Сергей Минутин - Скульптор и Скульптура

• Название: Скульптор и Скульптура
• Автор: Сергей Минутин
• Издательство: «ДИАЛОГ КУЛЬТУР»
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2011
• ISBN: 5 – 9023 – 9002 – 8

---

Воспитательная работа Сергея давала плоды. «Пар» из баб выходил, и его коллектив оставался вполне спокойным.

«Вампирши»? обсуждая очередной «наезд» начальника, «напивались» чужой крови, обсуждая тех, кого, по их мнению, начальник прежде всего имеет в виду, а «донорши» чувствовали, что их кровь, хоть и сильно подпорченная, ещё кому–то нужна. Были среди женщин и лукавые, которые, томно потягиваясь и выгибая свои красивые спинки, думали о своих подругах: «Действительно, стервы, а наш начальник дурачок». А то….

Но весь день все были заняты, и это было главным. Всё видеонаблюдение за персоналом, ставшее в его новой стране модой, Сергей сразу же исключил, ибо точно знал, что в России защититься невозможно, а следовательно, нечего и народ дурить, невозможно в России и опоздать, а следовательно, нечего и подсматривать. Пусть делают, что хотят: ногти красят, губы подводят, колготки подтягивают, шепчутся между собой.

Кто знает, что более заметно для Бога, женская красота или ряды цифр в гроссбухе. Хотя расслабляться своим женщинам он тоже не давал, требуя от них еженедельный отчёт по пятницам. Методы работы у него были армейские, но дисциплина и показатели роста «боевой» готовности были несравнимо выше, ибо он был для них единственным начальником. Это был его бизнес, и он вкладывал в него свою израненную душу.

Для поднятия настроения Сергей еженедельно собирал свой коллектив и читал им лекцию о внутреннем положении в стране. После таких лекций его сотрудники были особенно агрессивны и трудолюбивы. Он начинал свои лекции постоянно с одной и той же фразы: «Дамы и господа, Родина в опасности», а далее пересказывал тот или иной сюжет, показанный в новостях, но в контексте, т. е. так, как было на самом деле: «Сегодня поймали оборотней в погонах, которым удалось сбежать ещё от царского правительства. «Ангелы», поймали «чертей» и заявили, что черти слишком много украли. Вопрос: у кого украли?

Во время локальных разборок с привлечением ещё годуновской счётной палаты выяснилось, что оборотни ничего украсть не могут, ибо всё считается, и Царь неусыпно следит за своим златом. Царь со своими, сохранившимися ещё со времён Ивана Грозного, опричниками глубоко задумался над результатами разборок и решил, что, действительно, раз все бдят, значит, тревога ложная. Но раз тревога была, значит, пусть опричники позабавятся, а сам Царь опять меч в ножны, щит на стену и на печь дальше дрыхнуть, пока вся страна застряла в напряжении и вопросе: «Кто мы? Где мы? Какую личину принять, как оборотней победить?».

Дальше Сергей делал паузу, мог даже в носу поковырять, посматривая на женские груди в декольте и на серьёзные лица редких мужичков–карьеристов, и продолжал:

«Это у них, у «падлов», завелись оборотни, опричнина и палаты. Они сами себе льготы устанавливают, сами себя благами осыпают, сами себя их же и лишают в боях правых и кровавых. Они госслужащие, им можно. Они сами себе законы пишут, поэтому наш Царь — Кощей и чахнет над их златом, Царь–богатырь спит, а опричники ловят отбившихся от стада и попавшихся под руку. Сегодня питерцы ловят москалей, а завтра будет наоборот.

У нас с вами тоже всё наоборот, тырить нам негде, законы не про нас писаны, поэтому надо зарабатывать».

Сергей опять делал паузу и задавал вопрос: «Все всё поняли»?

Какая–нибудь лукавая барышня для повышения своего интеллектуального уровня непременно о чём–нибудь спрашивала. Например, к кому ей причислить себя, к падлам или быдлам, ибо её предки восходят как раз к тому древнему роду, о котором только что упоминали.

Сергей много чего знал и охотно поддавался на такие провокации, идущие от милых дам. Более того, Сергей был по жизни воином–офицером, а в России офицер это почти синоним просветителя. И Сергей просвещал свою паству, что в итоге ещё более сближало его с коллективом, а коллектив с ним.

Сергей делал второй лекционный заход, начиная его словами: «Дети мои, вы, как школьники, отлынивающие от урока и не желающие трудиться даже тогда, когда Родина в опасности, и даже когда Царь наш постоянно говорит, что производительность труда вашего никак не может догнать зарплату вашу. А ему с трона виднее, да и мудрецы заморские подсказывают. Но я добр сегодня. Итак, дети мои, слово «быдло» имеет польские корни и обозначает оно развращённых рабов, а следовательно, «падлы» — это те, кто их развратили, т. е. власть, стоящая над быдлом. Добавить к этому нечего. Но, весь общественный опыт показывает, что если быдло становится падлом, то даже офицеры такой стране помочь ничем не могут. Помогает только время, которое всё возвращает на круги свои. И если раньше в Стране Советов было много лозунгов: «Слава КПСС», «Слава трудовому народу», «Народ и армия едины» и т. п., то сегодня у нас остался один лозунг, единый лозунг, как и наша сегодняшняя партия, и лозунг этот такой: «Падлы, верните деньги быдлу». Но лозунг этот пустой, как и все предыдущие. Деньги никто не вернёт, поэтому работать, работать и работать, спасать нашу Родину–мать».

После таких лекций, а проходили они обычно в пятницу утром, его коллектив особенно плодотворно работал над отчётами, завершающими рабочую неделю.

Но лекциями и отчётами трудовая неделя не кончалась. Сергей по армейской традиции ввёл мыльно–банный день. Он сделал в своём офисе шикарную баню, где его дружный коллектив и набирался сил. Всякое стеснение Сергей отметал сразу одной фразой: «Что нового мы можем увидеть друг у друга». Поэтому всё дурные мысли исчезали сразу и во всех головах его коллектива. За глаза его все звали «Папа».

Жил Сергей одиноко, поэтому имел возможность помнить свои сны и размышлять над ними. Сны стали более глубокими, продолжительными и необычными. Он, хоть и давно записывал их, но никак не мог понять, откуда они идут и чем навеяны. Ему перестал сниться Рим, но начали сниться картины монгольского нашествия, и он записывал их, удивляясь их несхожести с записями историков.

Сергей даже завёл специальную тетрадь для снов. Каждое утро он начинал с записи очередного сна. Писал он быстро, часто лихорадочно, стараясь как можно более точно фиксировать увиденное и услышанное во сне: «Кочевые народы Востока под водительством воинственного племени монголов, как лесной пожар, стирали всё на своём пути. Монголы не понимали и не принимали оседлого образа жизни. Презирали всякую собственность и жили только степью и тем, что она давала. Они пили кумыс и ели только то, что можно было приготовить из молока тех животных, которых они пасли. Даже рыба и мясо в качестве пищи были у них не в чести. Мясо — потому что животных они считали частью своего живого мира, который нельзя разрушать, чтобы он не стал мстить, а рыбу — чтобы не быть привязанным к местам её обитания. Да и воду, в которой она плавала, монголы считали драгоценностью. Они даже не купались в реках под страхом смерти, чтобы не осквернять воду, которая так нужна для питья.

Они жили степью. Только воля и пространство. Только табуны сильного и здорового скота и такие же массы сильных и здоровых людей, способных перемещаться на огромные расстояния. Народам, дорожившим волей и степью, как они сами, монголы становились друзьями. Для остальных, привязанных к земле и своим домам, они были подобны пожару, раздуваемому порывом ветра, перерастающему в ураган.

Монголы не порабощали народы. Они их испытывали на прочность и верность своей степной идее. Они не меняли культуры народов, они просто не давали им жить в них, разрушая всё то, что было тленно, а нетленной оставалась только голая степь. Им, как степным детям, было интересно: будет ли вновь птица вить гнездо на пепелище?

Степные народы гнёзда разоряли, оседлые народы с тупым усердием их вили вновь и вновь. Но гнёзда становились всё хуже и хуже. Покорённые народы, будучи постоянно разоряемы, перестали стремиться к созиданию. Стать кочевниками у них не хватало сил, а дать отпор кочевникам у них не хватало воли. Исчезли ремесленники, а вместе с ними и многие ремёсла. Исчезли купцы и товары, исчезли каменные постройки. Зачем каменный дом, если завтра от него могут остаться только руины. Оседлые народы стали строить только деревянные дома с земляными полами. От прошлой богатой жизни в этих домах остались только резные деревянные ставни. На случай набегов оседлые народы рыли ещё землянки в лесу. Монголы добились своего: оседлые народы стали жить одним днём, и в этом дне единственным товаром была жизнь.

Для покоряемых монголами народов Афганистана, Индии, Китая, Руси, Венгрии, Польши — это был шок. Древнейшие народы, освоившиеся не только с землёй, но и с космосом, имевшие огромные библиотеки, составившие звёздные календари, вынуждены были вновь становиться первобытнообщинными племенами. Эти оседлые народы и до нашествия монгол часто воевавшие друг с другом, вдруг отчётливо увидели, что кроме материального ресурса, такого соблазнительного для них, есть ещё другой повод для войн. И таким поводом может стать идея. И что делать с такой мотивацией противника, которому интересна сама война, который, как река в период разлива, всё сметает на своём пути — они не знали.