, примеряли на свою империю. Им стали известны все плюсы и минусы как кочевой, так и оседлой жизни.

В оседлой жизни они находили покой, но только до поры разлагающего влияния жадности и корысти. Эти два порождения оседлой жизни делали быт её приверженцев ещё хуже быта кочевников. Монголы быстро нашли это слабое место оседлых народов. Но ту степень, до какой может доходить жадность и корысть, они поняли только на Руси.

Столкнувшись с кочевыми народами Руси — татарами, черкесами, казахами, чеченцами и другими, монголы к своему удивлению узнали, с какой лёгкостью князья, ведущие свой род с каких–то западных земель, но почему–то называемые русскими, уничтожают свои народы, свои города и друг друга. С какой лёгкостью они нанимают один народ идти войной против другого единокровного народа, нанимают их для войн одного княжества против другого, имея в этих княжествах даже многочисленных родственников.

Родовые и межродовые распри для монгол новостью не были, новостью стало отношение к своему собственному народу. Эти князья убивали не только друг друга и свою родню, могущую наследовать их власть, они уничтожали сам народ. Монголы же к народам относились почтительно, как к курице, несущей золотые яйца.

Монголы быстро поняли всю пропасть между единым народом, живущим по разным княжествам, и их князьями, так бездарно управлявшими этой огромной территорией, и увидели лёгкую добычу, которая сама шла в руки. Жадность и корысть князей давала монголам надежду на то, что они просто перейдут к ним на службу, станут чиновниками за простое право обирать русский народ, что они делали и без монголов, но что им становилось делать всё труднее и труднее по мере самосознания народом самого себя. Что же касается народа, то с помощью тех же князей этому народу, в рамках идеи «дикого поля», нужно было просто объяснить, что жизнь в юртах часто бывает более безопасной, чем жизнь в домах при таких князьях. Монголы отнеслись к этой мысли как к своей освободительной миссии по отношению прежде всего к русскому народу. Они объединили русский народ, сделав его правителей — князей своими чиновниками. Народ стал объединяться против власти под началом монголов.

Так и случилось. В среде князей, бояр и прочей иноземной нечести монголы нашли массу предателей, которая уже с первых нашествий объединённых татаро–монгольских орд стала интриговать и вымаливать себе ярлык на княжество, готовых за этот ярлык обворовывать всех вокруг.

Народы Руси, застрявшие между оседлостью и кочевьем, почуяв родственные души, а главное, возможность уйти из–под власти грабителей — князей стали пополнять монгольские войска. Среди них было много и русских, увидевших в этом возможность не служить своим, непонятно откуда взявшимся хозяевам — князьям.

Только в исконно русских городах: Киеве, Великом Новгороде, Владимире, Суздале, Ростове — оседлому населению пришлось тяжелее всего. Эти города почти вышли из–под княжеской власти. Они уже нанимали князей, как в своё время наняли Рюрика для разрешения конфликтных ситуаций. Их свободу ограничивало только Вече и закон. Наёмные князья их предали, увидев в монголах силу, способную приструнить не в меру свободных горожан. Князья и стали первыми приглашать монголов со своим разношёрстным войском грабить эти города под любым предлогом в случае малейшего проявления свободы со стороны горожан. А за это монголы им стали давать ярлык на княжество.

Монголы в Русском «царстве» были умнее всех. Они несли идею воли и больше ничего. Кто принимал эту идею, те не унижались, те дрались с ними, отстаивая своё право на независимость, на свою идею, или дрались в их рядах, если не было своих идей.

Тех же, кто не принимал идею монголов и видел в её контексте корысть и зависть и продолжал жаждать новой власти и богатства пусть над отдельным мелким удельным княжеством и за это готов был унижаться, тех сначала монголы, а затем и все другие народы стали просто презирать.

Монголы, а затем и татары, черкесы, буряты и другие степняки стали откровенно издеваться над ползающими перед ними на коленях князьями русских городов, вымаливающих себе ярлык на царство. Княжескому падению не было видно ни конца, ни предела.

Степняки пытались понять пик низа этих князей. Пик их падения. Но подлость и зависть властителей оседлых народов превосходила всякие их ожидания. Князья везли в Орду не только золото, серебро, меха, продовольствие, но также своих женщин, мужчин, детей. Князья убивали своих братьев только ради вожделенного ярлыка на княжество, на власть, дающего право грабить и обирать свой собственный народ.

Покоряя оседлые народы, монголы создали империю, значительно превосходящую Римскую империю. Они шли лавиной в поисках народа, достойного их уважения и способного дать им отпор. Они прошли всю Русь, и такого народа не нашли. Всюду были предатели, готовые переметнуться к ним, заискивающие перед ними и выторговывающие себе право быть в монгольской иерархии, но при этом совершенно не понимавшие, что эта иерархия держится на идее воли, а не на материальном богатстве.

Оседлые народы совершенно утратили уважение монголов. Но так же, как взрослеют дети, взрослеют и социальные устройства. И если на Русь Рюриковичи занесли вирус корысти, власти и ненависти, то Западная Европа с этим вирусом уже справилась. Возможно, что старая Европа и изгнала из своих земель не в меру корыстных и жадных князей. Храбрейшие пошли в Святую землю искать Грааль, жаднейшие подались в противоположную сторону за любой наживой.

Монголы без сильного сопротивления, при массовом предательстве со стороны княжеских родов дошли до Моравии. В лесах Моравии их продвижение в Европу остановилось. Монголы ощутили силу оседлых народов объединённых идей свободы и независимости на своей земле. Монголы не обнаружили в этих новых странах предателей, и это решило исход борьбы. Два войска стояли друг против друга. Монголы вели переговоры, прощупывая противника на предмет предательства…

Сергею снилось, как могучий славянский воин и монах Карел сидел, прислонившись спиной к дереву и водил стрелой по тетиве лука. Для чего он это делал, он и сам не мог объяснить. Просто было раннее утро, пели птицы, и Карел, наблюдая за птицами, пытался подражать им. Его забавляло, как они прыгают с ветки на ветку, как дрожат их хвосты, как мелькают маленькие головки, как весело в раннем лесу раздаётся их пение. Карел водил стрелой по тетиве лука и извлекал звук, похожий на чириканье воробья, и это его забавляло.

Другие дружинники наблюдали за ним и, посмеиваясь, напоминали ему, что скоро бой и лучше размяться, покрутить над головой меч, натянуть тетиву, проверить крепость лука, посчитать стрелы. Карел их не слушал. Он пытался услышать другие звуки и только повторял: «Это уже неважно».